– Ваше величество?

Я сказал с горечью:

– Все чаще подумываю, а не становлюсь ли сволочью? Им чаще всего дается все легко, потому что переступают любые запреты.

Он поинтересовался:

– И к какому выводу пришли?

– Еще не пришел, – признался я. – Все время кладу гирьки то на одну чашу весов, то на другую.

Колеблются! То одна выше, то другая.

В его взгляде проступило замешательство.

– Ваше величество… а такое разве можно гирьками?

Я подумал, пожал плечами.

– А вот не знаю… У вас озабоченный вид, что-то случилось?

Он тяжело вздохнул, вытащил платок и вытер покрасневшее и сильно морщинистое лицо.

– Между королевствами Вотадиния и Элмес вспыхнула настоящая война. Я надеялся, помирятся, но там закусили удила. В королевстве Селковия совершен переворот, трон захвачен узурпатором Галвиделом…

Я вздохнул, он моментально умолк.

– Дорогой граф, – сказал я, стараясь не показывать раздражение слишком явно, что-то слишком легко завожусь, – меня эта хрень ну никак не интересует!.. Возможно, очень хорошие люди свергли кровавого тирана? Или мы всегда и при любых раскладах за легитимную власть?.. Короли всех стран объединяйтесь?.. Не дадим всяким там либералам вякать за права человеков?..

– Там не кровавый тиран, – начал он и умолк.

– Но почему, – сказал я едко, – надо обязательно стоять на защите режима?.. Дорогой граф, не один король, так другой, какая разница?.. Человек, придумавший ветряную мельницу, выше всех королей, вместе взятых!.. Я у вас на Юге ветряк видел только однажды за все время, а водяных, как я понял, вовсе нет?.. И это цивилизация?

Он посмотрел несколько странно.

– Сэр Ричард…

Я отмахнулся:

– Ладно, проехали. Хотя еще к этому разговору вернемся. Как только разгребем невидимые миру завалы этой с виду благополучнейшей империи!.. А сейчас да, пусть видят, что мы заботимся о каждом жителе империи!.. Все в ней были свидетелями, как вся мощь громадной державы пришла в движение и встала на защиту простого человека, маркиза Антуана Элефейнийского!.. Что пьете, граф?

Он покачал головой:

– Ваше величество, я не пью на работе. И вам бы не советовал… угощать по доброте души. Императоры выше угощений, это их роняет. Вы должны держаться отстраненно, всех на расстоянии… Кстати, члены Высшего Императорского Совета настоятельно просят вашего позволения собраться по одному важнейшему делу империи. Причем как возможно быстрее.

Я ответил с некоторым удивлением:

– Хорошо, сэр Джулиан! Через часок устроит?.. Я пока отхожу от… эпопеи по спасению маркиза Антуана Элефейнийского, как мы только что договорились, очень героической и даже эпической, так что свободен и в любое время с интересом выслушаю проблемы Императорского Совета.

– Уверен, – сказал он со значением, – сразу же и примете правильное решение. Время не на нашей стороне!

Часа два после его ухода разбирался с делами. Весь конгломерат двадцати восьми королевств и сотен княжеств, герцогств и баронств держится только на скрепляющей мощи Великих Магов, и как только выйдут из глубоких пещер, мир вернется к тому состоянию, что и было. А нас, завоевателей с Севера, смахнут, как баба веником муравьев с порога.

На какой-то миг ощутил, как по всему телу прокатилась теплая волна, словно на меня дохнул Бобик, ставший размером с дворец. Ощущение тут же исчезло, но я успел уловить, что пришло со стороны Маркуса.

Попробовал сам восстановить, не получилось, снова вернулся к тягостным размышлениям, что же делать, как предотвратить тяжелую и затяжную войну с Великими Магами.

Покинул кабинет, но в коридоре с замершей в недвижности охраной ничуть не веселее, мысли тоже толкутся, как в вязком болоте, спустился в нижний зал.

Еще только показался на верху лестницы, как внизу вся масса якобы прогуливающихся развернулась в мою сторону. Мужчины склонились в подобострастных поклонах, женщины с цветущими улыбками плавно присели, демонстрируя грацию и подвижность суставов.

Жанна-Антуанетта оказалась в переднем ряду, полагаю, совсем не случайно. Все знают, где находится император и с какой стороны появится, потому за место встать поближе идет ожесточенная борьба, хоть и без мордобоя.

Я медленно спускался по ступенькам, быстрее двигаться императору несолидно, изобразил благосклонную улыбку с долей рассеянности во взоре, все о народе думаю, о народе.

От лестницы через зал образовался проход, через который предстоит пройти к выходу во двор.

Я сошел с последней ступеньки, Жанна-Антуанетта сделала шажок вперед, я автоматически подставил локоть, уж не знаю точно, есть ли в регламенте обязанность прогулки с официальной любовницей, но лучше перестрахуюсь, не так уж это и трудно.

От нее пахнет мило и вкусно, вся светлая и чистенькая, сияет, как утреннее солнышко. Я поглядывал искоса и чувствовал, что в самом деле совершенство, природа миллион лет пыталась совершить шедевр, и вот удалось, но вряд ли сумеет повторить в обозримое время.

– Ваше величество, – прощебетала она чистым нежным голоском, – весь двор только и говорит, как вы спасали маркиза Антуана! А я так счастлива, так счастлива, что теперь готова вам петь!

– Пойте, – ответил я благодушно, затем уточнил: – Хвалу?

Она пояснила тем же музыкальным голоском:

– Вы тогда сказали насчет вперед и с песней, но тогда было не до песен, а теперь вот чувствую вину и обязанность…

– Ага, – сказал я, наконец-то вспомнив, – маркиза!.. Вы же образец красоты, зачем вам еще и петь?.. Вдруг испортите? Может быть, вы поете так, как я играю на арфе?

– А вы играете? – спросила она с сомнением.

– Как князь Кутузов, – сказал я гордо, – Таврический. Был такой певец на иерихонской трубе… Как запел, так стены крепости и рухнули!.. Не нужно петь, маркиза, я освобождаю вас от такой жуткой обязанности!.. Песни, что звучат в походе, не должны звучать в стенах дворца. Отдыхайте, маркиза, набирайтесь сил. Скоро вам блистать на всенародном празднике, подумать только, в честь освобождения маркиза!

– Ой, – сказала она с восторгом, – всенародном?

– Да, – подтвердил я, – в пределах города. Во дворце бал, на улицах веселье.

В сторонке заметил Карла-Антона, деликатно ждет, когда замечу и потом подзову или не подзову, через плечо сумка, это значит еще какие амулеты идентифицированы.

Жанна-Антуанетта перехватила мой взгляд в его сторону, чарующе улыбнулась и отступила, красиво присев и растопырив платье в стороны.

Я пригласил его жестом идти рядом, император может прогуливаться с кем угодно, к тому же Карл-Антон, как известно всему двору, очень высокого происхождения, что тщательно скрывает.