Хотя в конце концов Берил выходила замуж (и делала это трижды), она не имела склонности к семейной жизни. Ее супружеские измены были легендарными и происходили у всех на виду, не вызывая у самой Маркхем ни капли раскаяния. Она так и не смогла понять и простить свою мать за то, что та ее бросила. У Берил не было никого, кто мог бы научить ее себя вести, не было женщины, которой можно было бы довериться; ей было не с кем поговорить о пробуждении ее женственности. В Африке было очень мало белых женщин, а среди африканских женщин у нее подруг не было. Берил росла без матери – и ей просто пришлось придумать себя как женщину. И результат особенно обескураживал потому, что она и выросла с африканцами, и действовала как африканские мужчины. Воспитание отца сводилось к тому, что он ей абсолютно все разрешал, и она так его боготворила, что с ним не мог сравниться ни один мужчина.

Властная, безумно красивая, фонтанирующая жизненными силами, Маркхем прокладывала себе путь от континента к континенту своими чарами. Хотя мужчины не одобряли ее откровенной неразборчивости в связях, это их не останавливало, и они испытывали к ней непреодолимое влечение. В число любовников Маркхем входили самые известные артисты, авантюристы и мерзавцы ее времени. Впрочем, она и сама была мерзавкой. Если ей чего-нибудь хотелось, она никогда не останавливалась перед обманом. Маркхем завидовала известным людям и авантюристам; ирония заключалась в том, что она не замечала, насколько колоритной и авантюрной была ее собственная жизнь, насколько она изобиловала событиями и достижениями.

Пионер авиации, Берил Маркхем стала первым человеком, совершившим – в сентябре 1936 года – одиночный перелет через Атлантику с запада на восток, и детали этого полета впечатляют. Это было единственное, что она могла придумать, чтобы произвести впечатление на летчика, который ее очаровал и бросил. Зрелый мужчина, напоминавший Берил ее отца, он был, по ее словам, единственной серьезной любовью ее жизни, но он женился на другой, и до конца своих дней она никогда не переставала из-за этого переживать и страдать. Однако в свой трансатлантический полет, в поисках известности и славы, Берил отправлялась исключительно ради удовольствия. Ведь ее будет боготворить не какой-нибудь очередной мужчина, а целый мир. Когда мотор ее самолета заглох, она совершила вынужденную посадку на усеянное камнями торфяное болото Новой Шотландии[57], которое с воздуха выглядело как безопасное зеленое поле. Удивительно, но из этой страшной аварии Маркхем вышла живой и невредимой, получив лишь небольшую травму головы, хотя сам самолет был разбит. Нью-Йорк, который был ее целью изначально, устроил ей торжественную встречу на улицах города; ее осыпали серпантином и расхваливали за смелость и мастерство. Просто не верилось, что такая красивая женщина могла быть и столь умелой летчицей. Но люди не знали, что у нее был огромный опыт полетов над Африкой, зачастую по ночам, всегда без радио или индикатора скорости полета, с очень немногочисленными приспособлениями. В то время полеты над такими дикими местами, на таких примитивных самолетах были невероятно опасными. Вынужденная посадка зачастую означала крушение самолета, и летчика ждала либо непосредственная гибель, либо смерть от голода, жажды или нападения диких животных. В возрасте тридцати одного года Маркхем стала первой женщиной, получившей коммерческую лицензию в Восточной Африке, и это требовало от нее умения разбирать и чинить двигатель самолета. На самолете она перевозила людей на отдаленные фермы, выслеживала с воздуха дичь для знаменитых охотников, неофициально выполняла функции службы воздушной скорой помощи, возила почту золотоискателям в Танганьику и часто спасала потерпевших крушение летчиков. Думая, что уже обречены, они вдруг видели самолет, пилот которого мастерски заходил на посадку на местности, совершенно для этого не приспособленной, а потом – выходящую из него гибкую женщину, одетую по последней моде. Словно сошедшая с обложки журнала Vogue, она была в своей фирменной белой шелковой рубашке, в светлых брюках, с шелковым шарфом на шее, с аккуратной прической и тщательно накрашенными ногтями; протягивая им флягу с бренди, она ухмылялась.

