Я озиралась по сторонам, отчего-то страшась увидеть среди теней знакомые лица.

Или ещё хуже – того, кто являлся ко мне ночью.

Ведь он существовал и, наверняка, обитал где-то здесь.

Это путешествие оказалось сложнее, чем я думала.

И если бы мне сейчас дали выбор: я, не раздумывая, завернула бы обратно.

Трусость?! Да, я боялась.

Опасалась того, что находится впереди.

Того, что окружает, создавая какофонию голосов.

Но более всего, я пугалась до дрожи, не теней и небездушных мертвецов, не тумана и не хашасси.

Ландо!

Я жутко боялась увидеть перевёрнутую лёгкую повозку и тело своей матери.

Да, именно в этом и заключался весь ужас этого путешествия. Я могла снова увидеть то, что так старательно забывала столько лет. Хоронила в памяти, закидывая наглухо картинами иных событий. Иной болью, страданиями.

Всматриваясь в жуткий окружающий меня пейзаж, подмечала сухие мёртвые деревья, понурую траву и чёрную влажную слизь, разрастающуюся по редким валунам. Я не смогла вспомнить эти места.

Время изменило их и уничтожило всё ориентиры.

Ведь я проезжала в прошлом здесь не раз, но ничего не разжигало хоть искру в памяти.

– Белые тени, гер. – произнёс воин, скачущий впереди нас. Он рукой указал в сторону леса. Там за плотной туманной дымкой проглядывали леденящие кровь чёткие силуэты. Словно призраки, они парили над землёй. На их лицах было столько ужаса: они открывали рты, пытаясь о чём-то предупредить. Кричали, но невозможно было разобрать ни слова.

Гул усилился, переходя на визг.

– Каил, – испуганно выдохнула я.

– Я вижу их, Амэлла, не бойся, – ровным голосом произнёс супруг.

– Но столько теней. – пробормотала я.

– Мёртвые рядом! – громко выкрикнула Лестра, перебивая меня. – Они идут параллельно, и не торопятся сближаться.

– Сай? – Каил выжидательно глянул на старшего брата.

– Я слабо чувствую лишь тупую нежить и не более, – спокойно произнёс целитель.

Схватив мужа за ворот кафтана, я притихла, встревожено всматриваясь в окружающее нас пространство. Легко различимых теней становилось больше, но теперь среди них мелькали и чёрные силуэты.

Я готова была попроситься обратно в замок, но впереди прояснился, вырисовываясь из тумана, до боли знакомый поворот. Обогнув небольшой ельник, мы выехали на широкий тракт.

Десять лет прошло: дорога поросла травой, появились небольшие деревца, но я всё ещё помнила это место. Мой взгляд буквально прикипел к груде прогнивших досок, громоздившихся у обочины. Я сразу поняла, что это.

– Я не хочу смотреть, – тихо шепнула, отворачиваясь. – Я не могу, Каил.

– Ине нужно, – согласился муж и остановил коня, позволяя другим обогнать нас.

Первым спешился Сай. Обойдя обломки по кругу, он бросил короткий взгляд на моего супруга и кивнул. Трусливо вздрогнув, я уткнулась в грудь своего северянина.

Воспоминания душили.

Я снова окунулась в тот пасмурный день. Мы ехали с ярмарки.

Счастливые. Довольные покупками. Позади ландо в деревянном коробе ждали своего часа сложенные обновы. Платья, ленты, голубая шаль для мамы из паучьего шёлка. Ведь намечался большой праздник Нам должно было исполниться восемнадцать лет. Значимая дата для каждой девочки. Там же, в том деревянном коробе. я припрятала в тряпичном свёртке и подарок на день рождения для Крисс.

Мама специально сделала так, чтобы мы втайне купили сюрпризы друг для друга.

Развернувшись в объятиях мужа, я с болью посмотрела на гнилые почерневшие доски. Ведь тот свёрток всё ещё там.

– Каил, спусти меня, – шепнула я дрожащим голосом.

– Зачем? Мы не задержимся здесь, – немного резко ответил мой гер.

– Пожалуйста, – я не узнавала свой голос, – я прошу тебя.

Тяжело выдохнув и не скрывая своего недовольства, он, отстегнув ремни, удерживающие моё тело в седле, спешился и взял меня на руки. Чем ближе мы приближались к разбившейся некогда повозке, тем острее я чувствовала боль в ране. Но это, вопреки логике, предавало мне сил.

– Поставь меня, – попросила я мужа.

– Амэлла, давай лучше уедем, – очень раздражённо произнёс он. – Не нужно тебе быть здесь. Это рвёт твоё сердце.

– Поставь, прошу, – настаивала я.

– Амэлла…

– Я прошу тебя, любимый, – прикоснувшись к подбородку, я повернула его лицо к себе. – Дай мне это пережить.

Поджав губы, Каил всё-таки осторожно поставил меня на нетвёрдые ноги. Сделав пару шагов вперёд, я тяжело опустилась на землю перед тем самым коробом с вещами.

Десять лет прошло.

Ящик прогнил и растрескался. Замочек на нём исчез. Открыв осторожно крышку, я заглянула внутрь. Всё было на месте. Не тронуто. Чёрные от грязи истлевшие тряпки – так ни разу и не надетые наряды, которые мы так тщательно отбирали. Такой дорогой паучий шёлк превратился в пыль на моих руках.

Нащупав что-то твёрдое, я вынула и разрыдалась.

Гребни…

Красивые, вырезанные из кости украшения для волос.

– Что это? – тихонько спросила за моей спиной Эмбер.

– Мой подарок, – сквозь слёзы прошептала я, – подарок сестре. Она… – мой голос срывался, – она часами сидела у зеркала и расчёсывала волосы. Я злилась на неё, мне казалось это так глупо. А сейчас я бы всё отдала, чтобы ещё раз вернуться в прошлое и посмеяться над ней.

Стиснув посеревшие от времени гребешки, я прижала их к груди. Эмбер тихонько обошла меня и Каила, стоящего надо мной, и присела рядом. Запустив руку в ящик, она пошарила в нём и вытащила нанизанные на тонкую металлическую нить цветные камешки.

– Бусы, – пробормотала девушка, – интересные такие.

“Это мой подарок тебе, сестра” Услышав этот родной, но похожий на шелест голос, я вскинула голову. Прямо над нами словно из ниоткуда появилась белоснежная тень.

Моя Крисс.

Она улыбалась. На ее щёчках проступили ямочки. А у меня они уже давно исчезли.

"Я хотела, чтобы ты, наконец-то, стала наряжаться, как подобает княжеской дочери, и купила тебе украшение. Мама помогала мне выбрать” Эмбер протянула мне бусы.

Моя рука дрожала, когда я брала их. Присев, Каил обнял меня со спины.

“Уходи отсюда, Амэлла, тебе нельзя в туман. Он злой. Он хочет, чтобы мы плакали” Вокруг нас стеной собирались тени. Среди них я увидела два детских силуэта, они словно прятались за моей сестрой. Протянув руку, она пригладила их.

– Твоя сестра хорошая нянька, – пробормотал Каил, припоминая слова мертвяков.