Улыбнувшись мне, он помахал костылем.

– Доктор Эймс! Рад вас видеть!

– И я тоже рад вас видеть, ребе Эзра. Госпожа Тина, нам, пожалуйста, три порции, всего понемножку.

– Уже. С копченым лососем, рогаликами и клубничным джемом.

За завтраком все были в приподнятом настроении, несмотря на множество вопросов, крутившихся у меня в голове. Еда была отличная, а я успел проголодаться. К тому же Минерва и Эзра – и Тина – были приятными собеседниками.

– Ребе Эзра, – спросил я, подбирая сироп последним кусочком первой вафли, – вы не видели сегодня утром Хейзел, мою жену? Я думал, она придет сюда.

Казалось, он заколебался, и вместо него ответила Тина:

– Придет, но позже. Она не может болтаться тут, Дикки, в ожидании, когда ты очнешься. У нее есть другие дела. И другие мужчины.

– Тина, хватит меня злить. Иначе я на тебе не женюсь, даже если Хейзел с Джоком согласятся.

– Поспорим? Попробуй только бросить меня, грубиян, и я прогоню тебя с этой планеты. Тебе никто не подаст еды, перед тобой закроются все двери, тебя ошпарит водой в туалете, собаки станут кусать тебя. И ты будешь чесаться.

– Сестренка…

– Ну, Минни…

– Не обращай внимания на мою сестру, – продолжала Минерва, повернувшись ко мне. – Она дразнится, потому что ей хочется общества и внимания. Но она – этически безупречный и вполне надежный компьютер.

– Не сомневаюсь, Минерва. Но нельзя издеваться надо мной и угрожать мне, ожидая при этом, что я встану перед судьей, священником или еще кем-нибудь и пообещаю любить ее, чтить и слушаться. Впрочем, слушаться ее мне, скорее всего, не захочется.

– Можешь не обещать слушаться меня, малыш Дикки, – ответил компьютерный голос. – Я выдрессирую тебя позже. Обучу самому простому – «к ноге», «апорт», «сидеть», «лежать», «на спину», «умереть». Ничего сложного от мужчины я не ожидаю – пусть работает жеребцом, и все. Но здесь твоя слава бежит впереди тебя.

– Что вы имеете в виду? – Я отшвырнул салфетку. – Все кончено! Свадьба отменяется.

– Друг мой Ричард…

– Гм? Да, ребе?

– Не беспокойтесь из-за Тины. Она делала предложение мне, вам, отцу Хендрику, Чой-Му и, несомненно, многим другим. Тина хочет, чтобы Клеопатра по сравнению с ней выглядела трусихой, которая боится рискнуть лишний раз.

– Не только Клеопатра, но и Нинон де Ланкло[68], Длинноногая Лил, Мария-Антуанетта, Раава[69], Линкор Кейт[70], Мессалина и так далее. Я намерена стать чемпионкой-нимфоманкой во всем мультиверсуме, прекрасной, как грех, и совершенно неотразимой. Мужчины будут драться из-за меня на дуэлях, совершать самоубийства на моем пороге, писать оды моему мизинцу. Женщины станут падать в обморок, услышав мой голос. Все, мужчины, женщины и даже дети, будут поклоняться мне издали, а я буду любить их вблизи, всех, кого втисну в свое расписание. Значит, не хочешь стать моим женихом, да? Грязное, нечестивое, злобное, вонючее, невыносимо эгоистичное заявление! Разъяренные толпы растерзают тебя на куски и выпьют твою кровь…

– Госпожа Тина, нехорошо так говорить за столом. Мы едим.

– Ты первый начал.

Я попытался воспроизвести в памяти наш обмен репликами. Действительно ли я начал? Нет, это была она…

– Сдавайтесь, – театрально прошептал мне ребе Эзра. – Вам не выиграть. Я знаю.

– Госпожа Тина, прошу прощения, что завел этот разговор. Не надо было этого делать. Я поступил невежливо.

– Ничего страшного, – с явным удовольствием ответил компьютерный голос. – И незачем называть меня «госпожа Тина», тут почти не используют титулы. Если обратиться к Минерве как к «доктору Лонг», она оглянется, решив, что за ее спиной кто-то стоит.

– Ладно, Тина. Зови меня, пожалуйста, Ричардом. Госпожа Минерва, вы дипломированный доктор? Доктор медицины?

– Да, у меня есть, среди прочего, диплом терапевта. Но моя сестра права – титулы тут употребляют нечасто. Госпожой мужчина называет в знак теплых чувств женщину, которую одарил плотской любовью. Поэтому никакой «госпожи Минервы»… пока не решишь совершить это благодеяние. Не раньше. Если решишь, конечно.

Вот так, прямо в лоб?!

Я не знал, что сказать. Минерва выглядела такой скромной, мягкой и смиренной, что ее слова застали меня врасплох.

Тина дала мне время перестроить боевые порядки.

– Минни, не пытайся выдернуть его прямо из-под меня. Он мой.

– Лучше спроси Хейзел. А еще лучше – его самого.

– Малыш Дикки! Скажи ей!

– Что я могу сказать, Тина? Ты не уладила этот вопрос с Хейзел и моим дядей Джоком. Но пока что… – Я поклонился Минерве так, как может поклониться человек, лежащий на койке и парализованный ниже пояса. – Дорогая леди, ваши слова – большая честь для меня. Но, как вам известно, сейчас я физически обездвижен и не способен разделить с вами наслаждение. А пока что… нельзя ли принять желаемое за действительное?

– Не смей ее называть «госпожой»!

– Веди себя прилично, сестренка. Сэр, вы действительно можете называть меня «госпожой». Или, как вы предложили, можно принять желаемое за действительное и подождать. Ваше лечение потребует времени.

– Что ж, так тому и быть. – Я бросил взгляд на маленький клен, теперь выглядевший не таким уж и маленьким. – Как долго я здесь пробыл? Вероятно, уже набежал немалый счет?

– Не беспокойся об этом, – посоветовала Минерва.

– Не могу не беспокоиться. По счетам нужно платить. А у меня даже нет медицинской страховки. – Я посмотрел на раввина. – Ребе, как вы оплатили ваши… трансплантаты? Вы так же далеко от дома и своего банковского счета, как и я.

– Дальше, чем вы думаете. И больше не стоит звать меня ребе – здесь никто не слышал о Торе. Я теперь рядовой Эзра Дэвидсон, служащий нерегулярных сил Корпуса времени. Именно он оплачивает мои счета. Думаю, и ваши тоже. Тина, ты не могла бы… я имею в виду, ты согласишься сказать доктору Эймсу, с какого счета покрываются его расходы?

– Он должен спросить сам.

– Спрашиваю, Тина. Скажи, пожалуйста.

– Кэмпбелл Колин, также известный как Эймс, Ричард: расходы всех отделов покрываются со специального счета «Властелин Галактики – разное». Так что не волнуйся, красавчик, – тебе нужна помощь, и фирма несет все расходы. Конечно, те, кто пользуется этим счетом, долго не живут.