— Я, конечно, влюблена в этот компьютер, — сказала она, откидываясь на спинку кресла и предлагая гостю лакричный леденец, — но вовсе не обязательно стучаться, прежде чем войти. У нас с ним чисто платонические отношения.

— Только не говори мне про отношения. — Сэм вздрогнул и мысленно поблагодарил Бога зато, что Джина, по крайней мере, не ожидает от него дальнейших действий. Он способен играть свою роль, но все хотя бы приблизительно сексуальное, конечно, исключено. Катерина с интересом спросила:

— Проблемы с Вивьен?

— Хуже. — На мгновение ему захотелось рассказать девушке о романе с Иззи, но Сэм понял, что не стоит. Он решил открыть ей нелепую ситуацию с Джиной.

— О Господи! — воскликнула Катерина, когда Сэм закончил. — Не знаю, смеяться или плакать. И как ты собираешься выпутываться?

Он пожал плечами:

— Никак.

Она со страхом взглянула на него. Ей было жаль Джину, но Сэма жаль вдвойне.

— Она взяла тебя за горло.

— Не совсем. — Он вздрогнул от такой метафоры. — Но дело плохо.

— Может, обследование на следующей неделе даст отрицательный результат, — без особой надежды произнесла Катерина. — Если Джине смерть не грозит, ты соскочишь с крючка.

Второй вариант — если Джина умрет — повис невысказанным в воздухе.

— Придется подождать. — Сэм взглянул на часы. — Черт, мне пора. Я должен был приехать в клуб еше час назад.

Катерина вскочила и крепко обняла его.

— Бедный старина Сэм, ну и вляпался ты. И именно тогда, когда, наконец, освободился от Вивьен. — Она отошла и засмеялась, увидев, что желтая шерсть от ее мохерового свитера усеяла его темно-синий пиджак. — Погляди, даже мой свитер к тебе так и льнет. Ты когда-нибудь задумывался насколько неотразим?

«Жаль, — подумал он, — что Иззи — единственная, кто с этим не согласен».

— Спасибо, — невозмутимо ответил Сэм, счищая ярко-желтые ворсинки с лацканов. — Очень приятно это слышать. Да, женщины не в силах устоять.

— Не считая меня, — охотно сообщила Катерина. — Я абсолютно спокойна. Не знаю почему, — добавила она, ухмыляясь, — но я смотрю на тебя не просто как на мужчину, а почти как на отца.

Сэм улыбнулся:

— Спасибо.

Атмосфера в зале была чудесная. Иззи остановилась перевести дух. Зрители, не меньше семи тысяч, бешено аплодировали и требовали продолжения. Глядя на беснующихся от удовольствия итальянцев, Иззи поняла, что вот оно, противоядие, в котором она отчаянно нуждалась. Вечер был волшебный, и она понравилась публике. Ради этого старалась, и только это имело значение. Наконец-то и Сэма смогла позабыть — восторг от происходящего навсегда запечатлеется в ее памяти. Она, после долгого ожидания, добилась настоящего успехами никто не в силах этого отнять.

Жара была удушающая. Отводя с лица мокрые волосы и расстегнув еще одну пуговицу на сине-золотой блузке, Иззи кивнула оркестру. В задней части сцены уже громоздили сухой лед, предвещая появление Тэта. Барабанщик и саксофонист, повинуясь кивку, заиграли знаменитое вступление к «Никогда». Публика, мгновенно узнав песню, взревела — шум потряс столетнее здание до основания.

Иззи, помахав рукой в ответ на шквал аплодисментов, слегка отступила назад и улыбнулась. Позади нее теперь клубился пар и бесшумно полз к рампе. Вверху и по сторонам сверкали лиловые и синие огни, точно полосы лунного света, освещая ее одинокую неподвижную фигуру. Послышались чистые ноты тенорового саксофона, и по спине Иззи пробежали мурашки. Она сделала глубокий вздох, обратила лицо к свету и запела…

И еще более громкий рев восторга и удивления раздался, когда Тэш, одетый в черное, точно демон, возник из искусственных облаков и медленно двинулся к Иззи. Его неожиданное появление произвело эффект. Первые несколько секунд, пока был виден лишь силуэт, публика гадала, действительно ли это Тэш, но когда лучи, наконец, осветили его, зрители узнали своего кумира и бурные приветствия наполнили зал: крики, свист, бешеные овации… Иззи по-прежнему стоявшая к Тэшу спиной, поняла, что его внезапное появление действительно ловкий трюк. Тэш, конечно, сукин сын, но, несомненно, умный.

— «Раньше мы не понимали…» — пел Тэш за ее спиной. Как будто испугавшись, Иззи обернулась. Тэш обнял ее за талию, и аудитория вновь взорвалась. Тэш, широко улыбаясь, прошептал в микрофон: «Mi amore» — достаточно громко, для того чтобы семь тысяч зрителей услышали это признание, — а потом, ловко войдя в ритм, продолжил петь.

Сильный хриплый голос покорил всех женщин в зале, кроме Иззи. Но это, как ей было сказано раньше, шоу-бизнес, и она вполне могла изобразить восхищение.

— «Ты научил меня любить», — ответила она голосом, переполненным эмоциями.

Это был великолепный финал. Аудитория, пьяная от восторга, отказалась отпускать певцов. Аплодисменты продолжались бесконечно и стали еще громче, когда Тэш жестом велел музыкантам играть «Поцелуй». Иззи уже пела эту песню одна, но было просто немыслимо не повторить ее на бис. Публика знала слова так хорошо, что когда Тэш замолчал на строчке «Я хочу тебя поцеловать», чтобы действительно поцеловать Иззи, зрители продолжали петь без него.

Поцелуй продолжался дольше, чем предполагала Иззи, но, поскольку завязать потасовку было невозможно, ей оставалось только решительно сжать губы и терпеть, пока зрители, рьяные романтики, одобрительно свистели и забрасывали сцену цветами.

— «Поцелуй меня; я знаю, ты по мне скучаешь…» — прошептал Тэш, касаясь шеи Иззи под влажными волосами, и слегка качнул бедрами. — По-моему, ты действительно по мне скучаешь, детка…

Свет был ослепительно ярок. Иззи, с обожанием взглянув на Тэта — ради тысячи камер, — улыбнулась:

— Если действительно так считаешь, ты псих.

Взгляд Тэша скользнул по ее тяжелым серьгам с изумрудами и сапфирами.

— Ты бы не носила их, если бы я ничего для тебя не значил.

Иззи коснулась лица.

— Они мне нравятся.

— Неудивительно. Они стоят девять с половиной штук. — Он усмехнулся. — Но, черт возьми, ты этого достойна.

Музыканты продолжали играть припев, концертный зал дрожал от пения семи тысяч итальянцев. Обернутый целлофаном букет желтых роз мелькнул в воздухе и приземлился у ног Иззи.

— Видишь? — Тэш поднял цветы и протянул ей. — Они со мной согласны.

Свободной рукой Иззи быстро сняла серьги и, прежде чем Тэш опомнился, швырнула их в толпу.

— Ну, ты и дрянь, — сказал он, и радость в его глазах угасла.

— Вовсе нет, — весело ответила Иззи. — Наши поклонники — вот кто в первую очередь этого достоин, Тэш… Разве нет?

Чтобы избежать упадочных настроений Джины, Сэм изобретал для себя дела и приезжал в «Ступени» все раньше и раньше.