фоне забытого зла

Поэмы

808. В тени дня

Посв. К. К. К.

Начало

1

Подарок, завернутый в ночь,

Открылся чудесно рано —

Распечатался розовый, точ —

но открылась рана.

Впереди было все (казалось),

Позади было больше, но

Бесконечность начиналась,

Равная себе, как ноль.

В тусклости непротертых стекол

Была мутность облачных дрязг.

Откуда ни возьмись, для рифмы, сокол

Стал падать прямо вниз.

Рваные сумерки, набекрень,

Кутали все, что есть голого —

Через сердце и через голову

Пролезал, раздеваясь, день.

Отказавшись от ночных приличий,

Не боясь свой престиж подмочить,

Свое собственное наличие

Всем позволял с собой сличить,

А заодно заглянуть и в глубь

Собственной внутренней ночи,

Найдя: «Он не так себе люб,

Как тот, кого знать не хочет».

То было мгновение, которого не было,

А не то — чересчур далеко,

Где туманности (nebula)

И не быть совсем легко.

Уж утро старилось, слабело,

Уж не взирало на все, не мигая,

В новизне замечались пробелы,

Пора пробуждений, я полагаю.

2

Утро живо полнотой дня.

Я думал — это мой миг.

Выньте из кож одеял меня,

Я далеко еще не покойник.

Пока мысли колеблет зыбкость,

А руки ногам параллельны и нет,

Пока душе из ночи не вылезть —

Спина нашла в груди ответ.

Катится вместе со мною выбор,

Выдуманный вместе со мной,

Как вода обтекает рыбу,

Как сливается ночь со сном.

Начни беззаботно, смеясь.

Из ничего возникнут звуки,

Контрасты: роза и грязь,

Невинность взята на поруки,

День продолжение ночи.

Ночь продолжаться не хочет.

День начинает набатом.

Ночь покрывает матом.

(А ночь шептала про себя:

Мой день придет еще,

То будет ночь твоя,

Сначала я, ты следующий.)

…Я вырвался — и сохранил разбег —

Я пишущий и я бегущий,

Все тот же дремлющий Олег,

В стихах своих единосущий

И в утро прыгнувший с налету,

Туда, где радость и беда,

Сумятица, покой и что-то,

Что пробуждает навсегда.

3

На кухне царствует свобода,

Там дети поделили мир.

Когда тебе два с половиной года,

Весь свет большой пахучий сыр.

Через терпенье всех вещей,

Округлых и шероховатых,

Проявится единство всех идей

Без запятых и не в заплатах.

Здесь нет препятствий в том, что больно

И бесполезно для тебя.

Калачиком свернулась вольность,

Спиралью напряглась судьба.

Предметы живы, лишь поскольку

Швыряются восторженно и всласть,

И кукольному волосу без толку,

Без воли детской не упасть.

Мир сотворен детьми

По образу-подобию каприза —

Канат в пространстве натяни

И залезай на край карниза

И дальше лезь. Перед тобой

Конструкция магических мгновений,

Скрепленная любовью и мольбой

С огнем. Все остальное тени.

Есть объясненье: то гипноз.

Теперь все отойдет, отхлынет,

Возможность как занозу вынет —

И будет пусто и темно.

4

Когда исчезают долой с глаз,

А лучше из ушей вон, дети —

Преимущество приходит с этим —

Возможность думать про маразм.

Сосредоточив отсутствие мыслей

На заменяющей тебя пустоте,

Посмотреть с оглушительной выси

И сокрушиться о маяте.

Маята ты, мол, маята,

Мелочей, мелочей полнота —

А от них мне все время неможется —

Сократить бы тебя до ничтожества

И засунуть в карман, запихать в глубину,

Потерять через дырку на дне, потаенную,

И потом на весь мир как на чудо взглянуть,

Как умел во время оно.

5

Здесь тишина в ушах как звон…

Пора убираться куда-то

В районы другого отсчета.

Тут скрип напоминает стон…

Уж время в поход выступать,

Где со скукой сражается скука,

Где гремит, торжествует толпа,

Обжираясь и светом и звуком.

Я знаю — к ней прикрепленный,

Приобретаешь частичный вид.

Для каждой одномиллионной

Складка знамен — улыбка любви.

В тяжелой дреме коллектива

Искупающий скуку кошмар

Обещает для всех игриво

Всепоглощающий базар.

Но это — в далеком сне.

Наедине я пока могу еще

Поглазеть на тихо ликующий

Зеленый гном в окне.

Он-то знает, кому что не велено,

И что люди к деревьям глухи,

Что хотел бы дышать я бесцельно

И бесцельно писать стихи.

Бормочет слова всеведущий…

Когда же закроются ставни лица,

То не узнаете слова конца.

…Кто там дальше, следующий?..

6

Из-за угла, от голых застав,

Изнутри переполнен тенями,

Раскачиваясь на тонких путях,

Приблизился поезд за нами.

По-бычьи остерегаясь сигналов,

О пяти головах и ста глазах,

С мутной тоской о вокзале —

Остановился. Ничего не сказал.

Слизал с платформы всех.

Засосал, заглотал, в себя принял

И отвалил, раздавив смех —

К чертям, к троглодитам, к свиньям.

Зеленым красное играет. Поезд

В зависимости от светофора,

От цвета будущего то есть,

Доедет, конечно,