Мальчишка Стипко несколько раз ударил кресалом о кремень, высекая искры, потом подул на затлевшую хвою, разгоняя огонь.

– И все было бы хорошо, но Огнева внутри оказалась обычной бабой, – скривился ведун. – Увидела батьку твоего – и поплыла. Влюбилась, а потом еще и понесла. Вместо того, чтобы его покорить, сама покорилась. А затем, когда родила, примчалась ко мне и потребовала, чтобы я ее и тебя в покое оставил.

– И ты ее убил за это? – Сеслав смотрел на деда, чувствуя, как до боли сжимаются его кулаки.

– Не за это. А за то, что она тебя от моих глаз спрятала. Когда я понял, что она уже не помощница мне, решил через тебя продолжить – кровь древних через Огневу и тебе передалась. Но она навет наложила, сделала так, что я не мог до тебя дотянуться, не мог подчинить себе тебя. Моим ты можешь стать, только если сам, по своей воле, придешь сюда, на капище. И не раньше чем тебе шестнадцать исполнится. Поэтому и пришлось ее убить – я надеялся, что с ее смертью этот навет спадет. Но он не спал.

– И он сам сюда пришел, – тихонько выдохнул Местята.

– Да. По своей воле. И ты ему помог прийти, варяг, – засмеялся ведун, вставая. – Я больше года ждал в той деревне, с того дня, как ты в нужный возраст вошел. Притворялся простым стариком. Дождался, как видишь. И проводил тебя сюда, проследил, чтобы ты никуда не свернул.

– А зачем ты тогда всех наших поубивал? – Сеслав не отрывал глаз от старика, ожидая от него любой подлости. – Что они тебе сделали?

– Ну, во-первых, они сами друг друга поубивали…

– Не лги! Если бы ты мороки не наводил, они были бы живы!

– Это правда, да. – Ведун погрел ладони над разгоревшимся огнем. – А ты бы не стал защищать свой дом от непрошеных гостей? Не надо было тебе, Местята, их с собой звать. Глядишь, они бы уже ехали в свой Царьград, живые.

– Стой! – вспомнил Сеслав. – Не сходится! Если ты хотел проследить, что мы не отступим, зачем сбежал из деревни?

– Да если честно, не особо хотелось вместе с вами по лесу бродить. Поэтому мы и шли чуть позади, Стипко все время подглядывал. – Ведун погладил двупалой рукой по голове мальчишку, вставшего рядом с ним. – И если бы эта ведьма не попробовала помешать и не повела вас там по кругу…

– Так это не ты, получается, нас кружил?

– Она, ведьма. Несколько раз пыталась мне помешать, да не смогла, – засмеялся дед. – Кстати, золота у меня тут нет, ни к чему оно мне. Так что зря ваши друзья надеялись поживиться.

– И что теперь? Ты же знаешь, что я тебе его не отдам. – Местята шагнул вперед с занесенным над головой мечом.

– Да мне без разницы, что ты там себе мнишь. – Старик смотрел на варяга без страха.

Сеслав, глядя на невозмутимого деда, чувствовал, как в висках застучали боевые барабаны. Перед его глазами мелькали лица погибших товарищей, сложивших головы по воле этого вот ведуна, для которого человеческая жизнь не стоила, судя по всему, ни гроша.

– Я Чернобогу служу, парень! Как и ты вскоре будешь, – со значением в голосе произнес ведун. То ли читал его мысли, то ли Сеслав, не замечая, произнес это вслух. – Знаешь, варяг, что это за бог?

– Бог смерти, – кивнул Местята, покрепче сжимая рукоять меча. – Бог разрушения.

– Не просто разрушения. Он стирает с земли то, что уже отжило свое. То, что стало ненужным.

– Так это значит, Крыжан стал ненужным? – зарычал Сеслав, вскидывая меч. – Жерех? Оскол? Бруни? Устюг?

Княжич бросился вперед, чтобы мечом разрубить ведуна на две части. Чтобы отомстить и добыть голову, за которой сюда пришел. Он уже почти видел, как клинок рассекает пополам тощее тело старика, который даже не шелохнулся. В отличие от его ворона, взмывшего вверх и бросившегося Сеславу в лицо. Черная птица принялась бить его крыльями, клевала в лицо, стараясь попасть в глаза.

– Ах ты ж, курва! – Местята кинулся на подмогу княжичу, тоже попытался ударить ведуна мечом.

– Не глупи, Местята! – вновь засмеялся ведун. – Я же твое имя знаю. И тут, на капище моего бога, я в полной силе.

Одноглазый, сам того не желая, без сил опустился на колени перед стариком, выронил меч из непослушной руки. А ведун, подойдя почти вплотную, поднес обезображенную руку к лицу варяга.

– Ты же должен был видеть то, чего не видят другие, Местята. Но не сумел воспользоваться этим умением, не обернул его, чтобы спасти других. Не смог княжича спрятать от меня. А то, что стало ненужным, должно умереть.

Длинным ногтем указательного пальца ведун надавил на единственный глаз старого воина – сперва слегка, потом сильнее и сильнее. Местята завыл от боли и схватился за лицо. Тогда старик взмахнул рукой – и варяг повалился на землю, зажимая ладонями обе пустые глазницы.

– Теперь ты, парень! – ворон, послушный взмаху хозяина, отлетел в сторону. Сеслав отер кровь со лба, повернулся к врагу с поднятым мечом.

– Зачем ты это с ним сделал? – княжич указал на наставника.

– Поучил немного, – пожал плечами ведун. – Больше не будет считать себя умнее других. Если не будет глупить, останется здесь и тоже будет мне служить. Не захочет – пойдет куда глаза глядят. Ну, то есть куда-то пойдет, не видя куда.

– Я все равно тебя убью! – Сеслав приближался к деду с поднятым оружием. – За всех них! И за мать!

– Ничего ты не сделаешь! Теперь ты полностью мой! – Старик поднял руки перед собой.

И внутренности княжича враз вспыхнули огнем. Казалось, что в живот воткнули раскаленный вертел, начали проворачивать его внутри. От резкой боли Сеслав упал на землю и с криками начал кататься по жесткой траве. И с каждым мгновением эта боль становилась все сильнее.

– Не противься боли, отдайся ей, – посоветовал ему ведун, склонившийся над княжичем. – Это ведьмина кровь в тебе закипает. Рано или поздно, но ты подчинишься ей. Не мучайся, сдайся!

– Никогда! – прорычал Сеслав.

– Не надо зарекаться, мой мальчик! Ты не сможешь это победить в себе. Слишком уж древняя это сила!

«В тебе две крови – ведьмина и княжья, – всплыли откуда-то в голове Сеслава слова Крыжана. – Княжья кровь сильная, она свое возьмет. Говорят, что боги в кровь князей огонь добавляют».

И, как только эта мысль прозвучала, Сеслав почувствовал, что может бороться. С трудом, но разогнулся, встал на одно колено. Вытянул из-за голенища сакс, взятый у Бруни, размахнулся и глубоко рассек себе левую ладонь. Кровью, обильно потекшей из раны, вымазал лезвие ножа с обеих сторон, потом провел рукой по лбу, окрашивая его в алый цвет. Поднялся на подгибающиеся ноги и с ухмылкой отметил про себя, что ведун, широко раскрывший глаза, отшатнулся в сторону, а затем начал быстро пятиться назад.

Двигаться к противнику было невероятно сложно – словно навстречу урагану. Сила, бившая от ведуна, валила с ног, а внутренности еще продолжали гореть огнем. Но Сеслав не сдавался, шаг за шагом неумолимо приближался к отступавшему старику.