– Мне очень жаль, – просто сказал он.

– Я думала, она здесь, – ответила Лира. – Была уверена.

– Мы найдем ее, – пообещал Рейнхардт. – Найдем.

Лира покачала головой. Она знала, что детектив старается утешить ее, но также понимала, что он не в силах выполнить свое обещание. В отдалении она услышала какой-то приглушенный стук, словно кто-то ударял камнем о камень. Возможно, белка. Пустой звук.

Уходить не хотелось. Хоть Джеммы и не оказалось ни в одном из домов, Лиру не покидало ощущение, что она что-то упустила. Поэтому, даже когда они уже удалялись от заброшенной фермы, она все оборачивалась назад и озиралась по сторонам. Опавшие листья под ногами. Группы деревьев. Выложенные кругом старые камни. Возможно, место для костра или часть сада.

И никакого намека на движение. Ничего, только стук, при звуке которого сердце Лиры сжималось от тоски.

Когда они пустились в обратный путь, детектив снова шел первым. Они едва отошли от домов, когда он вдруг закричал. Орион поддерживал Лиру под локоть, помогая двигаться быстрее. Они торопились по следам Рейнхардта. Дождь усилился и шумно барабанил по листьям.

Лира увидела, как детектив бежит за девушкой в грязном платье, и на пару секунд даже она была обманута. Джемма! Это же Джемма. Они ее нашли.

Но спустя пару мгновений она все поняла. Другая фигура, другие волосы, неподходящая поза (руки по швам) – все это создавало ощущение некой ошибки. Словно видишь перед собой дверь, немного сошедшую с петель.

Не Джемма. Каллиопа.

Орион тоже все понял. Он отпустил руку Лиры и бросился бежать. Это был просто инстинкт, неконтролируемый порыв встать между Рейнхардтом и Каллиопой. Лира окликнула его, но было слишком поздно. Детектив уже сократил расстояние и положил руку девушке на плечо, несмотря на то, что Орион кричал «нет!».

Каллиопа дернулась, словно ее тело внезапно пронзил электрический разряд. Со своего места Лира видела лишь резкое движение ее руки и Рейнхардта, который сразу наклонился вперед, словно хотел заключить ее в объятия.

Потом он немного отступил, и Лира увидела рукоятку ножа, торчащую у него из живота, и кровь на рубашке. Он потянулся к пистолету, пристегнутому к поясу, но отдернул руку, словно обжегся.

На короткое мгновение, перед тем как Орион подбежал к ним, Лира и Каллиопа встретились глазами. И Лира была шокирована чувством, которое испытала. Она остановилась как вкопанная, словно бы натолкнулась на невидимую стену. Ей вспомнилась статуя Ричарда Хэвена, которую изготовили из какого-то неподходящего материала: очень скоро ее лицо стало портиться из-за дождей. К тому времени, как Лира получила свое имя, изваяние уже лишилось глаз, носа и даже губ, поэтому оно выглядело как циферблат часов без стрелок. Казалось, это некое предостережение, знамение грядущих бед, которое никто не видел, не слышал и не понимал.

Когда Орион попытался схватить Каллиопу, та развернулась и бросилась бежать. Парень колебался. Лира понимала, что он разрывается между желанием броситься за репликой и необходимостью остаться с детективом Рейнхардтом. Нельзя было дать Каллиопе уйти.

– Беги! – крикнула она Ориону, который все еще оставался на месте. – Беги!

Орион наконец поспешил за Каллиопой. У нее была фора, но она была слаба. Догнать ее оказалось нетрудно.

Детектив тяжело осел на землю, и Лира опустилась рядом с ним.

– Я в порядке, – сказал он. Но внешний вид Рейнхардта говорил об обратном. Он побелел как мел и сильно вспотел. Хорошо, по крайней мере, что Каллиопа не попала ему в сердце. – Все нормально.

– Нужно пережать, – сказала Лира.

– Я знаю. Я же коп, помнишь? – Он хотел улыбнуться, но лицо исказила гримаса боли. – Боже… Когда я ее увидел… Она казалась такой потерянной…

– Это была Номер Семь. – Каллиопа не заслуживала имени, и Лира не хотела произносить его вслух.

– Бедняга, – детектив кашлянул и снова скривился от боли. Лира не могла поверить в происходящее: реплика пырнула Рейнхардта ножом, причинила ему ужасную боль, а он еще и жалел ее. – Сделай одолжение. Расстегни мне, пожалуйста, ремень.

Лира сняла с него тяжелую кобуру. Пистолет был такой же, как тот, из которого Рик учил ее стрелять. Только потяжелее. «Глок». Название отлично подходило к самому предмету. Громкое, сердитое, напоминающее взрыв.

Лира вдруг почувствовала прилив злости.

– Надо было ее застрелить, – сказала она детективу и вспомнила, как его рука замерла на полпути. – Она вас едва не убила.

Детектив покачал головой.

– Она всего лишь ребенок.

– Она – реплика, – возразила Лира, но он лишь снова покачал головой.

Как ни странно, он явно не видел разницы. Для него никакой разницы не было.

Лире говорили, что она должна любить Рика Харлисса, потому что он ее отец и потому что он ее любит. Но Лира никогда его не любила и боялась, что вообще не знает, как это. И даже то, что она испытывала к Ориону, возможно, было не любовью, а чем-то другим. Просто она не знала подходящего слова. Разве в Хэвене им не говорили снова и снова, что реплики – не люди, не совсем люди, а только лишь их имитации, отчасти именно потому, что они не способны любить. Проще говоря, они – бездушные монстры.

Но в тот самый момент Лира осознала, что она, едва зная детектива Рейнхардта, совершенно определенно любит его. Этот факт был таким очевидным и бесспорным, что перевернул все ее представление о мире. Если бы она могла выбирать отца, то, без сомнения, остановилась бы на нем.

Пистолет в ее руках был холодным, но ощущение – вполне знакомым.

– Побудьте здесь, – попросила она. – Я вернусь через минуту.

Детектив не ответил, и Лира не была уверена, что он ее услышал. Весь он сосредоточился на своей боли. Лицо выражало страдание.

Она была права: Каллиопе не удалось убежать далеко. Лира нашла их очень быстро. Орион повалил ее на землю лицом вниз и завел руки за спину. Но она яростно сопротивлялась. На его лице от щеки до подбородка тянулись глубокие царапины, а на руках красовались следы укусов.

Когда Лира приблизилась к ним, Каллиопа попыталась поднять голову, но не смогла. Она снова опустилась лицом в листья и грязь. Одной щекой она прижималась к земле, по другой бил дождь.

Но Лира не чувствовала ни капли жалости к ней.

– Я думала, вы умерли, – сказала Каллиопа. Из-за того, что она лежала, голос звучал сдавленно, как ужасная, искаженная версия голоса Джеммы. Все те же пятнадцать процентов несовпадения, как и во всем остальном.

Лира не ответила. Она понимала, что Каллиопа имела в виду. Та думала, что она умерла на болотах после взрыва в Хэвене. И все же девушка не могла отделаться от ощущения, что реплика почувствовала, как мало ей осталось. Заметила, что болезнь завладела ею и уже начала проступать через кожу.