Он ушёл вправо от попытки змеи схватить его железной рукой с бритвенно острыми когтями и та попыталась подсечь его кольцом змеиного хвоста. Но чёртов человек двигался слишком быстро. Когда она только коснулась его ноги, он рубанул её в падении по чешуе и, перекатившись, встал на ноги позади неё. Из разрубленного хвоста хлынула кровь. Ганс улыбнулся, демон был хорош в нападении, как пустынная змея, но как и любая змея, встречая кого-то кто не боялся её и был быстрее её, на вроде мангуста, она оказывалась полностью беззащитной.

Демонесса закричала от боли и отчаяния. В этот момент горы отозвались, а тропа заходила ходуном. Резко уйдя спиной к догорающему огню, Ламия посмотрела на врага с безумной улыбкой на чудовищной морде, её животные чёрные глаза застыли, буравя ненавистного мечника. Она набрала в лёгкие воздуха и закричала что есть мочи.

Лавина снега сорвалась с гор и, содрагая землю, понеслась к тропе. Ганс хотел побежать к Катерине, но демонесса преградила ему дорогу. Продолжая безумно улыбаться, она двигалась вправо-влево. Чтобы убежать надо победить, но на бой времени уже не хватало.

— Давай… — прошипела Ламия.

Катерина беспомощно кружила метелью вокруг них, она не могла подхватить его, так как масло ещё не догорело, а он не догадывался бежать от огня в другую сторону.

Рокот лавины стал невыносим. И княжна понеслась дальше от сражающихся, дабы самой не пропасть под снегом. Ганс прыгнул на Ламию, она схватила его меч, и груда снега поглотила их, увлекая всё, что смогла собрать в ущелье.

Ганс очнулся. Он лежал на выступе скалы. Голова здорово болела. Рядом с ним на камнях догорал факел, но ни ножа, ни меча нигде не было видно. Барон поднялся на четвереньки и закашлялся. Его всё же сильно приложило о скалу. Сплюнув на холодный камень, подобрав факел, он медленно выставил левую ногу и рывком встал, от чего всё вокруг заходило ходуном. Его качнуло, но он удержал равновесие. Медленно, шаг за шагом, он подошёл к краю скалы. Вокруг царила тьма. Но эта чернота состояла не из отсутствия света. Нет… Это была сама тьма, она кружилась, не давая свету проникнуть сквозь него, играя с ним, показывая тени диковинных зверей и птиц. Как если бы тьма состояла из снега и вращалась в вальсе свирепой метели.

— Не смотри на это слишком долго, — раздался позади знакомый низкий голос.

Барон обернулся. Напротив него стоял человек с атлетическим торсом, короткими чёрными кучерявыми волосами, выдающимися скулами и носом с горбинкой, в белой тоге, на манер таких, как носили мореплаватели запада. По обе стороны от мужчины стояли две девочки, как две капли воды похожие друг на друга. У них был чудной вид — зелёные до пояса волосы, светлые яркие каштановые глаза, курносые носы и коричневые губы. Та, что стояла слева от человека имела короткое платьице из зелёных молодых листьев, а та что справа — из золотых листьев.

— Давно не виделись, Ганс, — пророкотал мужчина. — Но всё это время я наблюдал за тобой.

Прежде, чем Барон понял, что он делает, его мышечная память взяла своё, и он припал на одно колено.

— Господин… — наконец нашёлся он.

— Да… — ответил Вечный Господин.

— Но как? — Ганс смотрел прямо в глаза бывшему хозяину.

— Пойдём, — поманил он Барона в пещеру, что зияла в скале. — Здесь опасно, рядом с внешней стороной вихря.

— Он может нас затянуть? — поднялся с колена мечник.

— Он уже тебя затянул, — в голосе Господина прозвучали знакомые Гансу нотки грусти, произнесённые с теплотой.

Когда они прошли внутрь горы, одна из близняшек толкнула другую и они помчались, смеясь, вперёд.

— Они… — начал снова разговор Ганс.

— Та что зелени — Меридианам, та что в золоте — Норт, — ответил Господин. — Они духи леса. Их аватары в мире живых — это те деревья. Одно, что на месте моего замка, второе — на месте замка Проклятых королей. Того, из которого они сделали себе гробницу, когда им некуда было бежать.

— Мы не в мире живых? — задал вопрос Ганс.

— Но и не в мире мёртвых, — развернулся к нему Господин. — Духи леса сохранили мне сознание, чтобы я, во-первых, их учил, они ещё маленькие…

Господин снова развернулся и пошёл дальше.

— А во-вторых… — заторопился за ним Барон.

— А во-вторых, чтобы я помог ему… — они вышли в расширение пещеры, в центре которой в лунном свете сидел тощий человек с бледной кожей.

— Древний… — проговорил Господин.

— Ты всё же пришёл, Господин Барон, — открыл глаза человек и Ганс содрогнулся: у того не было зрачков, глаза были абсолютно белыми и в то же время Древнему как-то удавалось буравить ими пришедших.

— Я… — хотел было сказать Барон, но запнулся.

— Я использовал лёд и тьму, чтобы привести тебя сюда. Лёд с горы, тьму из самой глубокой впадины. Я творил свою магию ещё до того, как люди расселились по этой земле. А затем мне пришлось уйти, и я ушёл в отражение.

Голова Ганса шла кругом.

— Отражение? — только и спросил он.

— Да, вихрь вокруг нас — это отражение твоего мира. Широкая часть — прошлое, узкая у самой земли — будущее. Земля — армагеддон. Ниже — преисподняя.

— Я не понимаю, — признался Ганс.

— Некто в будущем, — ответил древний, — осознал, что можно путешествовать во времени, но этого невозможно сделать если ты находишься в том мире, в котором ты путешествуешь. Для этого ты должен создать особый проход, каким и является вихрь. Этот проход должен идти близко к миру и отражать всё, что в нём происходит. В момент, когда вихрь, что находится за пределами твоего мира, но при этом пронзает его насквозь, был создан, этот некто был вычеркнут из истории, разразился конец света и в пустоши остались лишь извращённые создания — осколки былых творений, бешеные фантазии сгинувших богов. Вы называете их демонами.

— То есть демоны пришли к нам из времён, которые будут? — осторожно спросил Барон.

— Да, — ответил Древний. — Как и магия…

— Вы находитесь в вихре, но хотите его уничтожить? — Ганс перевёл взгляд на Вечного Господина.

— Да, — подтвердил тот. — Меридианам и Норт тоже этого хотят. Это цель с которой они родились. Пока деревья стоят — есть шанс, что они разорвут этот вихрь.

— Если он исчезнет… — задал следующий вопрос Барон. — Демоны перестанут существовать?

Ганс смотрел на Вечного Господина, но тот не захотел ему отвечать, а лишь перевёл глаза на Древнего.

— Перестанет существовать магия, — ответил тот. — В мире никогда не будет магии, а значит не будет и не было Проклятых Королей, Драконов, Демонов, ведьм, заклинателей.

— Но мои друзья…

— Мир переродится, — не обращая внимание на Ганса, закончил Древний.