Из-за ближайших зарослей доносится сухой треск. К нам приближаются со стороны реки.

– Поболтали – и хватит! – ухмыляется ведьма и недовольно бросает расступающимся кустам: – Не больно-то вы спешили! Ну и поделом вам: пропустили занятную рыцарскую тираду.

Раздается оглушительный хлопок. Полина, качнувшись, выдыхает из разорванной груди облако кровяной взвеси. Падает.

В воздухе все еще разлит пульсирующий звон. Над кронами деревьев мечется переливчатая завеса из сотен потревоженных птиц.

– Вы целы? – спрашивает меня бледный мужчина, осторожно вышагивая из зарослей.

Лицо-то знакомое. Ух какое знакомое, да только такое, которого не должно быть здесь. Увидел бы я его в привычном антураже, сразу узнал бы. А так – не сразу… Но все же узнал. Это Альпин, мой коллега из местного отделения ордена. Выглядит, как обычно, усталым и пасмурным. Волосы взлохмачены. Брюки в грязи и репьях. Одет он, прямо скажем, не для загородных мероприятий. И смотрелся бы и вовсе нелепо, если бы не упертый в плечо дымящийся дробовик.

Альпин подходит к неподвижной ведьме. Продолжая целиться в нее, отпинывает носком перепачканной туфли пистолет, что выпал из ее руки. Нагнувшись, касается открытой шеи. Распрямляется, вешает ружье на ремень.

– Альпин, какого черта?

– А, не волнуйтесь за меня. Орденские правила разрешают стрелять в ведьм на поражение. К тому же вы подтвердите, что она не оставила мне выбора. Что с девушкой?

– Ножевое в живот. Альпин. В каком смысле, не оставила выбора? Она же… Ладно, это потом. Есть аптечка? София, продолжайте давить, вы молодец. Главное, чтобы руки не соскользнули. Саския, вы хорошо держитесь. Аорта не задета. Я сейчас разрежу майку. Альпин, лучше вы. Руки трясутся. Смотрите на меня, Саския. Вы мне спасли жизнь там в тоннеле. Должен сказать, реакция у вас что надо. Не думали поработать в ордене РКС? Не смотрите туда.

Она скулит, сжав челюсти, и норовит выгнуться, пока Альпин заправляет вату в сочащийся разрез. Я прижимаю девушку к земле.

– Мм, больно, очень больно! Пожалуйста, хватит!

– Уже все, уже все. Нам же надо было остановить кровь. Рану больше не трогаем. Все позади. Руки, руки! Мы просто протираем края. Видите? Сейчас сделаем укол – и будете как новенькая. Видите? Все не так уж страшно. Альпин, где вы оставили машину? Это далеко? Так, значит, придется идти… Саския, ну что, прогуляемся?

– Да я хоть бегом. Мне вообще было не больно, пока вы не стали там ковыряться.

Альпин помогает ей подняться. Уцепившись друг за друга, они спускаются к реке. Я, опираясь на Софию, – следом. То держусь за ее тонкое плечо, чувствуя там угловатую косточку. То возьмусь за теплую талию – тогда в ладони отдается ритмичная работа ее бедра. Нет, лучше за плечо. Союз наших тел досадно нестоек.

– Спасибо, что вытащили меня, – говорю я, не зная, как еще придать девушке сил, облегчить ей труд носильщика-поводыря.

Она кивает, скосив на меня глаза. Короткий взгляд, изумрудный всполох. Я наступаю в какие-то папоротники, нога соскальзывает – и вот я уже качусь по мокрой зеленой шкуре, покрывающей склон. Хрустнул лопнувший рукав, ушиб бедро о кочку да еще оцарапал щеку о коготки ежевичного куста. Чудом не уволок за собой девушку. Больно, однако. Зато всех опередил. И разгрузил Софию. Сам ведь хотел, чтобы ей было не так тяжело.

