По телу пронесся разряд электрического тока. Шаров резко вскочил, голова при этом закружилась и он едва не рухнул снова на диван.

— Старость не радость… — пробормотал он, с трудом восстановив равновесие. — Как же я мог забыть⁈

Луч фонаря скользнул по двери. Который сейчас час?

Взгляд переместился левее — в комнату, где у окна стоял небольшой шкафчик. На нем застыла бронзовая статуэтка бегуна, которую он получил за… — точно, второе место в спартакиаде союзных республик тридцать шестого года, проходившей в Ташкенте… Шаров почувствовал холодок, пробежавший по спине, потому что на самом деле, он никогда не был в Ташкенте, но при взгляде на статуэтку в голове сразу появилось соображение — откуда она взялась. Рядом с ней стоял будильник зеленого цвета с крупными цифрами на циферблате. Он знал, хотя и не видел этого, что у будильника разбито стекло — сверху вниз его пересекала тонкая трещина.

Будильник, разумеется, стоял. Если бы он шел, ему точно бы потребовалась психиатрическая помощь.

Примерно три-четыре утра, — решил он и прислушался. Из ванной комнаты раздался шум. Шаров поднялся, подошел поближе. Скорее всего, лилась вода. Может быть, бледнопоганочный решил искупаться? На своей стороне, разумеется… Вслед за шумом последовало невнятное бормотание, которое становилась то громче, то тише. Одно было ясно — сосед не спит. И, насколько Шарову припоминалось (неизвестно откуда), этот парень вообще плохо спал по ночам, предпочитая буянить, устраивать спектакли и шоу, которые нередко заканчивались вызовом милиции или скорой. А чаще — тех и других.

В одну из тех бессонных ночей его — то есть, Андрея Емельянова осенило — теперь он, стоя на кухне у окна вспомнил это так отчетливо, что поразился. Так бывает, когда вдруг, ни с того, ни с его в голове всплывает намертво забытый сон.

Дело было в деньгах (как обычно!). Уже несколько дней дома лежала крупная сумма в ассигнациях, которую он выиграл на ставках. Ни о каких лошадях и гремевшем на всю страну ипподроме речи не шло — ему было на что, точнее, на кого ставить.

И он воспользовался этим шансом. Связался с темными личностями, которые шныряли у входа на стадион, возле касс и рядом с трибунами. Как правило, на западной трибуне собиралась публика посолиднее — там бетонные ярусы амфитеатра покрывали деревянные мостки. Не слишком комфортно, но куда лучше, чем голый холодный бетон.

Да и шума оттуда раздавалось поменьше — солидная публика приходила играть, а не кричать. Ставки порой были серьезные, куда больше его заработка в клубе и надбавки за «Мастера спорта».

А пожить хотелось вдоволь. В государственных магазинах процветал дефицит, а вот на рынках и в коммерческой торговле можно было найти что угодно — иностранное, производства Германии, Австрии, Франции, США. От костюмов до шляп, от туфель до радиоприемников. И, если позволял доход, можно было даже подумать о приобретении автомобиля. Заводская цена на ГАЗ М-1 составляла около 9–10 тысяч рублей, но, понятное дело, никто ими не торговал и купить просто так личный автомобиль было нельзя.

Однако ему как победителю Спартакиады народов СССР пошли навстречу и автомобиль выделили, но… за него еще нужно было заплатить.

Денег же не хватало. К тому же назревала… — он оглянулся, вспомнив, что на вешалке позади обычно висел женский халатик — Ани. Назревала свадьба, а это огромные расходы.

План созревал почти год. Все это время присматривался к хмурым ребятам в кепках, сновавшим между рядов.

Перед одним не слишком важным соревнованием он, наконец, решился. За час до стартов ноги свернули не к раздевалке, где его мог перехватить тренер, а налево. Там в сторонке от широких тротуаров располагалось небольшое летнее кафе, где разливали квас, холодное пиво, продавали мороженое, бутерброды и надувные шарики.

За одним из столов сидели двое — в модных восьмиклинках. Блуждающие взгляды — нагловатые и цепкие, ощупывали прохожих. Он давно уже приметил этих парней и был абсолютно уверен в их роде деятельности.

— Нужно поговорить, — бросил он, поравнявшись со столиком.

— Какие люди! — растянутым голосом сказал ближний — высокий скуластый парень с темными, вьющимися волосами. — Сам Андрей Емельянов пожаловал! Автограф дашь, чемпион? — парень с усмешкой подтолкнул скомканную салфетку в его сторону, но он сделал вид, что не заметил.

— Дело есть. Нужно поговорить с вашим старшим.

— Говори, я тут старший, — негромко сказал второй парень. — У него косил левый глаз и было непонятно, куда ему смотреть.

Андрей покачал головой.

— Передайте своему начальнику — дело есть. Буду ждать здесь через час после сегодняшнего забега.

Не дожидаясь, что ответит кривоглазый, он развернулся и зашагал к раздевалке. Он не сомневался, что их главный придет. Однажды он мельком видел этого человека — и было в нем что-то…

После соревнований, в которых он с легкостью одержал победу, причем оступившись в самом начале и потеряв добрых пять секунд, предоставив тем самым фору соперникам, предавшись эйфории, он совершенно забыл о встрече и вспомнил лишь когда тренер заглянул в раздевалку и спросил, пойдет ли он в баню.

Сначала он с радостью согласился. Тренер (лицо которого было несмотря на победу каким-то озабоченным) ответил, что будет ждать у дверей. Но потом Андрея прошиб холодный пот.

— Извините, я совсем забыл… — покачал он головой, когда вышел из раздевалки. — Я не смогу…

— Что — небось девушка? — пытливо сощурился мужчина.

— Ага… да… Аня…

— Ладно… — тренер покачал головой и будто бы хотел добавить что-то серьезное, но вместо этого улыбнулся и сказал: — Ты хоть душ прими, а то воняет от тебя как от коня на перегоне.

— Обязательно приму!

Тренер махнул рукой, и легкой походкой скрылся под аркой стадиона. Андрей, едва успев переодеться, побежал к месту встречи.

Речь у него была заготовлена заранее, да только оказавшись возле ларька, он никого не увидел.

Опоздал? — мелькнула мысль. Сердце почему-то трепыхалось, будто бы он пробежал десять километров в быстром темпе.

Под небольшим грибком на стульях сидели две девчушки и поедали вкуснейшее мороженое-эскимо Микояна.

Оглядываясь, он присел под пустующий зонтик. Некоторые проходившие мимо люди узнавали его, здоровались, но он практически их не замечал, чувствуя себя взведенным словно пружина перед стартом.

Что-то происходило, и он не мог понять, что именно. Все было — как обычно, но как-то не так. Теплый ветерок шевелил листья деревьев, девчонки смеялись, в кустах копошились воробьи, но за всем