Он размотал веревку и привязал один ее конец к наковальне, а второй скинул вниз, сбоку от металлической площадки. На его удачу, с этого края цеха, что примыкал к грунтовой стене, было относительно темно, к тому же тут громоздились рассохшиеся деревянные ящики из-под угля, так что он мог без опаски спуститься на пол. Пользоваться пологой железной лестницей он не рискнул, чтобы не вступать в беседы с мастерами.

Закрепив котомку за спиной, Тихон скользнул, пригнувшись, за порог и прикрыл дверь, затем перекинул ноги через край площадки и благополучно достиг земляного пола. Под ногами захрустели мелкие осколки древесного угля и магнитной руды. Насколько смог, Тихон вытянулся вверх и отрезал веревку – еще может пригодиться.

Тут в кричный горн стали подавать чугунные чушки, а меховой мастер принялся зычно командовать наддувом воздуха в домну. Благодаря организованной суматохе среди работников Тихон сумел беспрепятственно миновать опасное место и достичь соседнего с цехами сарая. Его путь пролег между двумя близкими строениями и закончился за телегой, в нескольких саженях от реки. Лазутчика можно было заметить только с воды, но пароходы и лодки тут не плавали, швартуясь над плотиной или ощутимо ниже нее. Тут же вовсю вертелись водяные колеса, что приводили в действие многочисленные механизмы, и шумела лесопильная мельница.

Фабрика занимала колоссальную площадь. И неудивительно, ведь тут помещалась почти половина дидимовских доменных цехов и множество других зданий, к примеру, поташный и кирпичный заводики.

Граф Балиор решил, что пора действовать. Он напялил la financière, замазал при помощи куска коры ботфорты ровным слоем грязи, чтобы они не сверкали будто огонь, и отправился с обходом.

Народа тут трудилось столько, что все не могли знать всех. Опасность грозила лазутчику только со стороны татей, участвующих в заговоре, но вряд ли эти боевые кошевники заняты выделкой железа или слесарными работами. И экзекутор Накладов ныне призван под фузею, не торчит в конторе день-деньской.

Обозревая доступные окрестности, Тихон увидал вдалеке и выше сортировочную площадку, где разбирали руду уж очень невеликие ростом работники под присмотром нарядчика с кнутом. То были дети лет двенадцати и постарше. Тут нарядчик взмахнул плетью и кого-то из них подстегнул – поэт на такой поступок брезгливо поморщился. Ишь, всемогущий сатрап выискался.

Со всех сторон раздавался лязг, крики, скрип дерева и самый разный шум, отчего фабрика походила на погруженный в собственный загадочный быт муравейник. А Тихон, следственно, являл собою зловредного жука, что явился сюда учинить разрушения. Если более самокритично, то жучка. Но очень зловредного.

Навстречу ему попалась вереница заморенных трудяг с чугунными чушками в тележках, и Тихон перегородил путь последнему. Пожилой бородач уставился на барина мутным взглядом и попытался объехать преграду, но поэт задержал его вопросом:

– Братец, где тут пушечный цех, а то я что-то заблудился.

Без тени удивления, равнодушно работник указал себе за плечо, в сторону возвышения. Тихон поторопился отойти с колеи, и бородач ринулся догонять товарищей.

На взгорке среди дровяных сараев стоял наполовину каменный дом, со всех сторон закрытый. Высотою он был в два этажа, и второй, похоже, нарастили не так давно, потому как стыки между каменной и деревянной частями выглядели свежими. Все окна в первом при этом заделали кладкой из необожженного кирпича. Заглянуть в окно, таким образом, было невозможно, да и сами окна расположились не слишком часто, саженей пять друг от дружки. Даже на первый взгляд стекло в них казалось толстым и мутноватым.

Ворота в этот цех были приоткрыты, и Тихон как бы невзначай, проходя мимо, заглянул внутрь. Внезапно со стороны конторы показалось два чиновника в чистых кафтанах и сапогах – спешили они явно сюда, придерживая треплемые ветром, старомодные парики. Выскочили, видать, ненадолго по служебной надобности. Глядели они друг на друга и переговаривались, вот Тихон и отступил за угол ближайшего сарая незамеченным, но без подозрительной суеты.

«Мне бы ночезрительную трубу, или телескоп», – посетовал он.

С его наблюдательного пункта открывалась часть внутренней площади склада. Насколько было видно, там стояли ровными рядами мортиры, громоздились почти к потолку ящики и связками лежали пруты. Наверное, и дощатое железо вроде «старого соболя», что так в Европах уважают, имелось. А в ящиках, скорее всего, были уложены бомбы с гранатами, или снаряды…

Слишком уж чистеньким и прилизанным обустроили пушечный склад, не иначе голландцев с французами тут привечают, что прибывают за знатными рифейскими пушками. Ничего не говорило о близком присутствии железного Тифона, в чьем нутре граф Балиор провел немало восхитительных минут.

Чиновники скрылись в полумраке здания, развязав тем самым руки лазутчику. Он отправился дальше и за полчаса побывал почти везде – заглянул и в цех обточки, и в якорный, и в столярный, а уж доменным цехам и кричным станам счет потерял. Но не меньше пяти их было, это точно.

Слаженная работа совершалась всюду, в том числе и на пристани, где как раз окончилась погрузка ящиков из-под угля.

Во время наблюдения за этим процессом Тихон украдкой перекусил припасами из котомки. Время близилось к обеду, и со стороны главной конторы показалось два обоза с котлами. На них восседали пышные маркитантки. В предвкушении трапезы по фабрике прокатилась волна рабочего веселья, особенно среди детей – тем более сортировка партии руды, кажется, близилась к завершению.

Оставалось не осмотренным только одно строение, самое невзрачное на вид. Находилось оно на краю дидимовских владений и фактически примыкало к крепостной стене, за которой начинались пустынные веси – с холма это было отчетливо видно. К воротам этого капитального сарая от пристани тянулась порядком разбитая колея, и при виде нее сердце графа Балиора тревожно вздрогнуло. Он отчетливо разглядел в смерзшейся грязи характерный след железного чудища!

Внезапно поэту показалось, что кто-то сверлит ему спину взглядом, и он резко обернулся. Но работный люд поголовно ожидал скорого подвоза горячих щей и в нетерпении исполнял последние указания нарядчиков. Скоро люди рассядутся кто где, и вот тогда неприкаянный лазутчик станет объектом пристального интереса.

Лучшего места для сборки разрушительных механизмов, чем стоящий на отшибе цех, было не придумать – и к пристани близко, чтобы отвезти ночью подальше от Епанчина, для испытаний, и от посторонних глаз далеко. Медлить более не стоило.

Скорым шагом граф Балиор спустился к самому урезу, едва не поскользнулся на мокрой грязи и тут увидал, что маскировка с его сапог наполовину облетела. Неужто заметил кто по алому сиянию ботфортов? Тихон вновь почуял чье-то пристальное внимание – но нет, никто подозрительный за ним не следил, и не бежал в контору с криками, указывая на лазутчика.

Последние сажени пути он почти пробежал, уже не обращая внимания, что плюхает по грязным лужам и ледяная вода просачивается в обувь. У ворот Тихон пригнулся за кстати случившимися ящиками и глубоко выдохнул. Сердце заполошно колотилось внутри – он чувствовал, что близок к цели, и смрадный Тифонов дух убеждал его в этом. Механическое логово татей всего в двух шагах! Вокруг него как будто сгустилась эманация зла, тяжкая словно кричный молот и готовая стиснуть нежданного пришлеца незримыми стылыми щупальцами.