– Ну разве это не загадочно? – сказала Порция. – Ты помнишь, Петра? Твой синьор Варци был убит в арабской кофейне.

– Думаете, здесь есть связь? – произнесла Петра.

– Трудно сказать, – ответила Роуз. – Твой Варци давно мертв, и он не имел ничего общего с птицами, не так ли?

– Не имел, – сказала Петра. – Уверена, это какая-то приватная шутка, а кофейня просто совпадение.

Смерть Варци, конечно, живо обсуждалась здесь, и с большим удовлетворением. Лорд Брайт подозревал, что это работа его брата, но Ротгар все отрицал. Петра верила отцу. Во всяком случае, он был раздосадован тем, что его опередили. Все, похоже, смирились с мыслью, что Варци одновременно с поисками Петры занимался шпионажем в пользу Австрии и что это стало его погибелью.

Петра не находила тут никакой связи с Робином.

Варци убили солдаты, которыми командовал майор Грандистон. Небольшое окольное расследование выявило, что Грандистон был опытным офицером Королевской гвардии, который в последнее время служил при дворе, так что он не мог путешествовать по северной Франции под именем Робина Бончерча.

В одном докладе высказывалось предположение, что Варци планировал убить герцога, возможно, одного из братьев короля. Робин определенно не был одним из них.

В конце концов она смирилась с тем, что это совпадение, но теперь все предстало в другом свете.

– Почему добрый малый? – пробормотала Порция, все еще пытаясь разгадать загадку. – Второе имя Пака?[20]

– Робин добрый малый! – объявила Порция. – Да, конечно. Это подходит к упоминанию о Кок-Робине. Это стишок о птицах. Но мне интересен смысл.

«Робин, – подумала Петра. – Прямое доказательство».

– Там не только птицы, – заметила Роуз. – Бык звонит в колокол, а муха убивает его. По-моему, я где-то читала, что это нечто вроде аллегории о Уолполе.

– Политика? – сказала Порция. – Фу!

Пока эти двое разбирали по косточкам объявление и стишок о Кок-Робине, Петра пыталась придумать способ ответить на просьбу Робина. Она не успокоится, пока не сделает этого. Тут ей в голову пришла идея. Она спросила отца, как отправить благодарственное письмо миссис Уоддл.

– Она не умеет читать, но ее племянник в «Трех петухах» умеет. Думаю, она будет рада получить это письмо.

– Несомненно, – ответил отец с улыбкой. – Просто напиши письмо и положи в почтовую сумку в холле. Оно будет оплачено здесь, так что с нее не потребуют денег.

Он, казалось, ничего не заподозрил, но Петра все больше и больше убеждалась в том, что репутация лорда Ротгара как человека проницательного и всеведущего вполне заслуженна. Он тесно связан с государственными делами и держит целое управление только для того, чтобы его информировали обо всех внутренних и международных делах. Таких людей можно направить и на добычу другой информации.

Даже братья лорда Ротгара считали, что временами его трудно понять. Петра не обманывала себя, что сможет это сделать.

Но она не думала, что он вскроет ее письмо, поэтому решила рискнуть. Теперь у нее был письменный стол, снабженный всем необходимым, включая печать с буквами «П.М.» на ней. Она написала письмо, но добавила постскриптум, прося миссис Уоддл попросить мистера Хайта отправить прилагаемое письмо.

Потом она разрезала лист бумаги пополам и написала на половинке простое письмо Робину.

«У меня все хорошо, – написала она, – но я пока опасна для вас, даже несмотря на смерть Варци. Я благодарю вас за это, потому что уверена, что вы сыграли тут свою роль. Пожалуйста, летайте свободно, Кок-Робин, и избегайте всех воробьев, стрел и камней.

Петра».

Она сложила его и запечатала так же, как запечатала то последнее письмо, которое послала ему, прижав сургуч ручкой печати, а потом приложив к нему палец. Будучи одна, Петра поцеловала письмо.

Она вложила его в другое письмо и это запечатала уже должным образом. Конечно, это риск, но она надеялась, что отец подумает, будто она написала своей благодетельнице длинное письмо.

Но все-таки, держа письмо, Петра вздыхала.

Увидит ли она еще когда-нибудь Робина? Она надеялась, что ее чувства поблекнут, но они, подпитываемые надеждой, с каждым днем пускали корни все глубже. В конце концов, ей предстояло войти в светское общество, а каковы бы ни были его настоящие имя и титул, он был частью этого общества. Разве он не возвращался тогда из Версаля?

Возможно, что сон, приснившийся ей во дворе мамаши Гулар, сбудется. Возможно, однажды она сможет встретиться с ним на балу, и они будут должным образом представлены. Тогда они смогут танцевать и разговаривать, смотреть друг другу в глаза и флиртовать.

Если он чувствует к ней то же самое, что она чувствует к нему, если она для него не просто обуза, о которой надо заботиться, тогда, возможно, они смогут сделать что-то большее.

Ведь сны иногда сбываются.

– На третий день, – сказал Робин Фонтейну, – я поднимусь с постели. – Он сдержал обещание, данное матери, сегодня будет первый день после смерти Варци, когда он попытается нормально двигаться. Он прошелся по комнате, не ощутив острой боли.

– Видимо, новые швы помогли зажить старым. Но какие же они жесткие.

– Пожалуйста, осторожнее, сэр, – суетился Фонтейн. Он вернулся вчера и все еще не мог успокоиться. Кокетка тоже бегала вокруг Робина и суетилась, как будто могла чем-то помочь.

– Неужели не понимаешь, что ты кроха? – спросил Робин собаку.

Взгляд Кокетки явно говорил, что нет.

Робин дохромал до окна, чувствуя себя относительно нормально. Потягиваясь, он посмотрел в окно. День выдался ясный и солнечный, что в Лондоне редко бывает.

– Я спущусь вниз к завтраку, – объявил он. Поскольку от этого ему не стало хуже, он пошел дальше и вывел Кокетку на короткую прогулку, забавляясь реакцией окружающих. Почти все, мимо кого он проходил, таращили глаза с немым вопросом «Что это такое?».

– Что же произойдет, когда я представлю тебя своим настоящим собакам в Истон-Корт? – спросил он, когда они вернулись. – Ты небось уверена, что будешь там всеми заправлять. – Он сел и вздохнул. – Все это очень хорошо, малышка, но я все еще ничего не знаю о Петре и пока не узнаю, не успокоюсь.

Он взял себя в руки и сосредоточился на выборе секретаря. Решив довериться интуиции, Робин остановился на молодом, полном энтузиазма, очень умном выпускнике Оксфорда по имени Нантвич, который готов был хоть сию минуту приступить к своим обязанностям. К тому же Нантвич был сыном викария, которому действительно было нужно хорошее место, и Робин знал, что это произведет на него впечатление. Он послал за ним и сообщил о его удаче.