– Приехали, – в недоумении произнес граф Балиор и повел свечою вверх-вниз. – И что теперь? Куда эта хвостатая тварь ускользнула?

Он в досаде пнул преграду, и та неожиданно покачнулась. Значит, не напрасно туда крыса убежала, есть где разгуляться!

«А если там кошевники обретаются? – пришла ему в голову интересная мысль. – Каково им будет увидеть меня с тесаком, возникшим в каменной пыли от порушенной стенки, словно Диавол из Преисподней?» Тогда поэт приложил к ледяным камням ухо и попробовал уловить, что находится по другую сторону. Вотще.

Тогда он отошел на три шага, разбежался и ударил в стену плечом. Вышло так удачно, что кладка буквально рассыпалась, и потерявший опору граф Балиор вместе с грохотом камнепада, пылью и при чудовищном шуме ввалился в новое помещение. Свеча у него при этом, задушенная пылью, благополучно угасла, так что, отплевавшись, Тихон заново возжег ее.

На этот раз он очутился в узкой и довольно длинной камере для пленников, что следовало из наличия возле стены почти целого скелета. Точнее, коричневого иссохшего трупа в обрывках одежды и с редкими волосами на черепе, который сохранился весьма неплохо. Из его широкой глазницы высунулся подвижный усатый нос давешнего крысенка, повел в сторону надоедливого пришельца и спрятался обратно.

Но самое любопытное находилось в дальнем конце камеры, и это была небольшая железная дверь. Вблизи она оказалась настолько ржавой, что непонятно было, как еще не рассыпалась. Между нею и стеной имелась широкая щель, но теперь уж расковыривать ее смысла не было. Тихон несколькими ударами тесака сбил замки, вдобавок обсыпавшись и ржавчиной, и потянул за кольцо. Увы, оно тотчас оказалось у него в руке. Пришлось опять пустить в ход нож, тогда только дверь подалась и с больным скрипом, грозя придавить собою человека, раскрылась.

Наконец-то граф Балиор достиг цели.

И ничего не понял. Помещение было вполне жилым по виду и небольшим, и главную часть его, насколько можно было понять по малому свету, что давала свеча, занимали горн и плавильная печь. Помимо них, имелись каменные и железные формы и столы с таврами для чеканки, могучие крюки на потолке, бочки с маслянисто-черной жидкостью, скорее всего водой, малая наковальня с молотом и прочие инструменты, весьма замысловатые и сложные. Все в сумме наводили на единственный вывод, что тут плавили металлы и выковывали из них что-то ювелирно-изящное, вроде серег, брошей и прочего в таком духе.

Все это открылось Тихону, когда он медленно обошел мастерскую.

В потолке и стенах имелись отверстия для тока воздуха, забранные решетками, а также обычная железная дверь без засова и замков.

– Неужто они чеканят здесь фальшивые монеты?

Поразмышлять на эту тему, впрочем, у поэта не вышло – снаружи донесся громкий лязг, а потом и невнятные выкрики. Тихон было метнулся под прикрытие печи, но звуки так же быстро пропали, как и возникли. Тогда он вернулся к двери и приложил ухо к косяку. Железо было пригнано не очень плотно, и при желании можно было протолкнуть в щель два-три ножевых лезвия.

Вот будет фокус, если придется спасовать перед последним препятствием! Не колотить же в него кулаком, требуя внимания работных людей?

Граф Балиор осторожно толкнул дверь – напрасно, затем потянул ее на себя – и на этот раз она слегка подалась, но всего на полвершка. Утешало уже хотя бы, что ею часто хлопали, отчего и разболтали запор. Однако он никуда не делся и надежно сковывал активность лазутчика.

– Ломать, – совершил он храбрый приговор и установил суму с горящей свечою на закрытой железной бочке.

Тут снаружи опять стали раздаваться весьма громкие шумы, будто нечто с остервенением колотило по жестяному листу, и под такой аккомпанемент Тихон быстро вооружился. Орудиями в его руках стали широкое зубило и малый кузнечный молот. Скоро он уже приготовился нанести первый удар, просунув острую кромку зубила в дверную щель. А под очередной наружный лязг так и поступил.

Мягкое железо подалось довольно легко. Так, подгадывая под механический звон в цехе, поэт пробился к щеколде и буквально вынес ее вместе с крепежными гвоздями. На его удачу, после каждого удара парового молота по заводу гуляло дребезжащее эхо, а то бы у работников наверняка возникли вопросы, кто и откуда ломится к ним в гости.

Наконец сопротивление двери было сломлено, и Тихон приоткрыл ее на малую величину. Ему уже не терпелось увидеть, что происходит на фабрике и что производит такой жуткий грохот.

Прямо перед ним, в трех саженях ниже, находился кричный цех с молотом, и немного поодаль, отделенный дощатым забором, доменный цех. И там, и тут слаженно трудились рудознатцы, плавильщики, кузнецы и прочий работный люд, поставленный Дидимовым на выплавку железа и его ковку. Доменный мастер бдительно расхаживал по цеху, то и дело неслышно покрикивая и грозя кулаками нерадивым работникам. Домна уже закончила один рабочий круг, и сейчас по наклонному пандусу между колошником и рудным складом сновали тележки, и такие же подвозили к топке уголь.

На одной из чугунных чушек сидел статный бородач, видимо меховой мастер, и попыхивал трубкой.

Из кричного горна также получили первую, наверное, сегодня партию железа, и теперь молот равномерно опускался на плющильный стан, долбя по мягкой заготовке. Стан располагался всего в десяти-пятнадцати саженях от Тихона, и в ушах у того буквально звенело, словно внутри черепа перекатывалась картечь. Вдруг удары прекратились, и на плоскую заготовку с бодрыми воплями опрокинули из бочки, подвешенной на крюке, воду. К высокому жестяному потолку взметнулось густое облако пара.

Со всех сторон, кроме одной, цеха были открыты, и повсюду виднелись многочисленные деревянные и каменные строения, в том числе весьма внушительные – амбары для молотовых, угольные и рудные сараи, жилые избы и прочие. Между двумя зданиями видно было водяное колесо, и после остановки молота стало слышно, как оно шумит, вращаемое водой с плотины.

Прочитанная в детстве занимательная книжица по горному делу сейчас кстати припомнилась поэту, оттого он и сумел, по его мнению, опознать многие увиденные им механизмы и устройства.

– Ну и ну…

Граф Балиор даже предположить не мог, что за внушительной крепостной стеной владений заводчика прячется целая механическая империя, работающая как единый организм. Хотя догадаться было не трудно… Пожалуй, он мог бы вполне открыто ломиться вон из фальшивомонетной мастерской, и никто бы не обратил на него внимания, разве что меховой мастер. Могли бы даже за дидимовского соратника принять, вздумавшего погулять без парика.

Но поступать эдаким образом он не спешил. Куда надежнее будет хорониться сколько возможно, вдруг да и получится отыскать склад железных чудищ. А там и разгром учинить, усевшись в одного из них и расстреляв фабрику подчистую. «И угодить в острог за смертоубийство», – добавил поэт. Теперь ему уже не слишком нравилась горячая идея вломиться во владения заводчика и покуражится в них. По правде говоря, ему отчего-то представлялось, что тут он увидит полчища Тифонов и тем самым удостоверится в подозрениях. А теперь что же? Где их искать, куда ползти? Может, спросить кого-нибудь? Так или иначе, вернуться в Дворянское Собрание и дождаться завтрашнего праздника граф Балиор уже бы не смог.