Ара замолчала, кривя губы. Руки сами собой сжались в кулаки, а на лице застыло угрюмое выражение, граничащее с гримасой отвращения и презрения.

— Позволь, догадаюсь. — Я слабо улыбнулась. — Ниэль участвовал в одном из таких походов?

— Да, — обронила Ара. — По настоянию Владыки. Тот решил, что младшему брату пришла пора стать истинным воином и отведать крови заклятых врагов. Сама знаешь. выражение «живут как эльф с орком» во все времена означало состояние необъявленной, но оттого не менее страшной войны.

Я грустно улыбнулась. В Мейчаре мне пришлось услышать другой вариант расхожей фразы. «Живут вместе как нечисть с храмовником», — говорила моя мать о соседях, которые каждый день ругались с таким ожесточением, что вся улица собиралась их разнимать, пока кто-нибудь кого-нибудь не зашиб.

— Так или иначе, но первым селением, встреченным на пути отважных воителей, оказалось мое, — продолжила Ара. — Эльфы на редкость удачно выбрали время для своего набега. Все взрослые мужчины были на ежегодном праздновании начала сезонной охоты. В крохотном поселке остались лишь женщины и дети. Конечно, нас всех с самого раннего детства обучали владеть оружием, не деля по полу, но согласись: сопливая девчонка с мечом больше ее и опытный, закаленный в постоянных сражениях и набегах воин — две совершенно разные вещи. Уже гораздо позже я узнала, что каждый поход эльфов чудесным образом совпадал с каким-нибудь праздником, подразумевающим отсутствие достойного противника. Высокородные ведь не любят по пустякам рисковать своей драгоценной жизнью, а воевать с заведомо слабым врагом куда приятнее.

Ара выплюнула последнюю фразу с нескрываемым возмущением. Замолчала, переводя дыхание. Я изумленно приподняла бровь. Надо же, она ведь в самом деле ненавидит эльфов. Интересно, почему в таком случае все-таки решила связать свою жизнь с одним из них?

— Нас застали врасплох и взяли почти без боя, — глухо проговорила Ара. — Эльфы не хотели убивать нас сразу.

О нет, они придумали забаву получше. Согнать всех в одну юрту и поджечь ее на рассвете. Наверное, это показалось им забавным: любоваться огненным рассветом и слушать отчаянные крики своих жертв. Но ночью случилось непредвиденное. Ниэль напоил товарищей сонным отваром и освободил нас, повелев бежать так быстро, как только сможем.

— Благородно.

— Н-да. — Ара негромко хмыкнула. — Вот только наш поступок не отдавал подобной благородностью. Ниэль не учел, что нас учат сражаться с детства. Эльфам повезло, что никто не ожидал нападения, но теперь мы знали, что враг спит и беспомощен. А спаситель… Если честно, я посчитала его дурачком. Никогда не поворачивайся спиной к смертельному врагу, пусть и раненому. Сначала добей — потом празднуй победу. Ниэль, верно, решил, что мы от страха потеряем последние остатки разума и побежим, словно испуганные кролики, преследуемые тенью орла. Ан нет, мы бежали ровно до тех пор, пока не убедились, что даже эльфийский зоркий глаз нас не различит. Потом нашли схрон с оружием, обязательный для каждого, даже самого маленького племени. И вернулись.

Мрачное удовлетворение, с которым Ара произнесла последнюю фразу, не оставляло сомнений в исходе битвы.

— Вы убили всех? — на всякий случай поинтересовалась я, уже зная, каким будет ответ.

— Кроме Ниэля. — Орчиха равнодушно пожала плечами. — Он спас нас, мы оставили его в живых. Все по-честному.

— И он смирился с гибелью товарищей? — Я склонила голову набок. — Неужели не захотел отомстить?