Дожидаюсь, пока спустятся остальные. В реку нам теперь нельзя: с нами раненая. Бредем вдоль берега, отмеченного выступами известняка. По словам Альпина, скоро будет переправа. Откуда-то сверху до нас доносится крик, протяжный, похожий на вой животного. Мы переглядываемся. Похоже, ведьмы нашли труп. Надо убираться скорее…

Наконец – мост. Щелястый настил из досок пружинит и скрипит под дружным шагом нашего отряда. Дальше начинается гравийная площадка, примыкающая к остаткам охотничьего домика. Вон и внедорожник Альпина. Осторожно укладываем раненую девушку на заднее сиденье. Приподнять ноги шалашом, уложить их на колени Софии. Вот так. Ходьба изнурила черноволосую, кровь отхлынула от лица, но взор у нее ясный, подвижный.

– Говорите с ней.

Хлопаем дверьми. Напряженно следим за шевелением пестрой тени по ту сторону реки, пока Альпин заводит двигатель и энергично выкручивает руль, разворачивая в облаке пыли взревевшую машину.

Запоздало пристегиваюсь. Откидываю голову на спинку сиденья. Знаю, что расслабляться еще рано. Мы еще не вырвались. И все же… стрелка спидометра подбирается к зениту циферблата; над нами мелькают сплетенные кроны, мы уже принадлежим дороге. Неужто ушли? Я оборачиваюсь проверить, как там девушки. Две пары перепуганных глаз. Как два чутких зверька. Хочу их ободрить, но тут взгляд Софии резко смещается, вспыхивает ужасом. Девушка вздрагивает, всхлипнув, зажав рот, а другую руку выкинув перед собой. Что-то увидела впереди. Я успеваю повернуться, чтобы заметить миниатюрную фигурку, замершую посреди дороги. Детское платьице, красная накидка, корзинка в руке. Бледное пухлое личико, глаза, растерянно выглядывающие из-под каштановой челки.

Лицо Альпина перекошено от напряжения. Он жмет на газ, втянув голову в плечи. Красный капюшон исчезает под капотом. Ни звука удара, ни толчка. Машина свободно и ровно несется вперед. Я снова оборачиваюсь, София – тоже. Дорога позади нас пуста. Ни тела, ни крови, лишь вьется коричневая пыль.

– Мираж, – выдыхает Альпин. – Я блеф завсегда чую. А все ж страшно. Проклятые ведьмы…

Он крестится и утирает пот с лица.

Мне самому не по себе… Да, обман-то раскрыт, расчет ведьм не оправдался, мы не зарылись в кювет, пытаясь объехать подосланное наваждение… Но поздравить себя не с чем. У кого хватит воли давить ребенка колесами, даже зная, что это лишь морок? Только у того, кто способен задавить в себе все человеческое. Или уже задавил. Будь я за рулем, не смог бы, повернул бы в сосну. И не пожалел бы. Бросать надо эту работу… Пока еще есть ради чего.

– Альпин, а если бы вы ошиблись? Одного человека вы сегодня уже убили. То был не мираж.

– Ведьму, Леннокс. Я убил ведьму. Надеюсь, вы правы, и она действительно мертва. Стрелял серебряной дробью, все как положено. Не одобряете? Это вы по молодости. Еще поймете, что рыцари Круглого Стола возвысились не потому, что миндальничали с врагами.

– Серебро – для вампиров, а не ведьм.

– Что?

– Неважно. Я просто не понимаю… Да, они похитили рыцаря, вмешались в расследование… Но убивать за это?… Казнить на месте…

– Леннокс! Вы ведь ничего не знаете. Мы понятия не имели, что вас похитили! Лантура сказал, что вы отправились что-то разведать. Сегодня-то мы забеспокоились, что от вас ни слуху ни духу… Но возникли проблемы посерьезнее.

– Так вы не меня искали? Что же вы здесь делали?

– Проверяли старые чародейские логова. Пока вас не было, Леннокс, заварилась дрянная каша. Похоже, мы на пороге войны. И первый удар наши враги уже нанесли.