Томимый беспокойством, Кронан направился в сторону своего хорошего друга и настоящей хозяйки, которая стояла с гостями в конце длинной комнаты. Маргарет поцеловала его, как ему показалось, с такой же благодарностью за его присутствие, какую и он ощущал к ней за то, что она здесь. Они были почти одного роста, и он уловил легкий запах жасмина, когда ее серебристо-белокурые волосы коснулись его щеки. Она открыла золотой портсигар, взяла сигарету и предложила другую Кронану, затем дала ему прикурить от золотой зажигалки и закурила сама, нетерпеливо выдыхая дым.

— Что ты здесь делаешь, дорогой мой Кронан? Мы с тобой слишком стары для таких вечеринок. Новое крыло Блэр! Я рада, что муж не дожил до этого времени. Интересно, что подумали бы люди, включая собравшихся здесь, если бы им заранее не внушили, что эти предметы есть искусство. Почему Блэр не ограничилась лошадьми?

— Вы просто не понимаете современное искусство, Маргарет, — укорил ее Вэн. — И даже не пытаетесь понять, хотя это так просто: предмет искусства своим внутренним посылом, косвенно, через метафору, может выражать правду, опыт и идеи, которые нельзя выразить другими способами.

— Это современное толкование искусства, — сказала Тара голосом более резким, чем ей хотелось бы.

Леон взял ее пустой бокал и направился к бару, чтобы наполнить его. Говорить об искусстве в этот вечер он избегал.

— И что? Вполне логично, что современные идеи передаются современными художественными методами, — лениво вставил Перри. Он был полностью поглощен молчаливым флиртом с Денни. Она приехала с Вэном, но была явно открыта для предложения, сложно сказать, настаивала, чтобы ее отведали как можно скорее, так ему виделось. Он взял из вазы зеленое засахаренное яблоко, похожее на кусок венецианского стекла, и протянул ей. — Попробуй. Шеф научился их делать в Мурано, у стеклодува.

Денни откусила кусочек яблока и расплылась в улыбке.

— Замечательно вкусно, — сказала она. — Но, — добавила она, поднося яблоко к носу, — пахнет от него плохо. Деньгами.

Перри и Вэн улыбнулись ее словам и взглянули на Маргарет.

— Деньги должны пахнуть, милая девушка. — Маргарет предложила Денни сигарету и дала прикурить от золотой зажигалки. — Мой отец всегда говорил, что деньги должны пахнуть потом, умственным и физическим, который пришлось пролить, чтобы их заработать.

— Ну, — не смутилась Денни, — в таком случае, чем тогда занимаетесь вы?

Маргарет изумленно подняла брови и загасила сигарету в пепельнице, сделанной вручную.

— Пожалуй, можно сказать, — просто ответила она, — что я вожусь в саду. А вы чем занимаетесь?

— Я помощник председателя Художественного совета Нью-Йорка, — похвасталась Денни. — Еще я работающая дочь сенатора Терона Соммерса.

— Что же, — Маргарет закурила еще одну сигарету, — тогда вы и ваш отец должны быть в восторге от нового музейного крыла моей дочери. Оно того сорта, какой обычно получает поддержку государственных чиновников. Но вот вам серьезный вопрос: как вы отличаете подлинное искусство от подделки?

Денни улыбнулась.

— Тем же способом, каким я отличаю настоящее от подделки, милая дама. То, что сделано руками, — это настоящее. То, что получено в результате эксплуатации тех, кто работает руками, — это подделка. Если богатство делится, тогда оно настоящее. Если только накапливается, тогда подделка.

Маргарет растянула губы в улыбке.

— Ну, раз я садовник, то есть работаю собственными руками, стало быть, я настоящая. Но коль скоро я еще и сохраняю свои доходы, то куда меня следует отнести по вашей схеме?

Денни посмотрела на ухоженные руки Маргарет, унизанные кольцами.

— Уж не хотите ли вы сказать, что сажали эти прелестные цветочки своими маленькими прелестными ручками?

— Не волнуйтесь, мама. — Перри взял Денни под руку и повел ее прочь от разговора, который вот-вот мог перейти в ссору. Его теща не из тех, кто станет долго терпеть подковырки Денни. — Право решающего голоса до сих пор имеем мы, покровители, а не государство. Хоть мы сами и не производим предметы искусства, мы финансируем тех, кто их производит, так что это нам отвечать перед историей.

— Не мы, дорогой. Ты.

Вэн наблюдал, как Перри и Денни, шепчась, скрылись за дверью в соседнюю комнату, где Блэр держала свой знаменитый «кокаиновый» бар. Он не сомневался, что Перри обязательно ее у него уведет.

Перри принял из рук дворецкого серебряную ложечку с инициалами жены и протянул ее Денни.

— Сувенир, — сказал он с поклоном. — Блэр придумала. Гости, которым вздумается поиграть такого рода снежком, должны купить ложку за тысячу долларов либо покупать каждую полоску за сотню.

— Я хочу еще одну ложку, — потребовала Денни.

— Похоже, ты мне дорого обойдешься. Пошли. — Он повел ее в другом направлении. — У меня есть еще кое-что наверху.

— Ах! — выдохнула Денни. — Героин? И что мы будем делать? Нюхать, курить или колоться?

Перри направился к лестнице.

— Сама выбирай, детка. Моя жена курит, так что, если ты хотела колоться, тебе следовало бы захватить с собой свои собственные игрушки. — Он снова прикинул, сколько же ей может быть лет. — С другой стороны, если тебе нужны таблетки, которые можно получить по рецепту, как делает моя дочь в своей школе, ты можешь воспользоваться ими. Я слышал от Мишель, что с помощью особой комбинации можно далеко залететь.

— «Риталин» и «окси-контин» я уже проходила. И кто предпочтет эту муру, когда под рукой настоящая вещь? Зачем мне связываться с мальчиками, когда я могу подняться вверх и снова спуститься вниз с опытным гидом? Я же уже говорила, что люблю мужчин постарше.

Блэр заметила удаляющуюся пару, когда шла навстречу новым гостям, но даже не поморщилась, однако блеск в глазах несколько угас. Неужели ему необходимо брать ее здесь? И так скоро? Ведь, в конце концов, он хозяин дома.

Лестница, заключенная в стеклянный цилиндр, винтом поднималась в хозяйскую спальню, где пол был из стекла, сквозь которое виднелись волны, разбивающиеся о берег в сорока футах внизу. Денни повернулась и схватила Перри за руку.

— У меня уже голова кругом, а мы еще и не начинали, — хихикнула она, уставившись вниз, на волны, и делая вид, что ее качает.

Перри отнес ее в круглую спальню, положил на круглую вращающуюся кровать и нажал кнопку, открывающую купол, в просвете которого медленно кружились звезды.

— Крутая девочка! — Он пошел к столику, где в ящике лежали наркотики. — Ты когда-нибудь вдыхала яд гусеницы? Или «климакс»? Плохо, что сегодня здесь моя теща, так что мы можем предложить своим гостям только традиционные вещи. На нашей последней вечеринке мы с балкона разбрызгали «климакс» над танцевальной площадкой, и все танцующие впали в экстаз. Ничуть не хуже, чем «раш».

— Что такое «раш»? — Денни смотрела, как звезды медленно проплывают над ними.