Саймон не только не покраснел, но и взял ее ногу, чтобы получше рассмотреть, и добродушно ответил:

— Как странно. Я раньше не замечал, что средние пальцы у тебя длиннее больших. Они всегда такими были?

Давным-давно привыкнув к поклонению, Катерина не могла смириться с нынешним отсутствием почтительности. Уязвленная критикой, она отдернула ногу.

— Не смей смеяться над моими пальцами.

— Я не смеюсь. Просто наблюдаю.

— Не надо.

Саймон с трудом сдерживал смех. Он до сих пор не мог поверить, что Джесси была права, когда поучала: «Если ты возносишь девушку на пьедестал, она не будет смотреть на тебя с уважением». Джесси Чарлтон, подружка его соседа по комнате, все так просто объяснила, когда однажды вечером Саймон спьяну признался ей.

— Конечно, она и впредь будет обращаться с тобой как с половой тряпкой. Так всегда бывает, Саймон. Не хочу сказать, что ты должен стать грубым шовинистом, потому что можно перегнуть палку, но небольшая смена ролей не помешает. Попробуй обращаться с ней так, будто это ей сильно повезло. Будь загадочным, скучающим, настоящим мачо… И она немедленно задумается, в чем ошиблась. Вот мой совет, Саймон. В конце концов, тебе придется буквально отбиваться от нее.

«Добрая Джесси, — подумал он с восхищением и нежностью. — Я у нее в долгу за эти мудрые слова. Надеюсь, мне хватит сил изображать незаинтересованность…»

— Как насчет кофе? — поинтересовался Саймон, пытаясь сохранять серьезность.

Катерина отправилась на кухню. Вернувшись с двумя кружками чудовищно крепкого кофе, сунула одну Саймону и спросила:

— У тебя что, появилась подружка?

— Э? — Саймон сделал вид, будто наслаждается кофе, который на вкус был еще отвратительнее, чем на вид. — Нет. Конечно, нет.

Катерина подозрительно уставилась на него.

— Наверняка есть. Ты изменился.

— Просто у меня отросли волосы.

— Саймон, не будь таким легкомысленным! Что с тобой случилось?

Он пожал плечами:

— Я в порядке.

— Ну да, ты-то в порядке… — Поняв, что теряет самообладание, но уже не заботясь об этом, Катерина легонько ткнула его в плечо. — У тебя-то все отлично. Просто ты обащаешься со мной так, словно я существо с другой планеты. Раньше я тебе нравилась…

«Женщины — странные создания», — подумал Саймон. Ему было не больно, но он все равно потер плечо.

— Ты по-прежнему мне нравишься, Кэт.

— Я тебе по-настоящему нравилась, — сердито возразила она. — Наверное, после истории с Эндрю ты считаешь меня падшей женщиной. Похоже, твоя мать велела держаться от меня подальше.

— Ничего подобного. И я не считаю тебя падшей. В конце концов, тебе всего восемнадцать.

Катерина в отчаянии наклонилась и крепко поцеловала его. А потом, поскольку это не сработало, повторила, уже нежнее, обвила руками шею и медленно придвинулась ближе.

Он изо всех сил старался думать о чем-нибудь еще… мусорный ящик… тренировка по регби… ледяной душ… все, что угодно, кроме того, что Катерина делала с ним, руками и губами.

Разумеется, Саймон потерпел неудачу.

— Я тебе действительно нравлюсь, — пробормотала Катерина, касаясь теплыми губами его шеи и вздрагивая от удовольствия.

— А я и не отрицал, — упрекнул он, вдыхая чистый аромат ее кожи. — И это нечестно. Это простая физиологическая реакция…

— Не так давно ты хотел что-то продемонстрировать мне на практике…

Саймон хотел этого до сих пор, но, несмотря на силу желания, понимал: если сдастся сейчас, то новообретенное преимущество будет потеряно. Он перестанет быть притягательным, и Кэт опять утратит к нему интерес. До сих пор совет Джесси себя оправдывал. Ради их с Кэт будущего он должен оставаться равнодушным, мужественным и… о Господи… бесстрастным.

— На самом деле, — Саймон старался уклониться от физического контакта, — это было давно. И если помнишь, ты меня оттолкнула.

Катерина искренне не понимала почему. Почему она не замечала до сих пор, как на самом деле привлекателен Саймон? Может, он не из тех, кого девочки в школе называли крышесносными — в конце концов, их кумирами были Леонардо ди Каприо и Робби Уильямс, — но Саймон, с прямыми светлыми волосами, добрым лицом и рельефными мышцами регбиста, был в миллион раз интереснее, чем ничтожные парни этих девчонок.

— Значит, теперь ты меня отвергаешь. — Она утратила остатки уверенности, в глазах появилось разочарование.

Саймон заерзал, надеясь, что эрекция пройдет и что он поступает правильно. С его-то невезением — неудивительно, если через неделю Кэт встретит другого и влюбится…

Веруя в Джесси Чарлтон и тайком скрестив пальцы, он сказал:

— Если помнишь, ты не хотела ставить под угрозу нашу дружбу. И я понял, что ты права. Лучше оставаться друзьями, Кэт, чем все эти проблемы с сексом и прочим…

К его облегчению, она улыбнулась.

— Секс и прочее… А знаешь, это ведь не так ужасно.

Саймон не знал. Ему было очень стыдно, но он еще не открыл для себя радости настоящего секса с настоящей девушкой. Если приятели в колледже узнают, он, наверное, умрет…

— Конечно, нет, — ответил он, одаряя Катерину улыбкой покорителя сердец. Не сознавая, что повторяет слова Иззи, Саймон солгал: — Но дружба куда важнее секса, честное слово. Мы ведь не хотим ее лишаться, правда?

Иззи не подозревала о сплетнях вокруг ее предполагаемого, романа с Тэшем и была удивлена и смущена, когда в субботу, вернувшись домой, получила суровую отповедь от дочери.

Поскольку Катерине, очевидно, нужно было выговориться, Иззи села на кровать и слушала, пока нотация не закончилась.

— Но, детка, я знаю, что он скотина. Эти дурацкие статьи в газетах — ерунда. Я не живу с Тэшем, честное слово.

— О… — Катерина обмякла. — Ну ладно…

— И за итальянского адвоката я тоже не вышла, — продолжала Иззи, чтобы повеселить ее. — Насколько я понимаю, в обозримом будущем мужчины на повестке дня не стоят. Я собираюсь сосредоточиться на работе.

— И я.

Иззи до смерти хотелось спросить, как дела у Сэма с Джиной, но она почувствовала: что-то по-прежнему беспокоит дочь. Она жестом попросила девушку сесть рядом. Поигрывая ее длинной каштановой прядкой, Иззи спросила:

— У тебя все в порядке, детка? Саймон… тебе не надоедал?

Катерина прижалась к плечу матери, как делала в детстве.

— Нет. Сегодня вечером мы с ним идем на матч по регби.

— О Господи, зачем? Ты же не любишь регби.

Катерина улыбнулась: Иззи выглядела такой возмущенной.