Юлькин рассказ занял больше двух часов. Я внимательнослушала, иногда задавая вопросы, а она пила чай, продолжая свое неторопливоеповествование. Казимир Владиславович действительно был знатного рода, но отславных предков ничего, кроме имени, не унаследовал. Его отец родился наЗападной Украине, которая, после известных событий, вошла в состав СоветскогоСоюза. Отец отца, то есть дед Казимира, погиб во время оккупации вместе состаршим сыном. Как это произошло, в семье не знали. Однажды они вышли из дома иназад уже не вернулись. Жена деда пыталась хоть что-то узнать об их судьбе и доконца своих дней надеялась, что муж и старший сын живы. После войны она былаарестована, затем отправлена на поселение в Сибирь, что можно было считатьудачей, поселение все-таки не лагерь, а главное: ребенок остался с ней. В концепятидесятых они вернулись в родной город, но вскоре вынуждены были уехатьоттуда. Дом, где они жили когда-то, давно конфисковали, большую часть имуществапопросту растащили, кое-что нашло место в краеведческом музее. Бабка Казимиравскоре поняла, что не в силах оставаться здесь, и уехала в Саратов к подруге, скоторой сошлась во время ссылки. Владислав Рагужанский с детства слышалрассказы матери о былой славе семьи, и, конечно, это не прошло бесследно. Онвырос, закончил университет, и все эти годы по крупицам собирал историческиесвидетельства о славных деяниях предков. Он женился на обычной девушке, котораяне могла похвастать родословной, зато любила своего избранника. Отец Казимираумер от сердечного приступа, когда мальчику только-только исполнилосьшестнадцать. Увлечение отца передалось сыну. Молодой человек гордился своимпроисхождением, а его нынешнее существование представлялось ему попростуубогим. Не удивительно, что при первом удобном случае он уехал за границу.Выбор его пал на тихую Данию, где у них обнаружились дальние родственники. Жилон трудно, учился, много работал, чтобы содержать себя и помогать матери,оставшейся в России, но был вполне доволен своей судьбой. На третий год егожизни в Копенгагене пришла страшная весть: его мать умерла. Она уже больше годатяжело болела, но сыну ни разу об этом не обмолвилась, боялась, что, если онузнает, захочет быть рядом с ней. В общем, принесла добровольную жертву. Смертьматери настолько потрясла Казимира, что он всерьез думал о самоубийстве. Он былсовершенно одинок, в чужой стране, среди чужих людей, и жизнь его теперь былалишена смысла, ведь все, что Казимир делал до сих пор, он делал не столько длясебя, сколько ради своей матери. И в этот трагический период он совершеннослучайно познакомился с таким же одиноким, как он, человеком, пожилой женщиной.Ей было восемьдесят три года, и ее единственным спутником жизни оказалсяполуслепой терьер по кличке Пиф. Благодаря собаке они и познакомились. Казимирехал на велосипеде, когда Пиф выскочил ему прямо под колесо. Рагужанский резковывернул руль и в результате свалился с велосипеда, да так неудачно, чтоповредил ногу. Это не помешало ему поймать удравшего Пифа и вернуть егохозяйке, которая едва не лишилась чувств из-за потери любимца. Судя по видустарушки, ей ничего не стоило не только упасть в обморок, но и умереть. Казимирпроводил старушку до ее дома. По дороге та заметила, что он прихрамывает, инастояла, чтобы он зашел к ней, осмотрел ногу и хотя бы выпил чаю. На ноге былассадина, показавшаяся старушке едва ли не смертельной раной, она хотела вызватьврача, но Казимир отказался, заверив ее, что царапина пустяковая. В тот вечерони долго разговаривали, но, уходя от нее, Казимир и не предполагал, что онивстретятся еще раз. Однако встретились, и всего через пару дней, в магазиненеподалеку от дома, где жила старушка. Она была нагружена пакетами с кормом длясобаки и попросила его ее проводить. Как воспитанный человек, Казимир не смогей отказать. Потом заболел Пиф, пришлось возить его на уколы к ветеринару,вслед за этим занедужила старушка, а ухаживать за ней, как выяснилось, былонекому. Социальные работники заходили время от времени, но покидать свое жилищеженщина отказывалась. Само собой вышло, что Казимир взял заботы о ней на себя.Занимала она первый этаж старинного дома, захламленный, темный и довольноубогий. Деньги тратила в основном на Пифа, а себе во всем отказывала. Казимирстал покупать продукты, лекарства – и все это на свои довольно скудныесредства. В один прекрасный день старушка предложила ему переехать к ней, чтобысэкономить на жилье. Они договорились, что оплачивать коммунальные услуги будетон, а комнату она ему сдаст бесплатно. Это было гораздо удобнее, потому чтоКазимир разрывался между работой, учебой и необходимостью ежедневно навещатьстарушку. Он привел жилье в порядок, в гостиной сделали ремонт, и они зажиливполне по-семейному, как могли бы жить бабушка и внук. Возникшая между нимидушевная близость, наверное, объяснялась тем, что каждый из них инстинктивноощущал несчастливость другого. И они устремились на помощь друг другу, какверные сенбернары, хотя, надо признать, у каждого был собственный планспасения. Их сближению способствовал и тот факт, что старушка оказалась родомиз Польши, в Данию переехала уже после войны. Вышла замуж, ее единственныйребенок умер в младенчестве, а через пятнадцать лет скончался и супруг, и ужемногие годы она жила в одиночестве. Казимир в тихие вечерние часы рассказывалей историю своей семьи. Старушка неожиданно увлеклась его родословной, и теперьу них была постоянная тема для долгих разговоров. Следы его предковобнаружились в Скандинавии, старушка поддерживала Казимира во всех егоначинаниях и даже настаивала на дальнейших поисках. У Рагужанского былаобширная переписка со многими музеями и частными лицами, и его подруга, несмотряна возраст, охотно выполняла роль секретаря.

Перед самым окончанием университета, когда Казимир всерьезначал задумываться о будущем, старушка слегла с пневмонией и через месяц умерлав больнице на руках совершенно потерянного от горя Казимира. Он плохосоображал, кого хоронит: человека, разделившего на несколько лет егоодиночество, или родную мать, с которой так и не смог проститься перед смертью.После похорон, на которых, кроме Казимира, присутствовали двое работниковсоциальной службы и адвокат покойной, его ждал сюрприз. Оказывается, все, чтоимела, старушка завещала ему. Казимир прослезился от умиления, искреннеполагая, что наследие старушки – это Пиф, совсем захиревший после смертихозяйки, да старая мебель, с которой она все никак не желала расстаться, хотяКазимир не раз предлагал купить что-нибудь недорогое, но удобное, а эту вынестина помойку.