* * *

Гудящий столб пламени не мог заглушить детских рыданий. После казни автоматчики привели их сюда, в крематорий, чтобы показать, что сделают с телами их родителей.

До этого печь включали всего дважды – когда умер один из техников, случайно получивший удар током, да дряхлый старик-полковник просто заснул и не проснулся. Их похоронили, особо не афишируя происходящее.

Мэр, очевидно, хотел извлечь максимальную пользу из казни и преподать подрастающему поколению урок, чтобы они даже и думать не могли о бунте. Вот и продолжил представление, разве что декорации слегка изменил.

Парень смотрел на переплетающиеся в каком-то бесконечном танце языки пламени. Оно облизывало сваленные в печь трупы, заставляя ткани иссыхать и обугливаться.

Совсем недавно эти люди ходили, любили своих детей и супругов, строили планы на будущее. А сегодня все это превратилось в пепел. И все потому, что мэр решил, что оставлять толпу заговорщиков в живых слишком опасно, и устроил показательную казнь.

Блондин стоял среди толпы детей и смотрел, как пламя пожирает трупы. Там были тела его матери и отца, и это вызывало чувство недоумения и обиды. И ему хотелось плакать вместе с остальными, но он почему-то не мог.

Жар от гигантской печи нещадно сушил глаза, но он продолжал смотреть на танец пламени, даже не моргая. Яркий свет оставлял ожоги на его сетчатке, но они не шли ни в какое сравнение с ожогами, которые остались на его душе.

Он запомнил урок.

Они все запомнили.

* * *

Нель усилием воли разорвал контакт с разумом парня. Теперь мародер окончательно все понял.

Жители этого бункера были вовсе не «золотой молодежью», обитателями благословенного мирка в скорлупе из бетона и свинца под землей. Они были такими же сломанными, как и все остальные. Правда, этих детей сломали их же собственные родители.

И пережить бедным детям пришлось ничуть не меньше, чем обитателям переходов.

Нель не знал, что сделал бы он, если б кто-нибудь расстрелял его родителей у него на глазах, а потом сжег их тела в печи. Наверное, бросился бы на автоматчиков с кулаками, и получил свою заслуженную пулю. По крайней мере, не мучился бы.

А эти детки поступили иначе, проявив недюжинное терпение и выдержку. Дождались удобного момента и нанесли удар, перебив всех взрослых, отомстив за родителей.

И одним из разработчиков этого плана была Карина.

И ведь, несмотря на то, что ей пришлось пережить, девушка не озлобилась. Нель знал это, потому что и ментал знал.

– Пошли, – сказал блондин, развернулся и двинулся к выходу.

Нельсону и самому не хотелось больше оставаться в крематории. Это было определенно не то место, где мужчине хотелось бы провести свободное время. Он с гораздо большим удовольствием зашел бы в какой-нибудь местный аналог бара, если бы он был предусмотрен в этом бункере.

Правда, увы, свободного времени после Войны не было почти ни у кого. Всем приходилось бороться за выживание, поэтому отдых был таким же быстрым и лихорадочным, как поиск припасов на поверхности. Или как секс.

Нельсон покачал головой. Сейчас у него свободного времени не было совсем. Потому что в голове тикала бомба замедленного действия, и таймер вот-вот дойдет до нуля. А мародер даже понятия не имел, что может произойти.

Они с блондином прошли через технический этаж, парень закрыл за собой гермодверь и прислонился к стене, тяжело дыша. Нель посмотрел на него, прищурился и спросил:

– Ты же в одной из рейдгрупп, верно?

Парень поднял голову, кивнул. Он то ли был неразговорчив, то ли не хотел говорить с дикарем. А, может быть, просто до сих пор еще переживал все, что произошло в том крематории много лет назад.

– Сегодня мы пойдем в переход на «Театре кукол». Договариваться с моими людьми о мире.

– И твои помогут нам выгнать тех, других? – спросил парень. – Ну, которые пришли, чтобы найти бункер.

– Точно, – кивнул Нель. – Пришлые нам неслабо насолили. Так что, думаю, Альберт даст нам людей, мы скооперируемся, разработаем план и просто вырежем их всех. Справедливо, как ты считаешь?

– Вполне, – кивнул блондин. – Раньше мне никогда не приходилось общаться с дикарями. Но говоришь ты, как нормальный человек. Может быть, поэтому Карина тебя и выбрала?

– Да мы ничем и не отличаемся, на самом деле, – Нельсон усмехнулся непосредственности парня. – Многие дикари побольше вашего знают. О прошлом, о том, как люди раньше жили. Вы же об этом только из фильмов да книг узнаете?

Парень решил не комментировать очевидный факт, а Нелю его комментарии и не требовались. Он секунду подумал, пытаясь решить, стоит ли доверяться человеку, которого практически не знает, но в итоге решил, что стоит.

– У меня к тебе просьба есть, – сказал Нель. – Ты же знаешь людей из своей рейдгруппы, вы доверяете друг другу. Так вот, я хочу, чтобы ты и мне доверился. Да, дикарю.

– Что за просьба? – не без интереса спросил блондин.

– Зовут тебя как? – вопросом на вопрос ответил мародер.

– Илья.

– Хорошее имя, у меня лучшего друга так зовут, – покивал Нельсон. – Короче, Илья, я тебе доверяю и надеюсь, что ты сделаешь, что прошу. И чтобы никто об этом не узнал. В особенности Карина. Ты понимаешь?

Парень явно заинтересовался, он слегка наклонил голову, прищурившись, посмотрел в глаза Неля и кивнул.

– Мне нельзя возвращаться сюда. Когда все закончится. Понимаешь? И я не могу сказать этого Карине.

– Почему? – спросил блондин. – Почему ты не сможешь вернуться? И почему не можешь сказать ей?

Нель глубоко вздохнул и покачал головой. Сложно было довериться человеку, которого ты практически не знал, но выбора не было.

А еще сложнее было признаться самому себе в трусости, в том, что не способен рассказать любимой правду. И заставляешь ее питать глупые и неосуществимые надежды, что они будут вместе, наделают кучу детишек и так далее – о чем там еще могут мечтать женщины?

Однако мародер понимал, что делает это ради благой цели. Если рассказать, девушка вместо того, чтобы помочь выбить пришлых отморозков из города, бросит все силы на поиск несуществующего «лекарства» от проблемы Неля. А тогда выйдет совсем ерунда.

Поэтому оставалось только молчать.

– Потому что у меня в башке опухоль, – ответил мародер. – Жить мне осталось немного, а смерть моя будет мучительной и неприглядной. И, я не хочу, чтобы Карина это видела, я люблю ее.

Блондин поморщился и покивал. Может быть, он не был до конца согласен с доводами мародера, но, видимо, признал их достаточно весомыми.

– А говорить не хочу, потому что пока не время. Когда все закончится, расскажу, обязательно. И ты сам понимаешь, как Рина на это отреагирует. Может быть, уговаривать меня станет, а может, пристрелить попытается. Мне нужно, чтобы вы ее увели.