Стальная хватка на моих запястьях медленно ослабла. Руки Рабана шевельнулись, ладони скользнули по ладоням – и вот уже наши пальцы переплелись, а губы после бесконечно долгой разлуки наконец снова встретились. Поцелуй получился жадным, требовательным, каким-то отчаянным. Словно мы оба ему сопротивлялись, но что-то внутри ломало это сопротивление, сметало все преграды. Как если бы это была базовая потребность, как стакан воды во время изнуряющей жажды.

Ладони Рабана скользнули к моему лицу, потом опустились по телу вниз, руки сомкнулись вокруг талии, прижимая ближе к нему. Я, в свою очередь, обняла его за шею, не удержалась и запустила пальцы в длинные густые волосы на затылке, сегодня стянутые лентой не очень аккуратно, словно наспех. Жалящие, жадные губы Рабана опустились ниже, впиваясь поцелуями в шею, и я смогла наконец глотнуть немного воздуха, чувствуя, как рвется наружу стон. Я прикусила нижнюю губу, пытаясь его сдержать, и это внезапно отрезвило.

Вспомнился высокомерный тон и пренебрежительный взгляд Рабана, когда он говорил о проведенной со мной ночи. Мол, чисто в медицинских целях, ничего не значило, все равно я не был первым… Обида, обжегшая меня тогда, сейчас вновь подняла голову, заставляя потянуть Рабана за волосы так, чтобы сделать ему больно. Я изо всех сил оттолкнула его, для верности еще и отдавив ногу. Иногда болевые приемы очень кстати: неплохо отрезвляют.

– Что?.. – тяжело дыша, прохрипел Рабан. Выглядел он немного растерянным и как будто дезориентированным. – Ты чего?

– Я чего? Это ты чего?! Что в этот раз стало бы твоим оправданием, а? Вроде я не при смерти. Или где первый раз, там и второй? Если ты по какой-то своей драконьей безмозглости решил, что из меня выйдет неплохая постельная игрушка, то ты здорово ошибся! Убирайся отсюда! Я больше не хочу тебя видеть. Желательно никогда!

Несколько секунд он стоял неподвижно, глядя на меня так, что становилось страшно. Страшно, что сейчас он захлопнет дверь, сгребет меня в охапку, отнесет на кровать и все равно продолжит начатое. У меня ведь может не хватить благоразумия все же выгнать его. Потому что даже сейчас мне до боли хотелось снова прикоснуться, обнять, поцеловать, почувствовать тепло ответных прикосновений… Почувствовать все то, что было ночью после нашей вылазки в Мертвые земли.

Но вот чего мне точно не хотелось, так это стать девочкой для развлечений. Может быть, большая и чистая любовь – это что-то из области сказок для слюнявых мечтательниц, но я хотела как минимум уважения.

Ничего так и не сделав и не сказав, Рабан наконец вышел из моей комнаты, хлопнув дверью с такой силой, что на потолке качнулась люстра.

* * *

Когда просыпаешься перед закатом, день получается коротким. И уснуть в правильное время становится очень и очень нелегко. Поэтому после полуночи я просто заставила себя лечь и уже бог знает сколько времени крутилась с боку на бок, все пытаясь устроиться поудобнее, но мне это категорически не удавалось. В голову лезли мысли о ночных злоключениях с мертвецами, загадочном некроманте, не менее загадочной твари, которой не может быть, разговоре с отцом и столь неожиданном поцелуе с Рабаном. Я честно пыталась проанализировать случившееся и понять собственные чувства, но то и дело скатывалась в дурацкие фантазии. О том, как лично ловлю некроманта, а все мною восторгаются. Отец смотрит с неподдельной гордостью и крепко обнимает, а Рабан позже в личной беседе признает, что потерял от меня голову с первых дней знакомства и все это время просто искал предлоги, чтобы быть рядом.

В общем, в голову лезли исключительно бредовые мысли. За окном шуршал дождь, в камине еще иногда потрескивали угли, и где-то завывал ветер, снова заставляя думать, что я слышу то ли чей-то плач, то ли тихий стон.

Внезапно, среди всего этого понятного и вполне привычного фонового шума, послышался скрип двери. В первую секунду я решила, что это Мелиса собралась куда-то на ночь глядя. Потом поняла, что ни разу не слышала скрипов ее двери.

Это была моя дверь…

Стараясь не шевелиться, я осторожно приоткрыла глаза. Света луны хватало, чтобы разобрать очертания обстановки комнаты, но я не увидела никого постороннего. Зато, присмотревшись, поняла, что моя дверь действительно слегка приоткрыта.

«Опять кошмар», – попыталась убедить я себя, чувствуя, как сердце сорвалось в галоп.

Я была уверена, что не сплю, но мне всегда так казалось, пока я не просыпалась по-настоящему. Замерев, я ждала развития событий, но ничего не происходило. Я чувствовала, что кто-то стоит на пороге моей комнаты, слышала чужое дыхание, но не понимала, почему этот человек не входит. Я одновременно хотела этого и боялась. Мало ли кто там… И что ему нужно. В лучшем случае это Рабан, тогда ничего, кроме самоуважения, я не потеряю.

«Позвать, что ли? – тоскливо подумала я, непроизвольно задерживая дыхание. – Мол, заходи, чего стоишь…»

Едва эта мысль промелькнула в голове, как на край двери легли тонкие бледные пальцы. Нет, точно не Рабан: рука была женской. Но вместо того, чтобы открыть дверь шире и войти, неизвестная ночная гостья потянула ее к косяку, и через секунду дверь захлопнулась.

Я приподнялась на локте, спрашивая себя, надо ли выйти и посмотреть. Здравый смысл твердил, что лучше остаться в комнате, хватит с меня приключений, но любопытство требовало иного. И как всегда, оно победило.

«Пора бы уже спать в одежде, чтобы не тратить на это время», – подумала я, натягивая штаны и тунику. Хорошо, что я хотя бы не имею привычки убирать повседневные вещи в гардеробную.

За дверью, конечно, никого уже не оказалось, но стоило посветить шаром на ступеньки убегающей вниз лестницы, как я увидела мелькнувший на самом последнем пролете подол белой рубахи. Ноги торопливо понесли меня следом, в то время как сердце болезненно колотилось, иногда почти замирая от страха.

На первом этаже я снова увидела фигуру в белой рубахе: та как раз исчезала за поворотом.

– Мортена? – прошептала я, ибо мне показалось, что это была именно она.

Возможно, девчонка пришла в себя посреди ночи и теперь не понимает, где она? Мало ли как на ее психике сказалось случившееся.

Я прибавила шаг, стараясь догнать девушку, но, когда добежала до поворота, ее впереди уже не оказалось. Конечно, я все равно прошла по коридору до конца, потом свернула в другой – исключительно наугад. И на мгновение застыла, увидев на полу небольшую темную лужу. Наклонившись и присмотревшись, я поняла, что это кровь. Кровавый след тянулся и дальше, словно здесь кого-то тащили.

Чувствуя, как холодеют руки и ноги, я пошла по следу, и тот привел меня в главный холл. Пустой, безмолвный, погруженный, как и весь замок, в кромешную темноту, с убегающей наверх широкой главной лестницей и запертыми входными дверями. По окнам стучал дождь – совсем как в тот вечер, когда я впервые оказалась здесь.