– Любопытно. Со своей стороны выражу надежду, что мы не переоценили вашу непредвзятость.

– Сэр?

– Хотелось бы верить, что «Arma Domini» не угодили в ваш список только потому, что к одному из директоров компании у вас личные счеты. Не бледнейте, Леннокс. Вы же сами недавно цитировали девиз РКС. «За этим столом соберу достойнейших». Как, по-вашему, мы добиваемся того, чтоб среди нас были самые достойные? Каждого новичка тщательно проверяют. Работали бы дальше в ордене Мангуста – и ваши попытки снискать расположение Джудит Лурии остались бы между вами и Богом. Но вступление в РКС делает вас паладином, агентом Короны. И свыше того – агентом христианского мира. Капитулу пришлось оценить как ваши заслуги, так и другие стороны вашей биографии, не столь однозначные, а уж потом принять решение, допускать ли вас в орден.

Я задерживаю дыхание, бросая все силы на то, чтобы не измениться в лице. Ноткер буднично тянется за новой сигаретой. Альпин ухмыляется; впрочем, беззлобно. Лантура, охваченный румянцем, перелистывает какие-то машинописные страницы так истово, будто читает там свою судьбу. Глядя на его пунцовые уши, понимаю, что поступил оплошно, когда попросил юношу навести справки про Алена Лурию. Каким же дураком я выглядел. Круглым дураком за круглым столом. Один только Кент не шелохнулся, все еще поглощенный наблюдением октябрьских сумерек.

– Да расслабьтесь вы, – морщится Ноткер, чиркая спичкой. – Святости от вас и не ждали. Кто без греха? Сэр Ланселот и вовсе водил шашни с королевой. И все это под носом у Артура. Да и старец Мерлин, говорят, пользовался расположением ее величества. Не будем суесловить. Вы, во всяком случае, нашли в себе силы оставить Джудит Лурию в покое. Доказали, что способны перебороть себя, стать выше своей слабости. Это все, что имеет значение.

– Сэр, – стараюсь не чеканить, не срываться на яростное шипение и сдерживать торжественные вибрации, от которых мой голос взвивается, как у мальчишки, – я все же буду настаивать, что мои личные дела – это сугубо мои личные дела. А их обсуждение пристало, может быть, досужим кухаркам на базаре, но не дворянам и людям чести. Если мой моральный облик бросает тень на достоинство ордена, или хуже того – ставит под сомнение мою способность блюсти интересы Короны и христианского мира… я буду счастлив немедля обезопасить как Корону, так и христианский мир, освободив занимаемое место за этим столом.

– Эк его проняло… – хмыкает Альпин. – Вон даже Кент обернулся. Кент, а что, в ваше время небось все так разговаривали?

Старый рыцарь не удостаивает Альпина ответом. Зато мне адресует такой взгляд, в котором уживаются и любопытство, и грусть, и сочувствие, и мягкий упрек. Может, я и хватил через край. Кент снова отворачивается к окну, а я угрюмо дожидаюсь, что скажет Ноткер.

– Боже правый… Я уж думал, у вас жилка лопнет на лбу – так надулась. Скажите сразу: мне ждать вызова на дуэль? Ну и славно. Тогда давайте работать. Вот что, господа. Может, ведьм кто-то и спровоцировал, но пока еще мы доберемся до истины… А чуму надо остановить немедленно. Поэтому – продолжаем облаву. Ведьм по возможности брать живыми.

– Шеф, я извиняюсь, – поднимает руку Альпин. – Такой гуманизм может нам дорого стоить. Известны случаи, когда ведьмы и в кандалах, и с кляпом во рту умудрялись колдовать. С летальным исходом. Или для себя, или для рыцарей, или все разом.

