себя мужчине, переключился на как раз в этот момент попавший в мое поле зрения столь же рыжий, но куда более доступный экземпляр.

Майдрид была лет на семь первого рыжика постарше, радостей секса в жизни явно не чуралась, по постели вела себя активно и довольно раскованно, так что по итогам прошедшей ночи, смею надеяться, мы расстались полностью довольными друг другом.

Подробности заставляли как подкручивать несуществующий ус так и обязательно сходить на прием к рыжей девушке номер один. При средневековой антисанитарии буквально любая царапина способна свести могилу! Заражение крови и кирдык! Спина же у меня саднила так, будто ночной порой отходили кнутом. А если под ногтями у этого «кнута» была грязь? Что кстати было весьма даже вероятно!

Олвен, это солнце в утреннем полумраке, прекрасная и добросердечная дева, конечно же, помогла своему страждущему господину. Правда немного своеобразно, набрала полную ладонь какой-то вонючей мази, с размаху шлепнула меня по боевым ранам и совершенно бесцеремонно начала эту мазь растирать, мерзавка. Честное слово, от таких не отмечавшихся ранее коновальих замашек девушки я чуть потолок головой не пробил. Когда она меня лечила ранее, не в пример нежнее и деликатнее была.

«Удачное завершение приятного вечера, что я могу сказать!» - злобно подумал я, поймав своего прелестного Айболита за талию и прижав к себе, не позволил вырваться из объятий.

-Не надо было от меня прятаться столько времени! Не приказывать же мне тебя ко мне привести? Да и не такое уж я и чудовище, когда пьян.

Олвен прикусила губу и, отвернувшись, еще раз попыталась вывернуться, чего ей конечно не удалось. Это и с человеческим мужчиной непросто, а орки сильнее людей.

-Так что не злись. Но что ты ревнива, мне даже нравится!

-Ваша Светлость!- В дверях стояла ведьма и осуждающе качала головой. Впрочем, глаза Ронны смеялись. – Может быть, вы дадите девушке оказать помощь?

***

Бруни в конечном итоге все–таки на меня немного обиделся. При «разделе движимого имущества» ко мне добровольно ушло больше половины «людского» отряда во главе Фредериком. Останавливать их в своем выборе было не по орочьим понятиям, а он на них рассчитывал.

Так ладно бы, что они просто ушли, так решившие перейти под мою руку люди и родственников с собой потащили. Кроме того, в направлении Мора засобирались некоторые сотрудничавшие со мной деятели оккупационной администрации и как ни странно, достаточно приличное число экс–партизан. Последние вполне обосновано предполагали, что новая метла по-новому метет и очень вероятно начнет подчищать выявленные при принятии дел недостатки предыдущего режима именно с них. Банально для профилактики дисциплины и установления авторитета среди подданных.

Первой ласточкой от последней категории стал Эбер:

– Ваша Светлость, как мне стало известно, ярлы разделили между собой острова?

– Твои шпионы, будто бы за моей спиной стояли, подслушивали, – кивнул я.

Мужик слегка улыбнулся, показывая, что оценил шутку и продолжил:

– Многие из воевавших за герцога хотели бы уйти под вашу руку. На Гатланде оставаться боятся.

– Если будут мне верны, данное желание могу только приветствовать. – Пожал я плечами. С одной стороны амнистированные партизаны достаточно проблемный контингент, с другой, если суметь их привязать к себе это сулит очень серьезные политические и военные дивиденды. Это не считая, что больше подданных – больше налогов, в конце то концов. – Но если готовят предательство, их судьба станет очень страшным примером для окружающих.

– Каждому в душу не заглянешь, но из моих близких все оправдают ваше доверие, мой господин.

И не став больше льстить продолжил текущей сводкой по оперативной обстановке в том самом круге своего общения. В его лице, я сам не заметил, как приобрел весьма нужного, полезного и как надеялся по-настоящему верного человека.

Возможно, что именно по этой причине Эбер покинул остров вместе со мной, оставив на Гатланде управляющего и избрав новым местом проживания, конечно же, остров Мор, чему я совершенно не удивился. Он был такой совсем не один, выжженный и разграбленный Холден переживал ренессанс.

Благодаря такому наплыву эмигрантов потери населения моего аллода удалось в значительной мере компенсировать. К весьма приятному удивлению мое подданство высоко оценили в большинстве своем основательные зажиточные мужики. Голытьбы было на удивление мало. В этой связи восстановление экономики пошло у меня достаточно быстрыми темпами и во всех смыслах этого слова. Даже потеряв все свое добро, трудолюбивый кулачок сохраняет при себе руки и что еще более важно мозги, которые в конечном итоге и приводят к его процветанию. Собственно именно эти, потерявшие если не все, то почти все люди, желающие вернуть привычный для себя уровень жизни, и сыграли основную роль в быстром восстановлении торговых связей моих островов с материком. Да и в возвращении «морского сбора» в окрестностях Архипелага вклад моих новых подданных был тоже заметен.

Требования касательно скромной десятины с пиратства и торговли были доведены до всех и сочтены более чем справедливыми, однако так как людская жадность безмерна и люди доброго слова не понимают, меня конечно же попытались проверить на прочность.В итоге первые же два хевдинга которые сочли себя слишком умными угодили на хлеб и воду в замковой темнице. Через недельку к ним присоединился и первый купец попавшийся с контрабандой. Экономические потери касательно сокрытия населением своих доходов я с моими операми купировал разбросом среди подданных агентурной сети изначально. Агентура имела задачей, в том числе и деньги считать.

Подданные от такой резкости, надо сказать, оказались в шоке. Нежданно-негаданно их удалось удивить. Довольно мягким отношением к преступникам в том числе.

После месяца отсидки для вывода шлаков и холестерина из организмов с попавшей впросак троицей у меня состоялось несколько обстоятельных разговоров без лишних глаз. Людям было популярно разъяснено, что они были не правы и как они мне теперь будут всю жизнь должны, своевременным доведением до меня конфиденциальной информации в том числе. Так как народ тут был не избалован телевизором и детективами, а так же верил в справедливость, что считалось непременной принадлежностью всякого настоящего Хозяина с большущим пребольшущим кнутом в руках, это было несложно. Я ведь не требовал от них ничего лишнего и был в своем праве, десятина налогов это было весьма и весьма по-божески. Им же этого