Георж вздохнул.

— Да, к нам прибыло примерно пять чинис, — ответил он нехотя. — Но они не такие грозные как Катерина или Кольгрима. Двух пришедших чернокнижниц я направил на экзаменовку к этой рыжей наёмнице. Одна дерзнула сказать ей грубость и теперь её рот открывается на короткое время рано утром и поздно вечером, чтобы есть. Остальное время она его открыть не может. А вторую, за то, что она не одёрнула свою коллегу, а порадовалась её несчастью, Кольгрима обильно осыпала прыщами. Обе ей теперь прислуживают, с условием, что пока они не смогут с себя порчу свести, то чернокнижницами называться не могут.

Визирь сделал паузу, наблюдая как его Повелительница расплывается в улыбке.

— А что с той чернокнижницей, о которой ты говорил, той что дала Алане совет, как вызвать демона? Она пришла?

— Нет, Повелительница, — слегка поклонился Георж. — Она уже не придёт. Её казнили после покушения. Я послал людей, чтобы они сделали всё без лишнего шума. Всё-таки вы отменили Первый декрет. Если бы мы объявили о казни, могли поползти ложные слухи, где мы выглядели бы… непоследовательными…

— Жаль… очень жаль… — задумчиво проговорила Асатесса. — Она бы могла нам пригодиться.

— Она была старая, больная и полубезумная, — пожал плечами Георж. — Её смерть — это скорее акт милосердия. Мои люди сказали, что она повторяла о том, что всё равно живёт в книге. Видимо утешалась этим…

— Кстати о книгах, что сделали с её имуществом?

— Я приказал не уничтожать её имущество: там было много древних фолиантов и её записи. Но разбираться тоже не стал. Всё сложено в хранилище под дворцом. Наступит время и к нам явиться та, которой можно будет доверить разобраться с этими знаниями, и она поймёт их.

— Почему ты не хочешь поручить их Кольгриме? — сменила позу Повелительница.

Георж обернулся на дверь, за которой, он знал, караулит Олетта.

— Кольгрима НЕ НАША ЧЕРНОКНИЖНИЦА, — проговорил Георж шёпотом, сделав акцент на последних словах. — А там могут быть очень мощные заклятия. Не даром к покойной боялись заявляться даже магистры.

— Эта сила могла бы помочь, — задумчиво проговорила Асатесса.

— У нас достаточно сил, — ответил визирь. — И я не хочу давать чужеземцам больше, чем у них сейчас есть…

— Справедливо, — качнула головой Повелительница. — Что там с заклинателями льда?

— От магии льда и тьмы пришёл какой-то старик, я поселил его в городе на всякий случай, и пара мальцов, все трое годятся разве что для того, чтобы подавать холодную воду. Боевых качеств они не проявили, но, когда к нам вернётся Катерина, она больше поведает нам об их способностях.

— Ты так говоришь, — заметила Асатесса. — Как будто её возвращение — это вопрос времени. Я бы сказала: «если она вернётся».

— Она показалась мне… благоразумной, — ответил Георж. — Я уверен в её возвращении более, чем в возвращении того светловолосого чужестранца.

Ганс в задумчивости ковырял палкой уже начинающие гаснуть угли. Они сделали привал рядом с дорогой, потому как здесь расстояние между деревнями было слишком большим, и Барон принял решение чуть отдохнуть от сёдел и погреться возле костра.

У него уже второй день не шёл из головы разговор, который состоялся с Вечным Господином в этом… вихре? Видении? Он не мог сказать ничего точно. Даже не мог до конца понять, его слов. Кажется, он сказал, что его семья знает откуда приходят демоны… Что же это получается? У него есть семья? Он сосредоточился и постарался вспомнить, когда решил, что слова старого Дайонизоса, который называл его Бароном, всего лишь шутка и бред старого сказочника? Никто не говорил ему, что легенда, однажды рассказанная звездочётом, о том, что маленького Ганса укрыли у Вечного Господина, чтобы ему не причинили зла, неправда. Он сам решил для себя, что это ложь.

«Что ж,» — подумал Ганс. — «Как только я попаду во дворец, всё изведаю у этого старого пройдохи».

— Тебя что-то заботит? — Барона вывел из задумчивости вопрос спутницы.

— Нет… — медленно проговорил он. То, что Катерина проявила к нему внимание, наверное, было самое неожиданное открытие этого путешествия. Если не считать огромного демона-змеи и путешествия в некое другое измерение, где Вечный Господин был всё ещё жив. — Просто до сих пор не верится, что нам повезло выжить там… на тропе…

— Везенье тут не при чём, — ответила, внимательно на него смотря княжна. — Тебя спасли. В том числе моими руками. Только кто и зачем?

— Хотел бы я знать, — Ганс поднялся с места и, сломав палку, которой он ковырялся в углях, двинулся к лошади.

— Не так быстро, — властным тоном остановила его Катерина, Барон обернулся. — Ты всё ещё должен мне уроки, как и обещал… — напомнила она и взялась за рукоять своего меча.

На горы опустилась тьма. Вокруг не было ничего видно. Они практически не останавливались все эти дни, позволяя себе лишь редкий отдых от случая к случаю, если попадалась какая-нибудь брошенная хижина или достаточно глубокая пещера. Люциус часто пользовался магией огня, чтобы согреть себя и Антуана. Луне греться нужды не было.

Перед Тропой мертвеца, путешественники всё же решили развести хороший костёр, потому как останавливаться здесь было негде. От погони они оторвались на день, а перед тяжёлым переходом надо хоть чуточку поспать, пусть даже и по очереди.

В сумерках Луна ушла на охоту и теперь, в ожидании ужина, двое мужчин задумчиво смотрели на костёр, сидя на сваленном стволе. Там во тьме за огнём что-то было. Люциус чувствовал это, но не подавал виду. Нечто отличающееся от парочки, с которой они дрались в Палеми, но определённо имеющее их природу.

К ним на свет вышла бледная женщина в изорванных одеждах и накинутой на плечи волчьей шкуре. У неё была опалена правая сторона лица, а волосы росли безобразными пучками. За путницей следовала сгорбившееся старуха, вся трясущаяся, обёрнутая в слои старого тряпья. Люциусу вспомнился тот крысоподобный демон, что атаковал Луну.

— Доброй ночи, о путники. Можно погреться у вашего костра? — начала разговор девушка.

Антуан потянулся к оружию, лежавшему рядом с ним на стволе дерева, но маг толкнул его, и, поняв намёк, мечник убрал руку.

— Доброй ночи, — кивнул Люциус. — Да, можете погреться, если ваши намерения чисты.

— Чище не бывает, — бледная женщина подошла к костру, стащив с себя огромную шкуру волка, свернула её на подобие небольшого футона и положила под себя, устраиваясь поудобнее огня. Она ловко проделывала это левой рукой, так как правая была плотно замотана полосками ткани. А вот её спутница, долго возилась с тряпьём, которое попадало с неё, когда она попыталась стянуть с плеч овечью шкуру, и в конце концов уселась на образовавшуюся груду тряпок. Бледную женщину, казалось, такое поведение спутницы не беспокоило.