Несмотря на это, командующий войсками фронта решился еще на одну операцию, для проведения которой просил Ставку дополнительно усилить фронт пятью стрелковыми дивизиями, четырьмя стрелковыми бригадами и тремя танковыми полками, а также выделить до 15 тыс. человек пополнения и боеприпасы. Операция намечалась на 20 декабря, но из-за неблагоприятных метеоусловий была отложена на трое суток. Предполагалось провести ее в течение восьми дней. На этот раз удары наносились по центру «рамушевского коридора» силами 11-й армии с севера и 1-й ударной – с юга. В ударную группировку 11-й армии входили пять стрелковых дивизий и четыре стрелковые бригады. Кроме того, армия должна была тремя своими дивизиями наносить вспомогательный удар. Группировка 1-й ударной армии включала три стрелковые дивизии и две стрелковые бригады. Остальным армиям ставилась задача сковывать силы противостоявшего противника.

Наступление Северо-Западного фронта началось утром 23 декабря после артиллерийской подготовки. На севере ее продолжительность составила 1 час 20 минут, на юге – 2 часа. Но так как плотность огня была невысокой, подавить оборону врага опять не удалось. Войска фронта, встретив упорное сопротивление, продвинулись незначительно. Средний темп наступления был низким – 1 км за двое-трое суток. За 20 суток, до 13 января 1943 г., удалось вклиниться в оборону врага всего на 6–7 км. Причины неудач – вновь на поверхности. Слово П.Г. Кузнецову: «Главный удар армия наносила в пяти-шести километрах левее нас, на том самом месте, где мы действовали прошлой зимой. Продолжались эти бои двадцать дней. Начались в конце декабря сорок второго года и заняли почти всю первую половину января сорок третьего года. Проходили они и на этот раз недостаточно организованно, с низкой материальной обеспеченностью, рывками, нервно»[307].

Примерно так же складывались бои и на южном фасе «рамушевского коридора», где вели наступление соединения 1-й ударной армии. Здесь для увеличения силы первоначального удара в первый эшелон была выдвинута 177-я отдельная танковая бригада. Ей ставилась задача овладеть деревней Цемена, являвшейся ключевым пунктом обороны противника. Действия этой танковой бригады являются характерными в целом для применения танков на Северо-Западном фронте. Вот что пишет об этом бое в своих воспоминаниях генерал-майор А.А. Витрук: «Вся мощь огня из танков и стрелкового оружия обрушилась на гитлеровцев. Не жалел огня и противник. Все, чем только он располагал на переднем крае и в глубине, было использовано против наших атакующих частей.

Следует сказать, что оборонительные позиции врага в тактическом отношении обладали рядом преимуществ. Они позволяли противнику кратчайшим путем быстро маневрировать своими силами. Врагу нетрудно было определить, что именно на этом направлении, где действуют танки, наносится главный удар. Сюда-то и были сосредоточены его главные силы пехоты, артиллерии и авиации.

До поздней ночи шел ожесточенный бой. Наши танкисты и автоматчики дрались мужественно и героически и добились некоторого тактического успеха. Однако в целом задача по овладению сильно укрепленной деревней Цемена не была выполнена».

Обстановка была чрезвычайно напряженной. Стрелковые подразделения понесли большие потери, в танковой бригаде осталось не более 15 танков. В такой обстановке командир и комиссар бригады приняли решение возглавить атаку лично.

Наступило утро 1 января 1943 г. Прежде чем развернуться в боевой порядок, танки должны были подойти по единственной лесной дороге к р. Цемена и форсировать ее. Условия местности не позволяли совершить какой-либо маневр, свернуть с дороги, и даже обогнать впереди идущий танк было невозможно. Лесная дорога, по которой они двигались, находилась под непрерывным огнем. Особенно интенсивный огонь велся по району форсирования реки. Три из пяти наведенных переправ были разрушены артиллерийским огнем противника.

Командиру бригады М.Я. Головчанскому с несколькими танками все же удалось форсировать Цемену и вклиниться в оборону противника. Когда до одноименной деревни оставалось не более 1 км, враг сосредоточил огонь всех видов по командирскому танку. Комбриг принял решение использовать огромную воронку, образовавшуюся от разрыва бомбы, и в ней занять круговую оборону.

В течение шести суток экипаж отражал атаки врага, которые предпринимались им по несколько раз в день. Связь с комбригом поддерживалась по радио, а в ночное время к нему проникала специально выделенная штабом бригады группа разведчиков, которые на специальных волокушах и просто на спине по-пластунски доставляли экипажу снаряды, патроны и пищу. Но для закрепления наметившегося тактического успеха не хватило сил. Командующий 1-й ударной армией приказал Головчанскому выйти из боя. В ночь на 7 января танк командира бригады скрытно покинул свою огневую точку.

Но даже незначительные, частичные успехи советских войск встревожили немецкое командование. В Демянск срочно прибыл командующий группой армий «Север» фельдмаршал Э. Буш. В район боев срочно были возвращены три ранее отправленные отсюда дивизии. С прибытием этих подкреплений наступление Северо-Западного фронта окончательно заглохло. Тем не менее командование фронта под давлением Ставки ВГК с завидным упорством пыталось продолжать операцию. Начало второго ее этапа было назначено на 20 января теми же армиями и практически на тех же направлениях. Вносилось лишь одно уточнение – по предложению С.К. Тимошенко создавались еще две группировки: одна – в полосе 34-й армии в составе двух стрелковых дивизий, стрелковой и танковой бригад для удара на Демянск с северо-востока, а вторая – в полосе 53-й армии в составе трех стрелковых дивизий и трех лыжных бригад для удара по Демянску с юго-востока.

С началом наступления выяснилось, что оно опять превратилось в медленное «прогрызание» обороны с продвижением по нескольку сотен, а то и десятков метров в сутки. Измотанные в предшествовавших боях части несли значительные потери и на большинстве участков остались на прежних рубежах. Вот что, например, отмечалось в журнале боевых действий 43-й гвардейской стрелковой дивизии от 21 января 1943 г. «Части дивизии в течение дня 4 раза поднимались в атаку, но, встреченные ожесточенным, непрерывным пулеметно-автоматным огнем противника, успеха не имели. Противник ведет беспрерывный огонь по нашим наступающим частям, по переднему краю, боевым порядкам, ближайшему тылу и КП дивизии»[308].

К 25 января фронт вынужден был прекратить наступление. «Неудачи раздражали и подавляли морально, – пишет П.Г.Кузнецов. – Невольно на память приходили бои прошлой зимы… В прошлую зиму во многих боях удачно применялась внезапность, мы с успехом использовали огонь орудий прямой наводки. Почему же ничего не получается теперь?»[309]

Отчасти это объяснялось коренными изменениями, происшедшими в обороне немецких войск. Зимой 1942 г. противник не имел сплошной обороны. Она состояла из отдельных опорных пунктов, далеко отстоявших друг от друга и связанных между собой только системой огня. Опорные пункты можно было изолировать один от другого и захватывать по очереди. Именно так были взяты Калинцы, Любецкое, Веретейка, Лялино, Горбы и многие другие деревни. Теперь же все изменилось: враг создал сплошной фронт с непрерывными траншеями и ходами сообщения, которые связывали опорные пункты и делали их более устойчивыми.