Я кое-как позвонила Дарси, поглядывая в зеркало над раковиной, изо всех сил пытаясь протрезветь, фокусируя взгляд на своем отражении.

– Ты в порядке? Тебя не обижают? Он псих? Тебе нехорошо? Хочешь, я приду и заберу тебя? – взволнованно спросила Дарси. – Саймон, подай мне куртку!

– Нет. Дарс, мне ехать к нему домой? Я – я уже выпила чуть ли не целую бутылку вина, и Дарсииии, меня несет, меня повело!

Я оперлась на раковину, чтобы не шататься.

– Черт. Ты видела, как он меня при встрече облапал? Он такой уверенный. Такой крутой. И лысая голова – это очень сексуально.

– Нет. Никуда ты не поедешь. Подумай о бабушке, – строго сказала Дарси. – Пожалуйста, будь осторожна, я не хочу, чтобы ты снова скатилась в ту же ситуацию, из-за которой ты изначально заболела. Не забывай, что в первую очередь ты пошла на свидание, а не поехала сразу к нему, потому что тебе нужны какие-то длительные…

– Дарси! Он взрослый человек, я взрослый человек. Типа. Да! Я не такая взрослая, как он, но он все-таки зрелый мужчина, а я – зрелая женщина, как поет Бейонсе, и ему хватит ума относиться ко мне уважительно и продолжать, если он тоже этого хочет. Мы оба взрослые…

Я замолчала, потому что в туалет вошел мужчина.

– Простите, сэр! – промямлила я, оглядываясь вокруг в поисках еще одной женщины, которая могла бы меня защитить от этого извращенца. Вокруг были одни писсуары.

– Извините, – я вышла из мужского туалета и бросила телефон в сумку, кое-как собравшись и возвращаясь за стол.

Лысый Альфа что-то писал в телефоне. Он поднял на меня взгляд, когда я села на место, и положил телефон на стол вниз экраном.

– Готова? – улыбнулся он, встал и взял вино.

Мы вышли из бара, перешли дорогу. Лысый Альфа взял меня за руку, и я с удивлением отметила, что убрала руку не сразу – то ли потому, что была пьяна, то ли потому, что психотерапия дала свои результаты.

По пути он без умолку рассказывал о себе. Меня это устраивало, потому что я не была уверена, что могу сейчас сказать что-то умное.

– Мы пришли! – сказал он, когда мы оказались у одного из бывших муниципальных домов, которые в последние годы активно скупали либо частные застройщики, либо молодые люди, которым «помогают родители».

– Заходи.

Я вошла, и меня обдало жаром. Я внимательно огляделась: если запомню, что и где здесь находится, мне будет проще справиться с тревогой.

– Пойду повешу пиджак, только вот сперва… – он наклонился и поцеловал меня, и из-за его высокого роста мне пришлось запрокинуть голову под прямым углом.

Он так быстро вышел их кухни, что я осталась стоять на месте с вытянутыми губами, будто целуя невидимого мужчину. Хотелось пить, но я решила, что глупо будет искать чашку, поэтому включила холодную воду и стала пить прямо из-под крана.

– Могла бы стакан попросить, – сказал Кортни, входя в кухню в одних спортивных штанах.

– А вдруг у тебя все стаканы наркотиками обмазаны? – ответила я, вытирая рот тыльной стороной кисти.

– Что? – удивился он, доставая из шкафа два бокала.

Я с открытым ртом разглядывала его торс.

– Ничего, – я сглотнула слюну, засмотревшись на перекатывающиеся мускулы на его спине. – В спортзал ходишь?

– Джиу-джитсу. Правда, я уже не тот, что был десять лет назад, – он повернулся ко мне и похлопал себя по кубикам пресса.

– А что было десять лет назад? – спросила я. – Ты уверен, что готов увидеть меня без одежды? В спортзал я не хожу, а питаюсь в основном шоколадом. Серьезно. В больших плитках.

– Не говори ерунды, – сказал Лысый Альфа, ведя меня в гостиную. – У тебя очень красивое лицо. Подожди, я схожу возьму презерватив.

Погодите, а когда это он успел решить, что у нас будет секс?

Он наклонился, стащил платье с моего плеча и лизнул кожу.

– На вкус как шоколад, – сказал он, выходя их комнаты.

Почему я так удивляюсь?

Когда он вернулся, я надевала плащ.

– Ты что, уходишь? – спросил он, плюхаясь на диван и сажая меня рядом.

– Да, я, пожалуй, пойду. Мне нехорошо.

– Да нормально все с тобой, сиди, – сказал он и погладил меня по бедру. И мне это не очень понравилось.

Я открыла рот, чтобы сказать: «Извини, мне просто не хочется. У меня не очень здоровое отношение к сексу, и мне казалось, что я прихожу в себя, так что идея так себе, а еще ты сказал очень расистскую штуку, даже если сам этого не заметил, так что я пойду домой».

Но вместо этого спросила:

– К чему ты сказал про шоколад?

– Про шоколад? – он коварно рассмеялся. – Я знаю, что ты одна из этих.

– Из каких?

– Из этих, которым «Жизни черных важны».

– Разумеется. У меня это прямым текстом указано в профайле.

По крайней мере, я перестала думать о том, как бы скорее протрезветь. В одну секунду я уже была трезва, как стеклышко.

– Тебе это движение не кажется глупым? – серьезно спросил он. – Пойми меня правильно, я не расист, – надо же, какой молодец! – Но ты не думаешь, что оно создает больше проблем, чем решает?

– Да, мне и правда пора, – вздохнула я, устав от дискуссии еще до того, как она началась. – Для первого свидания многовато, Кортни.

– Правда? Я думал, тебе, сильной черной женщине, нравится принимать вызов, – сказал он, самодовольно ухмыляясь. – Мы можем посидеть, поговорить о музыке, о кино, обо всей этой ерунде, но разве тебе не хочется настоящего диалога, настоящего взаимодействия?

– Не на эту тему. Я собиралась выпить с приятным мужчиной и поболтать о чем угодно, но только не о таком. Я не собиралась отстаивать свои интересы и убеждения.

– Нет, прости, я не хотел тебя задеть. Давай поговорим о чем-нибудь другом, – он налил себе еще вина, и я посмотрела на него, отчетливо зная, что именно он скажет дальше. – Спорю, ты считаешь, что обратного расизма, по отношению к белым, не существует.

Два часа. Мы безостановочно спорили два часа. Плащ я так и не сняла. Сто двадцать минут я ему объясняла, что определение «расизм» из Оксфордского толкового словаря, которым он махал перед моим носом, устарело, что обратного расизма НЕ СУЩЕСТВУЕТ, что нельзя ссылаться на своего «черного, как пиковый туз» друга Тоби из Сенегала, пока он пытался оспорить и извратить каждый из моих аргументов, приговаривая в конце каждой фразы: «Не обращай внимания, я просто провокатор».

– Вот именно так и поступают люди, которым нравится быть адвокатом дьявола! – кричала я. – Ты никак не вовлечен в эмоциональном плане, у тебя ничего не стоит на кону!

Я направилась к выходу.