В сороковых годах, заскучав в Лондоне, Маркхем отправилась в Соединенные Штаты, где ее сразу же пригласили работать в Голливуд, на киностудию Paramount, в качестве консультанта на время съемки фильма «Сафари». Кинокомпания Columbia Pictures намеревалась сделать ее кинозвездой; там считали, что она «достаточно хорошенькая, чтобы играть в звуковом кино». К тому времени стали широко известны собственные приключения Маркхем, и она сделалась завсегдатаем голливудских вечеринок, где постоянно очаровывала симпатичных мужчин. Какое-то время она жила в доме на пляже Малибу со всемирно известным фольклорным певцом Берлом Айвзом. Один из мужей, с которыми она разводилась, даже поручил ведение бракоразводного процесса члену британской королевской семьи. Любовная жизнь Маркхем была скандально известной. Однако самый захватывающий период ее жизни остался позади, в Африке двадцатых годов, когда она пережила множество бурных и эксцентричных романов.

Очень молодые и неопытные, юные мечтатели устремлялись тогда в дикую Африку. Отрезанные от одуряющей городской жизни Англии времен короля Эдуарда, они сохраняли некоторые ее нравственные правила, но отвергали множество других. Женщины были необыкновенно независимы и озабочены личной свободой. Финч-Хаттон был не только авантюристом, но и эстетом. А Брор Бликсен был белым охотником, лихим и порывистым. В наше печальное время упадка мы уже не ощущаем себя наивными первооткрывателями – храбрыми, молодыми, авантюристичными, – хотя и живем в стране, считающейся страной больших возможностей; это ощущение, похоже, осталось далеко в прошлом. Мы можем быть одухотворенными, но что может быть выше экстаза горячей, чувственной, в полной мере физической жизни? Исследуя жизни людей того времени, мы испытываем чувство, которое можно назвать чувством-суррогатом: в их биографиях мы хотим найти следы того, что мы сами уже потеряли, – риска, страсти, любознательности, неумеренности.

О Броре Бликсене Маркхем говорила, что он – «самый выносливый и стойкий белый охотник, способный, целясь между глаз буйволу, несущемуся во весь опор, убить его одним выстрелом, одновременно обсуждая, что ему лучше выпить вечером – джин или виски». Он был ее хорошим другом и время от времени – ее любовником, хотя она никогда не была в него влюблена. Они часто работали на сафари вместе: Маркхем летала за припасами и выслеживала дичь с воздуха, а Бликсен великолепно охотился, совершал чудеса героизма, был неутомимым кутилой и волочился за всеми женщинами подряд, чем и был известен. Какое-то время он был женат на Исак Динесен. Бликсен жил дикой, колоритной жизнью и обучил многих особым приемам охоты – как, например, определять расстояние до бегущего слона по его экскрементам («опустите палец в его навоз и почувствуйте, насколько он теплый»). В этих диких местах вдвоем они оставили след, отмеченный, словно вехами, страданиями разбитых ими сердец. Однако в конце концов сбилась с пути, судя по всему, именно Маркхем. Женщина, наделенная тонкой наблюдательностью, а также смелостью, хитростью и ранимостью, – она никогда не доверяла этим своим сильным качествам. Вместо этого она торговала собой до тех пор, пока длилась ее молодость и не увядала ее красота. Выставленное на продажу сердце может стать валютой, а торговля любовью – ремеслом для казановы любого пола. Но Маркхем стала одинокой и трагической фигурой, проводившей все больше времени в танцевальном зале своей памяти. Несмотря на ее одиночный перелет от любовника к любовнику, сама по себе любовь почему-то от нее ускользала.