— Мы оставили его в живых, но не вернули свободу. — Ара кивнула, подтверждая мои мысли. — Если бы мы его отпустили, то он обязательно выдал бы нас. Наше племя просто стерли бы с лица земли, поскольку уничтоженный отряд целиком состоял из высокородной мрази. Нет уж. Мы решили, что не стоит так рисковать. Ниэль на долгое время остался в нашем племени в качестве бесправного пленника. Грубо говоря — раба с ошейником из блокирующего магию металла. Дабы не улизнул через телепорт.

Ара неожиданно мечтательно улыбнулась, словно воспоминания доставили ей какую-то радость.

— Именно тогда и начались наши отношения, — произнесла она. — Не сразу, конечно, далеко не сразу. Сперва мы разговорились. Потом он начал помогать мне по хозяйству. Затем я спасла его от нападения взбесившегося степного волка. Оружия ведь Ниэлю не полагалось. А он отплатил мне тем, что вылечил застарелый перелом руки, постоянно ноющий при перемене погоды. Да много чего было за тот год.

Ара помолчала немного и добавила почти шепотом:

— Именно с ним я впервые познала ласку мужчины.

— И что дальше? — сухо спросила я, уже слегка утомленная длинным монологом орчихи. Такое чувство, будто она мне всю свою жизнь захотела пересказать. Лучше бы сразу мораль истории выложила, куда меньше времени бы потратила. — Ты помогла ему сбежать?

— Нет. — Ара покачала головой. — Владыка в конце концов обеспокоился судьбой младшего брата и нашел его при помощи магии. Отряд карателей, посланный для его освобождения, вырезал все мое племя. Я не погибла по чистой случайности: Ниэль успел загородить меня от лучников в последний момент. Стрелять в брата Владыки не осмелились.

— И тогда уже ты попала в рабство?

— Не угадала. — Ара покачала головой. — Меня оставили на пепелище нашего селения. Накануне зимы, без припасов, еды и крова над головой. Неделю я хоронила сородичей, хоронила сама, без какой-либо помощи. А Ниэлъ уехал. Уехал, ни разу не оглянувшись назад.

Орчиха замолчала, глядя на темный лес. Капли дождя стекали по ее лицу, но я была почти уверена, что к ним примешиваются и слезы. Пауза тянулась и тянулась. Мне казалось кощунством первой нарушить ее. Любые слова сейчас прозвучали бы глупо и нелепо.

— Я выжила, — наконец глухо проговорила Ара. — Выжила, несмотря ни на что. Только небо знает, как мне удалось пережить зиму. Я не имела права погибнуть, потому что внутри меня уже теплилась новая жизнь. А на исходе весны, когда Гворий уже родился, Ниэль вернулся. На коленях умолял простить его.

— И ты простила? — Я не сумела сдержать нотки негодования в голосе. — После всего случившегося? После гибели всех твоих родных?

— Ради любви иногда идешь на странные и страшные вещи. — Ара печально поджала губы. — Мы прожили с Ниэлем долгую жизнь, и за все это время он ни разу не предал меня вновь. Но иногда… Иногда сомнения опять и опять начинают терзать мою душу. Правильно ли я поступила, когда простила его? Когда научилась ради любви жить среди эльфов, терпеть оскорбления, бросаемые в спину, и открытое пренебрежение? Понятия не имею, Тефна. Но одно знаю наверняка: без него я бы погибла. Умерла, как только нашла бы Гворию новую семью.

И вновь тишина окутала нас плотным коконом. Лишь скрип ветвей над головой, шелест опадающих листьев и негромкое рокотание далекого грома.

— Пойдем в замок. — Ара первой прервала молчание. — Пойдем, Тефна. Мой сын идиот, как это ни печально осознавать. Он еще не понял, что любовь не приемлет даже малейшего обмана. Гворий на самом деле очень боится за тебя, но не осознает, что делает больно, когда пытается все решения принимать самостоятельно, не спрашивая на то твоего мнения и позволения. Конечно, ему всю жизнь вдалбливали, что легче всего добиться желаемого через приказы. Что власть не любит сомнений и не допускает колебаний. Поэтому он поступил так.