– Сай? – Каил подался вперёд, не скрывая любопытства.

– Мертвы, – просто ответил целитель, – но души при них.

– О как. Интересно получается, – хмыкнул муж. – Объяснись, мужик, Возница мялся.

– Если хочешь, чтобы мы убрались отсюда, тебе лучше начать говорить, – пригрозил стоящий рядом Сай.

Возница снова бросил на меня затравленный взгляд.

– Да, говори уже, – не выдержала я. – Что случилось на этой дороге десять лет назад?

– Простите меня, княжна, – тихо пролепетал он. – Я трус. Я до конца не понимал, что творю. Только потом всё осознал. Простите меня, во имя Танука. Простите!

– Танука? – повторила я.

– Фанатики. Всё любопытнее, – прошипел Каил, – лучше тебе развязать язык, мужик.

– Не гневайтесь на нас, – подошедшая со спины женщина, обняла супруга, и смело взглянула мне в лицо, – не виноват мой муж перед вами. Десять лет назад к нам явился человек князя. Тот, что приставлен был охраной к его жене и дочерям.

Я кивнула. Помнила, что был такой мужчина. Правда, имя его из памяти стёрлось.

– Он приказал мужу на обратном пути с ярмарки свернуть на старый тракт и ехать медленно. Ничего не объяснял, но пригрозил, что если муж ослушается, то поплатится. Я беременна была, уже срок поздний Мы испугались, княжна. Мы просто струсили.

Она замолчала. прижимаясь к супругу За её спиной скалились крохотные мальчуганы с ямочками на щёчках.

– Дальше, – рявкнул Каил. – Что произошло по дороге в замок?

– Я сделал так, как сказали, князь, – пробормотал возница.

– Гер, – исправил его Сай.

– Гер, – поспешно повторил мужчина, – где-то на полпути лошади словно с ума сошли. Ландо понесло. Я пытался их остановить, но… – возница тяжело вздохнул. – Мы перевернулись. Я помню, как кубарем полетел по земле и ударился об дерево.

Я слышал, как кричала одна из девушек. Простите меня, княжна, но я и пошевелиться не мог.

– Дальше, – рявкнул мой северян.

– А дальше я просто умер.

Отвернувшись, я уткнулась лицом в плечо мужа. Какое-то время над дорогой висела гнетущая тишина.

– Муж вернулся домой сам не свой, – наконец, шепнула женщина, – я так и не поняла, что не живой он. Очнулась поутру уже мертвой. Детки во мне сопротивлялись какое-то время, но живыми родить я их так и не смогла, – женщина нежно пригладила малыша, которому должно быть уже десять лет, но передо мной стояли годовалые карапузы.

– Они почти не растут, – шепнула несчастная мать, – но я не могу их оставить и уйти.

Они мои дети. Не трогайте нас, пожалуйста, мы зла никому не делаем.

– Почему вы такие? – Эмбер даже не скрывала своего любопытства.

– Наши души никуда не ушли, – неохотно ответил мужчина. – Мы из последователей Танука. Да, фанатики, как вы нас и назвали. Но каждый ведь волен верить в того бога, что ему ближе. Мы из семей, что всегда жили на границе с туманом. Там ближе Танука никого нет. По традиции наши души с рождения привязываются к телу. Ритуал такой.

– Ритуал? – зацепился за последнюю фразу Сай и невольно глянул на свою жену.

– Печать смерти, господин, – пояснил возница. – Я и душу княжны тогда к телу привязал, тёмный ведь от рождения. Всё надеялся, что помощь подоспеет, а явился только страж тумана.

– Что ты сделал? – рявкнул Каил.

Казалось, все замерли. Услышанное ввело меня в лёгкий ступор. Выходит, не зря называли меня княжной умертвий. Душа, привязанная к умирающему телу. Что было бы со мной, если бы рана или иная хворь одолели?!

Я бы стала неупокоенной. Запертой в собственном мёртвом теле.

– Зачем? – прошептала я.

Мужчина молчал. Он отводил от меня взгляд, видимо, не находя нужных слов.

– Может, всё же пройдёте в дом? – вежливо предложила его супруга.

– Нам и здесь неплохо. А ты, мужик, рассказывай, что и как было, – рявкнул Каил.

Возница вздрогнул. И опустил руку: за его спиной я увидела малыша. Он испуганно жался к отцу, обнимая его за ногу и поглядывая на нас красными неживыми глазками.

– Я тёмный, господин, – наконец, выдохнул мужчина. – Не жрец, конечно, но тоже кое на что способен был. Я не убийца! Чтобы про нас, детей Танука. ни говорили, а зла мы никому не желаем, – возница смущённо обвёл нас взглядом. – Когда всё случилось, туман меня не тронул. Я ему неинтересен был. А девочки: одна стонала, а вторая так кричала. Я…, - он запнулся и пристально глянул на меня. – Мне стало вас жаль, княжна. Мёртвые толпились рядом, но бездушные в большинстве своём такие бестолковые. У вас был шанс, ведь всё, что смогли неупокоенные, – это уже мёртвую девчушку уволочь. Вашу сестру. А вы… Вы были живы. Вы так плакали, что я не выдержал и привязал вашу душу к телу. Не верилось мне, что бросят вас и не придут. Какой отец на такое способен?! Родную кровинушку так жестоко. Никогда я с таким коварством не сталкивался. До сих пор я этого не понимаю и никогда не пойму.

Он умолк и снова опустил взгляд на землю. При этом мужчина поглаживал собственного сынишку по голове. Даже в мёртвом было больше любви к своему ребёнку, чем в моём отце. Это больно укололо в сердце.

– Значит, привязал душу, – медленно протянул мой северянин. – Что же, у меня долг перед тобой, мертвяк. Чего же сразу на нас внимания не обратили?

– Простите меня, – встрепенулась женщина. – Я подумала, что мираж вы: тут разное видится, а отряд живых – это совсем нереально.

Мужчины понятливо хмыкнули, а я всё не могла отвести взгляд от детей. Слёзы подступали к горлу. И у меня родится такой же. Мальчишки пугано жались к родителям. Неправду говорят, что пусты они, нет. Раз ищут у матери и отца защиту, значит, понимают что-то.

– Помилуйте нас, княжна, – прошептала женщина, видя моё внимание к её сыновьям, – мы живём тут уже столько лет и зла не делаем.

– Волочете такое существование, – в голосе Сая звучало пренебрежение. – Не проще ли умереть, и дело с концом?

– Наши тела мертвы, и воскресить их возможности нет, господин, – промямлил мужчина. – Слишком сильны раны, полученные перед смертью, да, и времени столько прошло. Но души наши не тронул яд. Мы любим наших малышей, и как живые радуемся новому дню. Придёт время, и тела наши истлеют. И в такой жизни можно найти счастье.

– Не трогайте их, – прошептала я. чувствуя, как на глазах наворачиваются слёзы.

– Умертвиям в мире живых не место, – неожиданно резко высказала своё мнение Лестра, жалости в ней не ощущалось

– Нет, – Каил подался вперёд и положил подбородок на моё плечо, – пусть живут. коли никому не мешают. Но ты мне покажешь, мужик, где то место.