– Пожалуйста, перестань волноваться. Я совершенно здорова.

Тимми приехала домой, легла в постель и заснула. Она совсем обессилела. Утром ей стало гораздо лучше, хотя слегка подташнивало, и она поехала на работу. Когда позвонил врач, она уже совсем разошлась. О его звонке сказала ей Джейд, и Тимми сняла трубку. Она слегка растерялась, что он звонит, ведь она убедила себя, что совершенно здорова.

– Здравствуйте, Тимми, – приветливо сказал доктор, когда она ему ответила. – Как самочувствие?

– Отлично, – сказала Тимми с легким смущением в голосе. – Чуть-чуть подташнивает, но, мне кажется, уже все прошло. Не знаю, что это было – отравление или грипп, но клянусь вам – в обозримом будущем я суши есть не стану.

Такой сильной тошноты она никогда не чувствовала, разве что, может быть, в Париже осенью, когда прорвался воспалившийся аппендикс. Да, пожалуй, так, но тогда тошнота была другая.

– А я не вполне уверен, что у вас все прошло. Вы не могли бы заехать ко мне сегодня во второй половине дня, мы посмотрим ваши анализы.

– Что-то плохое?

Тимми вдруг встревожилась.

– Нет, ничего плохого. Просто я не люблю обсуждать результаты анализов по телефону. И я подумал, что хорошо бы вам заехать, если у вас сегодня выберется время. Или завтра утром. Ничего срочного нет. Все отлично.

Тимми его слова не убедили. Если все так хорошо и отлично, зачем он хочет, чтобы она приехала? Ей стало страшно.

У нее сегодня на вторую половину дня были назначены две встречи, чтобы поехать к доктору, ей придется эти встречи отменить, извинившись перед теми, кто ее ждет. Но после всего, что доктор ей сказал, у нее появилось искушение махнуть на все рукой и ехать к нему.

– Что-то очень серьезное?

Тимми чувствовала, как ее охватывает паника.

– Господь с вами, Тимми, – воскликнул доктор, стараясь успокоить ее. Он лечил ее уже много лет. – Я согласен с вашим диагнозом. Наверное, вы и в самом деле съели что-то недоброкачественное и отравились. Но некоторые ваши показатели в анализе крови оказались повышенными по сравнению с нормой. И с моей стороны было бы безответственно не сообщить вам об этом.

Судя по его тону и по его словам, все было не так страшно, как ей сначала подумалось, и она начала успокаиваться.

– Но это не рак?

Тимми всегда предполагала самое плохое.

– Ну конечно, нет! Просто очень хорошо, что мы сделали все эти анализы после приступов, которые у вас были два дня назад. И потом, как я помню, вы уже давно не обследовались. Так что приходите.

– Я была страшно занята, сплошные поездки, – стала оправдываться она, и все это, кстати сказать, была чистая правда.

– И поэтому, в частности, тоже полезно провериться. Да, очень хорошо, что мы сделали анализ крови. Мало ли чего вы могли подцепить во время ваших поездок.

– Я два месяца назад была на Тайване. Но я никогда не пью местную воду, куда бы ни прилетала, и еду выбираю с осторожностью. Надеюсь, я не подцепила никакой гадости?

Он засмеялся, и Тимми вздохнула с облегчением, потому что смех был веселый.

– Нет, не подцепили. Перестаньте волноваться, успокойтесь. Щадите свой желудок несколько дней. И приезжайте завтра, если выберете время.

Тон у него был уже почти совсем беззаботный, и Тимми окончательно успокоилась.

– В какое время?

Сегодня она не могла отменить назначенные встречи, но завтра охотно приедет. Интересно, что он ей скажет, нужно узнать.

– Как вам десять утра?

– Договорились.

В Нью-Йорк она позвонит из дома, а в офис приедет немного позже, уже после визита к доктору.

– Тогда до встречи. И пожалуйста, не ешьте на ночь суши, – пошутил он.

– Нет уж, Брэд, в этом можете быть уверены. Значит, завтра в десять утра.

Голос у нее был бодрый и беззаботный, но сама Тимми ни бодрости, ни тем более беззаботности не чувствовала.

Тимми положила трубку, и тут все завертелось так, что ей было и не вспомнить о разговоре с доктором. Предстояли две встречи одна за другой, сначала с консультантом по дизайну, которого Тимми хотела взять на работу, а потом со своими рекламными агентами, нужно было готовить рекламную кампанию для их зимней коллекции. Они всегда все делали за шесть – девять месяцев вперед. И вспомнила она о том, что говорил ей доктор, уже когда ехала домой. Вряд ли Брэд Фридмен углядел в ее анализах что-то серьезное, иначе обязательно настоял бы, чтобы она приехала сегодня. Вечером Тимми рассказала обо всем этом Жан-Шарлю. У него уже было утро завтрашнего дня.

– А он сказал тебе, какие параметры выше нормы? – встревоженно спросил Жан-Шарль.

– Не сказал. Просто велел мне прийти завтра.

– Ты могла подхватить какую-нибудь инфекцию, или это что-то аллергическое. Не понимаю, почему он не сказал тебе по телефону.

Жан-Шарль был недоволен, что все откладывается, голос у него был озабоченный.

– Наши врачи любят наводить тень на плетень. Никогда не скажут результаты анализов по телефону.

– Пожалуйста, позвони мне сразу же, как с ним поговоришь. Если он будет темнить, я сам поговорю с ним. Такое впечатление, что он просто напускает на себя важность. Я с тобой согласен: если бы это было что-то серьезное, он, я думаю, попросил бы тебя приехать сразу же.

Тимми была рада, что Жан-Шарль согласился с ней, и после разговора с ним она почувствовала себя лучше, а ночь проспала крепким сладким сном.

Утром Тимми проснулась рано, позвонила всем, кому следовало, в Нью-Йорк и выпила чашку чаю. После отравления ее желудок все еще был очень чувствителен, поэтому она съела на завтрак только тост, отставила в сторону йогурт и поехала к Брэду Фридмену, но пришлось ползти в пробках, и попала она в больницу только в четверть одиннадцатого. Сестра тотчас же провела Тимми в его кабинет. Здесь никогда не допускали, чтобы ей приходилось ждать доктора. Даже если он был занят, ее провожали в его личный кабинет. В больнице, как и всюду и везде, она была персона грата. И сейчас ей тоже не пришлось ждать. Доктор пришел минут через пять. Пока она сидела эти пять минут, ее снова охватила тревога. А если у нее все-таки что-то серьезное, и он просто пытался успокоить ее на какое-то время и уж потом сказать ей страшную новость лично, какая бы эта новость ни была?

– Как вы себя чувствуете? – спросил он, жизнерадостно улыбаясь. Он был фанат здорового образа жизни, много играл в теннис, был женат во второй раз на женщине, которая была моложе его на двадцать лет, и имел от нее троих маленьких детей.

– Хорошо, – сказала Тимми, волнуясь и чуя недоброе. – Но бог с ним, с моим самочувствием. Расскажите мне лучше, что со мной.

Он видел, как она встревожена.

– Я хотел задать вам несколько вопросов, потому и пригласил вас к себе. Я довольно давно вас не видел, а в вашей жизни случается столько всяких перемен, иногда очень важных. Насколько я могу судить, вы по-прежнему не замужем, ведь вы нам не сообщали об изменении вашего семейного положения.