наш фронт медленно приближался к Уфе. Мы считали, что не позже 20 декабря придется оставить Уфу. Тут имела значение и угроза с севера, а также ежедневные постепенные отходы.

Решено было дать еще один бой красным с переходом в наступление, а затем действовать в зависимости от результатов. Для выполнения этого решения собрали все что могли. К этому времени в Уфу прибыли 47‐й полк 12‐й Уральской дивизии, которая должна была позже прибыть на фронт вся. В Уфе находилась только что прибывшая французская батарея из Колониальных войск. Стояли жестокие морозы; прибывшие люди 47‐го полка были без теплых вещей, а французы мерзли, несмотря на шубы, теплую обувь и теплые шапки.

Операция эта была разыграна у Чишмы и не увенчалась успехом; наступление противника было несколько задержано, но чувствительного удара нанести не удалось. 47‐й Уральский полк понес значительные потери обмороженными, так как, участвуя в бою первый раз, довольно долго лежал на снегу. Обвиняли Каппеля, что тот неправильно его использовал, но, вернее, виновата была неподготовленность командного состава к боям зимой. Позже, в составе дивизии этот полк научился драться зимой и неоднократно заставлял красных мерзнуть на снегу под своим огнем.

Французы не принесли никакой пользы, так как артиллерии вообще-то было достаточно, а в этих боях она не могла быть использована, так как в эти дни стояла морозная мгла.

Каппель скоро просил освободить его от этой артиллерии, так как она требовала больших забот о ней, а пользы не приносила.

После нерешительных результатов этой операции было решено: задерживать противника насколько возможно и подготовиться к обороне фронта уже за Уфой приблизительно на линии ст. Иглино».

28 ноября части советской 1‐й армии заняли Белебей. 5 декабря город был отбит колчаковцами. 15 декабря Белебей был взят теперь уже советской 5‐й армией. Бирск также переходил из рук в руки.

Тем не менее части 5‐й армии 24 декабря начали успешное наступление и на рассвете 31 декабря вошли в Уфу.

22 января 1919 года части 1‐й красной армии, наступавшие с запада, соединились в Оренбурге с Туркестанской армией, наступавшей из Туркестана.

Схема Уфмской операции

Наступление армий Верховного правителя России Александра Колчака к Волге

4 марта – 29 апреля 1919 года

В начале 1919 года на севере против 51‐тысячной Сибирской армии Радолы Гайды стояли 2‐я и 3‐я советские армии Василия Шорина и Сергея Меженинова общей численностью около 50 тыс. штыков и сабель. На юге советские 1‐я армия Гая Гая, 4‐я армия Михаила Фрунзе и Туркестанская армия Георгия Зиновьева общей численностью 36 тыс. штыков и сабель противостояли 14‐тысячной Оренбургской армии атамана Оренбургского казачьего войска генерал-лейтенанта Александра Дутова, ушедшей в Тургайские степи. В центре фронта против Западной армии генерал-лейтенанта Михаила Ханжина численностью в 40 тыс. бойцов находилась 11‐тысячная 5‐я армия бывшего капитана Жана Блюмберга. Белые имели перевес только на фронте Западной армии, что подсказывало именно там нанести главный удар, тем более что он мог вывести белых к жизненно важным центрам большевиков на Волге, после овладения которыми открывался путь на Москву. Однако начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего генерал-майор Дмитрий Лебедев спланировал два главных удара – Западной армии на Казань и Симбирск и Сибирской армии на Вятку и Вологду на соединение с войсками Северной области. Подобный план изначально обрекал генеральное наступление армий Колчака, которое белые публицисты называли «Полет к Волге», на тяжелое поражение. Ведь Сибирская армия наступала в стратегический тупик, максимально отдаляясь от главного театра боевых действий. Большевики могли особо не беспокоиться о продвижение сибирской армии к Вятке и Вологде, потому что, даже соединившись с Северной армией, она попадала в стратегический тупик и быстро утратила бы боеспособность из-за недостатка снабжения. Возможно, Лебедев рассчитывал, что в наступлении на Вятку, хотя бы на последнем этапе, примут участие войска Чехословацкого корпуса. Не случайно командовать Сибирской армией Колчак назначил чешского генерала Гайду. Однако уже с февраля 1919 года чешских войск на фронте не было, и никакого участия в «Полете к Волге» они не приняли. Последней покинула в середине февраля фронт Сибирской армии 2‐я чехословацкая дивизия. Командование колчаковской армией явно недооценивало боеспособность Красной армии (возможно, под влиянием Пермской победы) и переоценивало свои силы. Не учитывалось то, что красное командование для отражения генерального наступления Колчака обязательно перебросит войска с других фронтов и подготовленные пополнения из центральных и поволжских губерний.

Большевики имели значительное превосходство в силах только на фронте Оренбургской армии. Однако наступление в оренбургские степи создавало большие трудности со снабжением. Поэтому логичным казалось три армии, сосредоточенные против Дутова, бросить во фланг Западной армии. Поэтому советское командование собиралось повернуть эти армии на север и через Троицк и Челябинск зайти в тыл Сибирской и Западной армиям, отрезав их от Омска. Так и произошло после начала наступления колчаковских армий, только значительно западнее той линии фронта, которая сложилась к началу марта 1919 года. Атаман Дутов предлагал нанести главный удар на фронте Оренбургской армии, чтобы соединиться с Вооруженными силами Юга России генерала Деникина, к которым армия Дутова находилась ближе всего. Однако сосредоточение здесь ударной группировки сталкивалось с труднопреодолимыми логистическими трудностями, и от этого плана отказались. Командование же советского Восточного фонта собиралось наносить главный удар на Урале, в направлении Троицк – Челябинск.

Штаб Сибирской армии перед наступлением. Слева направо в нижнем ряду: Гайда, Колчак, Богословский. Февраль 1919 г.

Гайда поддерживал план Дутова и во всяком случае был противником наступления на Вятку и Вологду, указывая, что противник легко сможет перерезать растянутые коммуникации Сибирской армии и обречь ее на гибель. Кроме того, он считал Западную армию слишком слабой для того, чтобы она могла дойти до Волги. По свидетельству Гайды, Лебедев категорически возражал против наступления навстречу Деникину, который к тому времени еще не подчинился Колчаку. Лебедев опасался, что в случае соединения между Колчаком и Деникиным могут возникнуть споры о главном командовании. Поэтому колчаковским армиям надо сначала захватить Москву. Колчак согласился со своим начальником штаба, заявив: «Кто первым доберется до Москвы, тот будет хозяином положения».

Наступление Сибирской армии на север вызывало скептическое отношение и со стороны Деникина, который 14 февраля писал Колчаку: «Жаль, что главные силы сибирских войск, по-видимому, направлены на север. Соединенная операция на Саратов дала бы огромные преимущества: освобождение Уральской и Оренбургской областей, изоляцию Астрахани и Туркестана. И главное – возможность прямой, непосредственной связи Востока и Юга,