Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее мы вычтем из царей,
Секретарей и пролетариев,
Затем, значение переставив,
Исполним в духе кустарей.
Задницу лижи[53], играй, плюй, —
Не наступили бы на душу.
Художник, партитуру намалюй,
Слушатель, протри уши.
6
Некий обормот
Расклеил по городу мысли
О том, что всё наоборот,
Что убеждения прокисли,
Что лозунги смешались с рекламой,
А мужчина с дамой —
Того гляди гермафродит
Идеологию родит.
По шершавым фасадам
Буквы передвигались задом,
Намекая на мир иной,
Повернутый спиной.
Химерический, гаргульный,
Подозрительно многохульный,
Похожий на гнездо ос,
Осваивающий космос.
С точки зрения чтения,
Улица — летописный бред.
К лирике мало почтения,
А юмора почти нет.
Не слова читай, не буквы —
Птицей будь, не тлёй —
Смысл города луковый,
Обдирай за слоем слой.
Конец
1
Город осклабился парком,
Чревовещательно замычал —
Молочно-зеленым подарком
Был поэт зачат.
Родился на свет не вовремя,
Решили: общественный брак.
Полагал, что были добрыми,
Терпели кое-как.
Ласкали железобетоном,
По сплетням волокли,
Душили в толпе законом,
Но чтобы мучить — берегли.
Отделили пустотой,
Пожизненно полузабыли.
Не толкотня — застой.
Сущность покрылась пылью.
Неприкосновенно тронутый —
Ничто не пристает —
На самобытном троне
Сидит, как идиот.
А в перерывах на прогулку
Выходит одинокий дух,
Кусает воздух, будто булку,
И удивляет всех пройдох.
Летит меж капель, вдоль аллеи
По линии: от глаз вдаль
И понимает — пейзаж наклеен
На белого неба сталь.
Такое случается в марте,
А иногда в октябре,
Когда город на карте
Как день в календаре.
2
Мы брошены, как пробка,
В поэтические бредни,
Толпимся робко-робко
Как посетители в передней.
Всё ищем выхода в тоске,
Пока не объяснимся от души:
— …хоть молод ты, и весь в песке,
Но коли сыплется — чеши.
Сказал же тот (зевок) поэт:
В одной песочинке-крупинке
Чего там только нет
Для мыслящей тростинки…
— Стишки-то пур ле дам.
Обыкновенный фокус-покус,
Скучный, как соседский койтус.
— …тебе же я не дам, —
Заключила любительница поэзии,
Срочно торопясь к мужику, —
С предложениями лезете,
А не хватает шику.
Ну, были бы как Бродский,
С поэтическим прононсом —
А то — эстет уродский
С пониженным тонусом.
И прочее. Слезами облившись,
Я не видел, как ушли все.
В сумерках набухал вопрос:
Для роз — или отброс?
Стихи суть способ зимовать
До осени. Но уши
Какой музы́кой заливать?
Ведь тишина задушит.
3
К вечеру я стал ничтожеством —
Все лишнее из себя исторг —
В свое превратился тождество
И почувствовал восторг.
Это будто бы умер ты
От зависти белого дня
И родился заново в сумерки
Для сумеречного огня.
Безгранично расширилась форма,
Перестал давить свет,
Ускользнуло податливо черное —
Остановок в ночь нет.
Перспектива дня держала
Разбеги взглядов так,
Что вольную душу прижала
Небесная плита.
Теперь легко, когда с глаз вон.
Груз поменял на усталость.
Осталась, правда, малость —
Но это просто фон.
Топографически я все там,
Но голубое так потемнело,
Что, кажется, этим местам
Нет до меня дела.
Также нет дела и звездам.
Их образ для того и создан.
Они сгорят, а я (плевок)
Им посвящу зевок[54].
4
Стихи свидетельство того,
Что бывшее — в настоящем.
По буквам движется, как ток,
Души забывшейся образчик.
Безделка, преломление лучей,
Сперва от звезд, потом от солнца —
Отражена в различии вещей,
Завершена фигурой танца,
Подхвачена разгоном взглядов,
Закинутых поглубже в ночь.
И вывод вдруг: что суть в нарядах,
Как в представлении, точь-в-точь.
Актеры заспаны, захвачены врасплох,
Улица замучена делами,
А площадь подавляет вздох
И напивается лиловыми лучами.
То прелесть переодевания,
Замена серости и рвани
Плащом с бахромкой напоказ,
Скрывающим секрета грязь.
Озябший день почти одет.
Часы снимают напоследок мерки
И, словно бесполезный дед,
Покойник кутается в сумерки.
5
La vitaè breve.
На каждого есть свеча.
Выпеченный в чреве,
Избранник сплеча
Требует огня от жизни.
Но от многолетней возни
Пожар так и не возник.
В результате только брызнул
Легчайший Божий гнев —
Поплевал, покряхтел и — нет нас,
Не помог набор слов.
Этакая неприятность.
Есть дни как хрупкая ваза
Необъяснимой красоты.
С нею приходиться лазить
До устрашающей высоты
И подставлять под благость
Разреженных метаморфоз.
Обычно духовная слабость
Не допускает трудных поз.
И все летит по параболе
Вертикально — вниз.
Нельзя сказать, что не пробовали
Вазу вознести ввысь.
Бывают дни как горшки,
Худые, темные,