— Двадцать два карата! И где вы это раздобыли?

— Это подарки, — сказала Тара.

Тиффани сморщила нос и взглянула на Леона.

— Ты никогда не дарил мне ничего такого… исторического.

Леон промолчал.

В глазах Блэр опять появился блеск. Она снова взяла под руки Тару и Леона и подвела их к другой группе.

— Поживее, — сказала она им, — я еще не закончила хвастаться вами. — И ты еще не все от меня услышал, дорогой Леон, подумала она, предвидя любопытную ситуацию. Драгоценности Таре наверняка подарил Димитриос. Кто же еще? Подобные подарки означают, что между ними все же были далеко не только служебные отношения. Так что потрясенный Леон вполне еще может оказаться доступным.

— Подождите минутку, — остановила их Фло. — Тара Нифороус? Вы не родственница нового звездного ребенка, Николаса Нифороуса?

Тара взглянула на Леона.

— Да, верно. Ники мой брат. Но что вы имеете в виду, говоря «звездный ребенок»?

— Вы можете поблагодарить вот этого парня, — она кивнула на Леона, — за то, что он пригласил меня в студию Ники, чтобы я взглянула на его работы, и теперь я собираюсь представлять его. Так что ваш братец станет моим очередным «звездным ребенком».

Тара, потрясенная, повернулась к Леону. Что еще он успел натворить, пока ее не было? Она почувствовала, как на ее лице невольно появилась теплая улыбка.

Леон улыбнулся и пожал плечами, словно бы ему все было известно. Почему, черт побери, Фло не сказала, что собирается представлять его? Когда это все произошло?

— Я готовил тебе сюрприз, — соврал он. — Я же говорил, теперь в моей в квартире есть предметы искусства. И среди них картина Ники. Я рад, что купил ее до того, как Фло накрутила свои огромные комиссионные.

— О, я вовсе не собираюсь продавать его картины, лапочка. Для них нет рынка. Но поскольку благодаря тому иностранцу, который скупает твои работы, образовалась брешь, у меня есть возможность продать его скульптуры.

Леон старательно делал вид, что все понимает.

— Замечательная мысль, Фло. Но как ты умудришься заменить мои огромные вещи маленькими скульптурами Ники?

— А я и не продаю его маленькие скульптуры, глупый. Разумеется, они не могут заполнить те пустые места, которые остались после продажи твоих вещей. Но пока твои работы кто-то собирает в частный музей, я уговорила твоего протеже увеличить свои работы в двадцать раз и выполнить их из стекловолокна. У меня есть на примете один строитель яхт из Майна, который собирается заняться масштабным строительством. — Она повернулась к Таре. — Но, разумеется, имя вашего брата будет на каждой вещи, так что он станет звездой. Его маленькие модели будут располагаться в приемных или офисах президентов компаний и так далее. Честно, идея оказалась уникальной. Я даже сама собой горжусь. А ваш брат! Такой молодой, такой милый! Он станет любимчиком прессы!

Тара повернулась и пошла прочь. Абстрактные скульптуры Ники огромной величины и сделанные из стекловолокна? Представить себе невозможно. Неужели Ники действительно этого хочет? Или это Леон его убедил? А как же его прекрасные картины?

Она позволила Блэр увлечь себя к другой группе людей. Не спеши, говорила себе Тара. Она чувствовала, как в ней снова разгорается злость на Леона, но старалась сдерживаться: у нее пока недостаточно фактов, чтобы прийти к каким-то выводам.

Блэр волочила за собой Тару, но сама не сводила глаз с Леона, следила за ним, как кошка за мышкой, даже когда представляла женщину-археолога своим знакомым. Леон пожимал руки, но думал только о Таре. Он заметил ее необычную сдержанность. Плохой знак.

— Мне давным-давно следовало открыть филиал здесь, в Палм-Бич, — донесся до них голос Фло, которая все еще обрабатывала техасца и других, оттачивая свои навыки. — Но Карло Наполитано меня опередил. После курортного сезона он грузовиками вывозил отсюда на Средний Запад предметы искусства.

— Тара, познакомьтесь с Лейлой Берк. — Голос Блэр был чистым и ясным. Между Тарой и Леоном что-то определенно было не то: в ней явно чувствовалось напряжение. — Лейла — самый популярный экстрасенс в Вашингтоне. Треть сената регулярно с ней консультируются… — Она потащила Тару дальше.

— Профессор должен или верить, что он все знает, или верить, что невозможно знать все. — Вэн читал лекцию группе дам средних лет из Калифорнии, явных пациенток пластических хирургов. Их откровенные декольте с гордостью демонстрировали по-молодому крепкие, накачанные силиконом груди. — Поэтому я и стал критиком. Искусство тем и хорошо, что в оценке его нет ни правых, ни ошибающихся. — Расстроенный исчезновением Денни, он старался все время стоять спиной к той лестнице, на которой в последний раз видел ее с Перри.

— То же самое говорилось о многих религиях в период упадка Римской империи, — вещал серьезный молодой человек с бриллиантовой серьгой, подвешенной к кончику языка, Кронану Хагену. — Утверждалось, что все религии считались людьми одинаково верными, философами — одинаково ошибочными и магистратами — одинаково полезными…

— Это наша особая гостья, Тара Нифороус, археолог из Афин. Леона вы, разумеется, знаете.

— Археолог? Ну, вам стоит приехать к нам в Санта-Фе и покопаться у нас. Уверен, когда-то индейцы закопали там нечто замечательное. У нас миллионы скал…

— Музеи обеспечивают нам непосредственное общение с предметами, сделанными вручную. Настоящими! В обществе, наполненном вторичными образами из Интернета, телевидения, кинофильмов и журналов, публика изголодалась по настоящим вещам.

Леон рванул к столику, где лежал кокаин. Он уже начал смотреть на этих людей глазами Тары! А также ясно увидел и другое: «подарки» были явно от Димитриоса. От кого же еще? И что это означало? Был ли у Тары когда-нибудь роман со своим боссом? Кроме того, осознал, что приобрел еще одну головную боль: Таре будет отвратительна сама мысль, что ее брат станет звездой в мире искусства, просто раздув свои абстрактные скульптуры до огромных размеров. Он был в этом уверен! И не стоит ему ждать заключительного разговора, о котором она упоминала. На этот раз он все запутал окончательно. О чем он только думал? И вообще, откуда у нее такая огромная власть над ним? Плакал, врал, умолял, мечтал… Все, что он делал и что чувствовал с той поры, как встретил ее, было ненормальным. Да ну ее к черту! К черту все! Эй, ему нужна полоска. Он бросил на столик тысячу долларов и получил серебряную ложечку.

Тара заметила, что Леон куда-то исчез. Она решила держать себя в руках. Надо пережить этот вечер, хотя бы ради Блэр. Блэр как раз вела ее к группе, где заправляла Эйдриа Касс. Как могла Блэр иметь в друзьях таких претенциозных людей? Перри — да, но не Блэр. Таре казалось, что Блэр чужды эти игры.

— Психологический автоматизм? — Эйдриа была в середине своего пылкого монолога. — Чистая, визуальная, свободная ассоциация. Моя кисть гуляет сама по себе. У меня нет заранее никакого представления, что она сделает. И когда вы видите результат, ваш разум берет мини-отпуск и позволяет вашим чувствам получить такое сильное впечатление, что вы даете отставку материи и обретаете мистический опыт. Ясно? Мои картины выводят вас за пределы всех форм сознания. К забвению! — Эйдриа перебила саму себя. — А, это Тара из Афин. — И продолжила: — Как сказал Дюбюффе…