— Принесите еды! Мяса, хлеба, пива и меда! Принесите соль, поставьте на мой стол! — снова прокричала Фиррина.

Слова сами срывались с языка, словно кто-то подсказывал ей. Она понятия не имела кто, но ее это не останавливало.

В залу подоспели еще слуги. Они поставили перед троном стол и забегали по коридорам в поисках утвари, распахивая двери и шкафчики, ставни и окна, впуская во дворец воздух и дневной свет.

Люди и барсы, хоть никто им этого и не приказывал, стекались в залу. Перед ними сидела новая королева Айсмарка, рядом с ней — могучий союзник, владыка Тараман-тар, правитель Ледового царства, а на ступенях помоста — главный королевский советник, Оскан Ведьмак. Завидев королеву-воительницу, барса-великана и юного, но могущественного волшебника, все сперва оторопели и зала погрузилась в трепетное молчание. А потом солдаты разразились радостными криками: громогласное «ура!» смешалось с ревом барсов и воем вервольфов.

— Мы вернулись! Воины мои и союзники, мы вернулись! И пока мы живы, не покинем родные края! — пылко воскликнула Фиррина. Ее высокий голос воинственно звенел, точно крик ястреба. — Закройте ворота, пусть зима и враги подождут за стенами. А весной мы отвоюем наш Айсмарк!

И снова солдаты грянули «ура!», но как бы громко они ни кричали, не смогли заглушить ослиного рева: оставленная во дворе Дженни решила присоединиться ко всеобщему ликованию.

А тем временем за стенами цитадели, в темных закоулках, в домах и подвалах, в тайных комнатах и на запертых чердаках тоже бурлила радость. Призраки и домовые шептались так громко, что люди могли бы их услышать, если бы прислушались. А приглядевшись, можно было разглядеть, как скользят и струятся неверные тени. Духи были довольны: ведь это они выкурили вражеский гарнизон из города. Это они, призраки и духи Фростмарриса, следили за каждым шагом чужаков. Они подстерегали солдат в ночных караулах, не давали им покоя, изводили, как могли, — и в душах имперцев поселился страх, который перерос в необоримый, сводящий с ума ужас.

Кто-то погиб от руки своих же соратников, когда те решили, что в их товарища вселился злой демон. Другие сами бросались с высоких бастионов во мрак ночи, лишь бы не смотреть в глаза тому ужасу, что притаился за спиной. А когда оставшиеся в живых имперцы бежали из города, чтобы укрыться в лесу, призраки неслись за ними по пятам до самых ворот, шепча и завывая на грани слышимости, доводя до безумия. И чужаки сгинули в снежных вихрях.

Теперь призраки и домовые радовались. Королева вернулась, а с ней и кое-кто из горожан, значит, скоро и остальные прибудут. Люди будут пересказывать друг другу сказки и легенды, будут верить в домовых, духов и прочую нечисть, тем самым придавая ей сил. Долгими зимними вечерами призраки будут снова оживать в людском воображении, в крови, в дыхании, в сердцах живущих.

Две ночи гуляли призраки по улицам, стараясь не напугать своих солдат и их союзников. Две ночи стража на городских стенах замечала лишь трепещущие огоньки, мелькающие то там, то тут, да ветер доносил странный смех. Но вскоре нечисть снова укрылась по углам — дожидаться своего часа во мраке города, в подвалах, на чердаках и в потайных комнатах. Духи ждали возвращения людей, чтобы вновь воплотиться в историях, которые рассказывают на ночь у камелька…

Элемнестра прибыла в город два дня спустя. Вместе с ее пехотой в армии набралось тридцать тысяч солдат, но всем прекрасно хватило места в казармах и городских домах. По Северной дороге из Гиполитанской марки сплошным потоком ехали обозы, а чтобы с ними чего не случилось, вдоль тракта сновали конные разъезды. Через несколько недель план обороны был воплощен в жизнь. Королева и ее командиры давно пришли к выводу, что не стоит запираться во Фростмаррисе, лучше вырыть на равнине глубокие рвы и насыпать земляные валы. Солдаты получили соответствующий приказ, и вот уже город окружили три кольца оборонительных рубежей, всю равнину, до самого леса, рассекли валы и рвы. Правда, тридцати тысяч солдат было маловато, чтобы удерживать такую оборону, но к весне ожидали прихода ополчения из разных частей королевства. К союзным частям тоже должно было прийти подкрепление — вервольфы продолжали собирать войска, но, как сообщали гонцы, дело шло медленно. Весна будет уже в разгаре, когда все воины волчьего народа выступят на помощь Айсмарку. А их кровососущие величества и вовсе не давали ясного ответа, когда они пришлют войска.

Тем временем вервольфы-разведчики продолжали шпионить за Сципионом Беллорумом. Они докладывали, что из Полипонта приходят все новые имперские полки. На юге Айсмарка, в городе Инглсби, который полководец превратил в свой штаб, уже чувствовалось первое дыхание весны. Нет, это было еще не настоящее тепло, но мороз по ночам уже не крошил камни стен, а в разгар дня казалось, что снег и лед вот-вот начнут таять.

Беллорум, как все великие полководцы, обладал отменным чутьем на перемены, поэтому тоже почувствовал близость весны. Мрачно улыбнувшись, он отправил в империю новых гонцов. Его войска продолжали собираться, еще немного — и он сможет ударить в полную силу. Айсмарк — крошечная страна, от Инглсби до столицы армия доберется всего за четыре дня, но здравый смысл подсказывал сначала обезопасить тылы, а уж потом выступать. Беллорум хорошо усвоил урок зимы: в опрометчивой попытке занять столицу он позволил метели сожрать тысячи солдат. Он не собирался повторять свои ошибки. В Южной чети, как эти земли назвали местные дикари, были две крепости и три больших города. И Беллорум намеревался захватить их все, прежде чем идти на Фростмаррис. Больше никакого безрассудства. Он покажет этому Айсмарку, что такое настоящая война — четко спланированная и беспощадная. Уж кто-кто, а Сципион Беллорум знает толк в планировании и беспощадности.

Полководец вытянул длинные стройные ноги, греясь у пламени очага, и велел слуге подлить вина. Великие свершения подождут. У него оставалось не меньше десяти дней, и, как все старые солдаты, он сполна использовал любую возможность отдохнуть перед новыми сражениями. С черной работой — составлением планов, которые должны обеспечить подвоз оружия и провизии, — справятся и штабные офицеры. А он, истинный художник войны, подождет, пока подмастерья загрунтуют холст для кисти мастера.

Фиррина и Оскан стояли на городской стене и смотрели на равнину. В небе висел полумесяц, и заснеженная земля сверкала под его тусклым светом, словно поднос с ледяными алмазами.

— Помнишь наше путешествие к макушке мира? — спросила Фиррина. — Забавно… такое ощущение, будто это было только вчера и в то же время — в совсем другой жизни.

— Да, — согласился Оскан. — Вчера и много лет назад. Тогда мне не верилось, что все происходит на самом деле, а сейчас кажется, что это было лучшее время в моей жизни. У нас не было других забот, кроме долгой дороги. Не было других страхов, кроме возможной скорой гибели, но как раз перед лицом смерти мелкие тревоги отступают.

Фиррина поплотнее запахнула плащ.

— Знаешь, мне тогда даже на минуту захотелось, чтобы это путешествие длилось вечно. Это было, когда мы впервые увидели северное сияние. Небо пылало, вервольфы неслись сквозь вечный мрак… И мне было так… спокойно. Не знаю, как еще сказать. Мне казалось, если мы умрем сейчас, то просто будем и дальше лететь в бесконечность…