Несколько трутней выбрались из улья, все побитые и в крови, у некоторых ноги были обожжены осиным ядом. Флора схватила антенны дочери и прикоснулась к ней своими. Как когда-то сделала с ней Лилия-500, она влила все свои знания в ее мозг.

ВЕДИ СВОЙ НАРОД! – послала она дочери команду, вложив в эти слова все свои силы, и почувствовала, как ее антенны болезненно запульсировали. Тогда Флора добавила мысленно: СПАСИ ЕГО СЕЙЧАС ЖЕ!

– Как? – выкрикнула дочь. – Я не знаю…

Но произнося это, она, словно помимо воли, запустила свой мотор, звук которого раскатился по небу и заглушил шум надвигавшейся вражеской армии. Ее массивные медно-красные крылья обрели силу, а ее запах заструился за ней точно плащ. И вслед за ней запустили свои моторы остальные пчелы и поднялись в воздух – летучее войско, в крови и меду, рвущееся в бой.

Флора спешно взлетела за дочерью, которая вела за собой пчел все выше и выше, туда, где воздух был прохладнее, а осы не летали. Огромная жужжащая масса пролетела под пчелами, и они почуяли запах сахара, которым насыщались осы, распаляя себя перед битвой.

Ты навлечешь несчастье на улей.

Флора в ужасе смотрела, как черное облако опустилось на покинутый королевой улей, источавший сладкий запах меда и не защищаемый никем, кроме молившихся Премудрых.

Темное и подвижное облако пчел поднялось над фруктовым садом, покачиваясь на ветру, а внизу раскинулись пустые пахотные поля. Флора увидела, что плотность облака становилась меньше, по мере того как пчелы рассеивались по небу, ведь не посмотрев заранее чей-то танец, ни одна полевка не имела ясного плана движения и полагалась только на одно – самый отчетливый запах нектара. За ними тянулось жидкое облако домашних пчел, стремившихся не отставать от дочери Флоры, но одни отделялись и летели за ведущими полевками, а другие отставали, так что весь рой грозил рассыпаться. Если они продолжат лететь без четкой цели, то выдохнутся, на них нападут птицы, они разлетятся куда попало, и тогда все будет потеряно. Флора пробивалась сквозь ветер и скопления других сестер, стремясь учуять запах дочери.

Принцесса была совершенно чудесным юным созданием, ее темные обручи мерцали, красновато-коричневый мех вспыхивал на солнце, а необычное широкое лицо казалось грозным. Флора попыталась просигналить дочери, чтобы она снизилась, но та уносилась все выше на потоке ветра, который оседлала. Флора почуяла запах, за которым следовала принцесса, – это был аромат гиацинта, и он тянулся из городка.

– Нет! Мы не должны лететь туда! – прокричала Флора с тревогой. – Там нет укрытия…

Но аромат усиливался, и другие пчелы также его учуяли. И тут же весь рой стал вести себя так, словно каждая пчела была одержима голодом. На самом деле зобы всех сестер были пусты и легки, а в головах у них шумело. Флора не могла ничего поделать, кроме как следовать за дочерью. Когда рой начал снижаться, она заметила цветы в центре торговой площади, запруженной людьми. Садовники в униформе вынимали гиацинты из почвы в больших бетонных клумбах и бросали в кузов грузовика.

Когда с неба опустился пчелиный рой, люди принялись кричать. Они разбегались, стремясь найти укрытие, а пчелы кружили в поисках полумертвых цветов, но их запах оказался лишь пустым обещанием, поскольку их выращивали для красоты, а не для опыления. Сердитые и разочарованные, пчелы беспомощно жужжали в воздухе над грузовиком.

– Ты должна остановиться, – умоляла Флора дочь. – Если ты сядешь, сядут и они, и тогда мы сможем подумать. Милое дитя, прошу тебя.

Темная принцесса замедлила движение своих крыльев и уступила место своей матери. Не зная, что еще делать, Флора приземлилась на теплый металл, от которого пахло чем-то приятным. Дочь опустилась рядом и прижалась к ней, дрожа от возбуждения.

Даже в таких кошмарных обстоятельствах для Флоры было блаженством прижимать к себе свое дитя, эту рослую принцессу, которая теперь управляла жизнями сестер. Воздух мерцал от мелькающих крыльев восьми тысяч пчел, собравшихся словно в Клубе, но теперь среди них было множество трутней, ведь они бы не выжили без сестер. Свисая с руки статуи, подобно темной сумке с сокровищем, пчелиная колония плотнее сжималась вокруг своей принцессы.

И Флора снова прижала свои антенны к антеннам дочери.

– Если мы останемся здесь, нас ждет смерть.

Дочь взглянула на Флору большими невинными глазами, и та поняла, что дочь до сих пор в шоке после сражений, ведь она совсем недавно родилась. Она не могла быть лидером улья, она еще была слишком юной.

– Мадам, мы можем что-то сделать? – обратились к ним уборщицы с ясными глазами и высоко поднятыми антеннами, протиснувшись поближе. – Скажите, чем помочь?

– Я не знаю, – произнесла Флора, стараясь не расплакаться.

Безумие. Сестра пойдет на сестру. Несчастье.

– Мадам Полевка, вы должны знать, – сказала одна из уборщиц и наклонилась к ней. – Вы ведь бились с осами и прислуживали Королеве. Вы отложили яйцо для нашей породы, провели ночь вдали от улья и остались живы!

Это было правдой. Антенны Флоры раскалились от воспоминаний. То дерево в лесу. Королевская Библиотека. Последняя панель, комета из колыбели. Не звезда в небе, а рой из улья: улей был колыбелью, а пчелиный рой – его единственным истинным ребенком, о котором она должна была позаботиться.

– Быстро, – велела она им. – Кто сильный? Кто может танцевать?

Две пчелы вышли вперед, и взгляд их темных глаз был ясным и прямым.

– Все мы, Мадам. Мы научились в Клубе.

– Тогда следуйте за мной. – И Флора приготовилась танцевать на спинах пчел, как если бы они находились в зале Танцев. – Вы должны запомнить именно это направление, если хотите спасти нас.

Она проверила положение солнца и начала вытанцовывать координаты дерева с дуплом, и линии холмов, и запах бука, и дупло в буке, пока не почувствовала, что ее ритм четко и слаженно повторяют две танцовщицы-флоры. Пчелы под ними двигались и вскрикивали от волнения, но Флора с ученицами продолжала танцевать, передавая движениями ног ритм и информацию каждой пчеле, которой они касались. Только когда Флора почувствовала, что ритм танца подхватили в других частях роя, она вернулась к дочери.

Лицо темной принцессы снова изменилось. Оно сделалось взрослее, прекраснее и умнее.

– Я не королева, – сказала она матери, – пока ни с кем не спарюсь.

– Сначала нужно найти безопасное место, – заметила Флора. – Я знаю, куда мы должны двигаться.

Она чувствовала, как вибрация проходит через висящий пчелиный рой, усиливаясь и расширяясь, по мере того как сотни, а затем тысячи пчел усваивали новые сведения. Ей хотелось попросить полевок продолжить обучать рой, но она не решалась оставить дочь. И вдруг она почуяла запах Сэра Липы.

– Всегда к вашим услугам, Мадам. – Он стоял рядом с ней, старый и потрепанный, но такой родной.