– Это правда. Потому и разрешаю использовать паралитические эфиры и гасители магии. И стрелять на поражение, если уж посчитаете нужным. Приказы приказами, а в конечном счете рыцарь должен доверять своему сердцу. И вы, Леннокс, доверяйте своему. Правда ваша: орудуем мы вслепую. Туда ли бьем – неизвестно. Так что и вам дозволяю действовать по своему усмотрению. Копайте, выясняйте. Только заклинаю: осторожно! А то у вас что ни гипотеза, то политический скандал. Что-то узнаете – докладывать лично мне. А до тех пор – никаких обвинений без железных доказательств. Если хоть кто-то узнает, что мы роем под своих же… За малейшую утечку ответите головой. Причем не только своей, но и моей тоже. Леннокс, это понятно? Ваше расследование – неофициальное. Людей я вам дать не смогу. Разве что специальный консультант вас… проконсультирует. И еще. Когда исчерпаете свои теории заговора, присоединяйтесь к нам на полях сражений. Вы же Молния Першанделя, черт побери! Ваш клинок должен сокрушать малефиков!

Ноткер хочет сказать что-то еще, но тут звонит телефон. Звук резкий, нежданный, оставляющий по себе эхо. И россыпи мурашек вдоль спины. Что-то я стал дерганый. Кент подносит к уху трубку, молча слушает, передает ее Альпину.

– Алло? Говорите четче, ничего не слышно. Ну так снимите его. А, понятно. Ну тогда не снимайте. Просто говорите четче. – Альпин долго вслушивается, разминая пальцами наморщенный лоб; гримаса напряжения все резче проступает на его лице. – Так. Район оцепить. Насколько мы знаем, это временно. Квартиру обыскали? Какой еще заяц? Швы? Рвы? Я понял: вы вскрыли швы. Господи, какая мерзость. Спокойно, рыцарь! Я же сказал: это пройдет. А ведьма? Вот дьявол. Продолжать поиски. Я скоро буду.

Альпин кладет трубку в состоянии мрачной решимости.

– Это группа Конмахта. Им было велено задержать Валерию Кавермэль. Как ей удалось скрыться, неизвестно. В ее квартире нашли заячью тушку. Висела на проволоке. Оперативник говорит, заяц был дохлый, но брюхо у него было зашито и там что-то шевелилось. Они разрезали швы – оттуда вылетела летучая мышь. А еще из зайца выпал фиал с фиолетовой жидкостью. Скляница разбилась. Теперь там хаос. Аварии на дорогах. Пожары. Люди засыпают на ходу. Такое уже было неделю назад. Целая улица погрузилась в сон посреди бела дня. Через несколько часов все очнулись. Но то была пешеходная зона, тогда обошлось без жертв. В этот раз повезло меньше. Шеф, я поеду, ладно? Ведьма не могла далеко уйти. Хотя… Это же ведьма. Конечно, могла.

– Поезжайте, Альпин. Возьмите с собой кого-нибудь из лаборатории – надо взять пробы воздуха, пока токсин не рассеялся. Я к вам присоединюсь после совещания. Идите. Лантура, вы проверьте больницы. Вдруг удастся найти Отворяющего, про которого говорил Леннокс. Если тот в тяжелом состоянии, то наверняка лежит где-нибудь в реанимации. Может, врачи что-то заметили необычное. Поспрашивайте. Кент, продолжайте работать с архивными данными по «Янтарным ночам». Наши предшественники сделали много ошибок, но что-то они точно делали правильно, раз вынудили ведьм пойти на крайние меры… Надо только критически осмыслить всю информацию, которая у нас есть. Отсеять лишнее. Глаз у вас наметанный, и если кто с этим справится, так это вы. Не смею вас задерживать. Леннокс, ну а вы… приступайте к своим поискам. Надеюсь, что, идя вам навстречу, я доказываю личную приверженность истине. Только помните: осторожно! От этого зависит репутация нашего отдела. И поспите хотя бы несколько часов. Это не пожелание, а приказ. Дело вам предстоит тонкое, голова должна быть ясной.

Ноткер поворачивает к себе запястье тыльной стороной, смотрит на часы, досадливо цокает языком. Встает, поспешно раскатывает рукава, собранные на локтях, застегивает манжеты. Подбирает пиджак со спинки кресла.

– В восемь утра жду в офисе, – бросает он, выходя, мне и Лантуре, который все еще складывает в наплечную сумку бумаги со стола.