Бог.

Ее мы вычтем из царей,

Секретарей и пролетариев,

Затем, значение переставив,

Исполним в духе кустарей.

Задницу лижи[53], играй, плюй, —

Не наступили бы на душу.

Художник, партитуру намалюй,

Слушатель, протри уши.

6

Некий обормот

Расклеил по городу мысли

О том, что всё наоборот,

Что убеждения прокисли,

Что лозунги смешались с рекламой,

А мужчина с дамой —

Того гляди гермафродит

Идеологию родит.

По шершавым фасадам

Буквы передвигались задом,

Намекая на мир иной,

Повернутый спиной.

Химерический, гаргульный,

Подозрительно многохульный,

Похожий на гнездо ос,

Осваивающий космос.

С точки зрения чтения,

Улица — летописный бред.

К лирике мало почтения,

А юмора почти нет.

Не слова читай, не буквы —

Птицей будь, не тлёй —

Смысл города луковый,

Обдирай за слоем слой.

Конец

1

Город осклабился парком,

Чревовещательно замычал —

Молочно-зеленым подарком

Был поэт зачат.

Родился на свет не вовремя,

Решили: общественный брак.

Полагал, что были добрыми,

Терпели кое-как.

Ласкали железобетоном,

По сплетням волокли,

Душили в толпе законом,

Но чтобы мучить — берегли.

Отделили пустотой,

Пожизненно полузабыли.

Не толкотня — застой.

Сущность покрылась пылью.

Неприкосновенно тронутый —

Ничто не пристает —

На самобытном троне

Сидит, как идиот.

А в перерывах на прогулку

Выходит одинокий дух,

Кусает воздух, будто булку,

И удивляет всех пройдох.

Летит меж капель, вдоль аллеи

По линии: от глаз вдаль

И понимает — пейзаж наклеен

На белого неба сталь.

Такое случается в марте,

А иногда в октябре,

Когда город на карте

Как день в календаре.

2

Мы брошены, как пробка,

В поэтические бредни,

Толпимся робко-робко

Как посетители в передней.

Всё ищем выхода в тоске,

Пока не объяснимся от души:

— …хоть молод ты, и весь в песке,

Но коли сыплется — чеши.

Сказал же тот (зевок) поэт:

В одной песочинке-крупинке

Чего там только нет

Для мыслящей тростинки…

— Стишки-то пур ле дам.

Обыкновенный фокус-покус,

Скучный, как соседский койтус.

— …тебе же я не дам, —

Заключила любительница поэзии,

Срочно торопясь к мужику, —

С предложениями лезете,

А не хватает шику.

Ну, были бы как Бродский,

С поэтическим прононсом —

А то — эстет уродский

С пониженным тонусом.

И прочее. Слезами облившись,

Я не видел, как ушли все.

В сумерках набухал вопрос:

Для роз — или отброс?

Стихи суть способ зимовать

До осени. Но уши

Какой музы́кой заливать?

Ведь тишина задушит.

3

К вечеру я стал ничтожеством —

Все лишнее из себя исторг —

В свое превратился тождество

И почувствовал восторг.

Это будто бы умер ты

От зависти белого дня

И родился заново в сумерки

Для сумеречного огня.

Безгранично расширилась форма,

Перестал давить свет,

Ускользнуло податливо черное —

Остановок в ночь нет.

Перспектива дня держала

Разбеги взглядов так,

Что вольную душу прижала

Небесная плита.

Теперь легко, когда с глаз вон.

Груз поменял на усталость.

Осталась, правда, малость —

Но это просто фон.

Топографически я все там,

Но голубое так потемнело,

Что, кажется, этим местам

Нет до меня дела.

Также нет дела и звездам.

Их образ для того и создан.

Они сгорят, а я (плевок)

Им посвящу зевок[54].

4

Стихи свидетельство того,

Что бывшее — в настоящем.

По буквам движется, как ток,

Души забывшейся образчик.

Безделка, преломление лучей,

Сперва от звезд, потом от солнца —

Отражена в различии вещей,

Завершена фигурой танца,

Подхвачена разгоном взглядов,

Закинутых поглубже в ночь.

И вывод вдруг: что суть в нарядах,

Как в представлении, точь-в-точь.

Актеры заспаны, захвачены врасплох,

Улица замучена делами,

А площадь подавляет вздох

И напивается лиловыми лучами.

То прелесть переодевания,

Замена серости и рвани

Плащом с бахромкой напоказ,

Скрывающим секрета грязь.

Озябший день почти одет.

Часы снимают напоследок мерки

И, словно бесполезный дед,

Покойник кутается в сумерки.

5

La vitaè breve.

На каждого есть свеча.

Выпеченный в чреве,

Избранник сплеча

Требует огня от жизни.

Но от многолетней возни

Пожар так и не возник.

В результате только брызнул

Легчайший Божий гнев —

Поплевал, покряхтел и — нет нас,

Не помог набор слов.

Этакая неприятность.

Есть дни как хрупкая ваза

Необъяснимой красоты.

С нею приходиться лазить

До устрашающей высоты

И подставлять под благость

Разреженных метаморфоз.

Обычно духовная слабость

Не допускает трудных поз.

И все летит по параболе

Вертикально — вниз.

Нельзя сказать, что не пробовали

Вазу вознести ввысь.

Бывают дни как горшки,

Худые, темные,