Фэн Синь сразу понял, о чём речь: небожители обязались в течение года воспевать подвиг Искателя Цветов под Кровавым Дождём и прославлять его добродетель. Генерал заскрипел зубами:

– А когда нам отдыхать прикажете?! Ночь на дворе! Днём колокол снова зазвонит.

Хуа Чэн хмыкнул: мол, на первый раз прощаю.

– Ай, да какая разница! – воскликнул принц. – У нас есть проблема посерьёзнее! Ты видел того «меня»? Куда он побежал?

Фэн Синь указал направление:

– Туда. Я как раз собирался отправиться за ним.

У Се Ляня зародилось нехорошее предчувствие.

– Если я правильно помню, в той стороне…

– Дворец Сюаньчжэня, – подтвердил Фэн Синь.

Се Лянь скривился, и Хуа Чэн скомандовал:

– Идём!

Со всех ног они помчались во дворец Сюаньчжэня и без церемоний ворвались внутрь. Му Цин неподвижно сидел на постаменте с таким лицом, будто только что встретил покойника. Се Лянь подошёл к нему и помахал перед его носом рукой:

– Му Цин?

Тот немного опомнился, но по-прежнему выглядел потрясённым. Он сделал несколько глубоких вдохов и спросил:

– Вы что вытворяете?

– Я? Сам не знаю… Расскажи, пожалуйста, с начала.

Му Цин негодующе уставился на принца:

– Вы посреди ночи голышом ворвались ко мне во дворец!

Хуа Чэн недобро прищурился, а Се Лянь поспешил объясниться:

– Не нужно возводить на меня напраслину! Тебе показалось, это был не я!

Му Цин закрыл ладонью глаза, словно пытаясь стереть увиденное, а затем проворчал:

– Даже если так, вы определённо в этом замешаны! Та статуя сбежала из пещеры? Как вы могли позволить ей разгуливать здесь среди ночи? У вас с Искателем Цветов под Кровавым Дождём развлечения такие?

– Тебе какое дело? – фыркнул Хуа Чэн.

– Какое мне дело?! – взревел бог войны. – Это мой дворец!

– Я тоже принимал участие в строительстве небесной столицы, – напомнил князь демонов.

Он сказал правду: в то время небожителям не хватало собственных сил и средств, поэтому они часто втайне обращались за помощью к главе Призрачного города. Му Цин не знал, что возразить, но тут вмешался Се Лянь:

– Это просто недоразумение! Скажи лучше, где он сейчас?

– Он выхватил у меня меч и побежал…

Со двора донёсся звон металла, Се Лянь выбежал на звук и увидел в саду на горке свою статую. Вид она имела невероятно похабный: плечи и грудь обнажены, снизу клочки одеяния ничего толком не прикрывают. Отдельного внимания заслуживало лицо: брови нахмурены, на щеках проступил румянец, а на лбу выступила испарина – всё же удивительно искусная работа. Изваяние сжимало в руке меч, украденный у генерала, и пыталось пронзить им собственную грудь – как в своё время Се Лянь, когда думал остановить таким образом действие яда. Камень с горы Тунлу оказался крепче стали – клинок со звоном соскальзывал с него и гнулся, но пробить не мог. В отчаянии статуя занесла ладонь над головой, собираясь размозжить себе череп.

– Успокойся! Успокойся! – закричал принц.

Статуя уставилась на него невидящим взором, и, воспользовавшись её замешательством, Се Лянь подскочил к ней и мощным ударом отправил в яму. Хуа Чэн проворно забросил следом фигурку князя демонов. Вернее, она сама вырвалась из его рук, а при встрече с изваянием юного принца тут же вернула себе былой облик.

Се Лянь заторопился покинуть дворик и по дороге затолкал обратно во дворец выглянувшего на шум Му Цина:

– Дело сделано! Прости, придётся ещё какое-то время попользоваться твоим гостеприимством!

– Что это было? – поинтересовался Му Цин.

– Тысяча извинений! Я позже всё объясню!

– Незачем извиняться, – возразил Хуа Чэн. – Ты столько раз спасал ему жизнь!

Му Цин упрямо рвался к дверям:

– Нет уж, объясняйте прямо сейчас. Мне показалось, будто вы сбросили в яму себя, а следом… его? Как это понимать?! Что творится в моём саду?!

Принц с трудом удержался, чтоб не схватить товарища за шкирку.

– У меня не было времени на раздумья! Серьёзно, Му Цин, не ходи туда! Зачем оно тебе?

– Се Лянь! – возопил бог войны. – Что вы себе позволяете?! Твою мать! Твою ж мать!

– Это не мы! Всё вышло случайно, мы не успели… А ты опять заговорил как Фэн Синь…

Спустя два часа обе статуи наконец истратили духовные силы. Принц заглянул в яму и прижал ладонь ко лбу. Хуа Чэн занялся изваяниями, а Се Лянь ринулся наперерез Му Цину с Фэн Синем, которые тоже выскочили во двор.

– Вы не хотите этого видеть! – прямо сказал принц.

Фэн Синь не любил совать нос в чужие дела и тут же благоразумно отступил, а вот Му Цин не унимался – с лицом мрачнее тучи он отчаянно размахивал руками и в бешенстве бормотал:

– Не верю… В голове не укладывается! Как? Как такое могло случиться в моём дворце?!

Выговорившись, он понуро поплёлся прочь. Принц заподозрил, что после ухода гостей бог войны разнесёт несчастную горку на части.

Се Лянь не знал, смеяться или плакать, он вообще не понимал, как относиться к произошедшему. Принц оглянулся на статуи – теперь они составляли единую композицию – и спросил:

– Они… так и останутся?

– Да, – ответил Хуа Чэн. – Теперь они неразлучны.

Се Лянь закрыл лицо ладонями. Что это за божественная статуя такая нелепая?! А если её люди увидят?! Позор и безобразие!

– Саньлан… спрячь их… – простонал Се Лянь. – Нельзя, чтобы кто-то на них наткнулся.

– Разумеется, гэгэ, не волнуйся.

Они вернули изваяние обратно в пещеру Десяти тысяч божеств, и остальные скульптуры тут же высыпали поглазеть, но принц снова прогнал их:

– Кыш! Без вас разберутся!

Ничего не успев разглядеть толком, статуи нехотя повиновались. По пути они то и дело оглядывались – словно завидовали своему товарищу, у которого появился спутник.

Чары сладких уз развеялись, а вот прочие изваяния остались ни с чем: некому было любоваться танцем Бога Войны Увенчанного Цветами, утешать принца во хмелю или толкать для другого принца качели. «Эх, вот бы каждому Се Ляню по Хуа Чэну!..» – вздохнул Се Лянь.

Князь демонов подумал о том же:

– Гэгэ, а правда, каждому из них не помешал бы свой Саньлан?

Раз уж их мнения совпали, они решили немедля приступить к делу. Вскоре принц своими глазами увидел Хуа Чэна за работой: тот двигался столь быстро, что невозможно было уследить за руками, только обломки камня безостановочно сыпались на пол. Непревзойдённое мастерство, дополненное духовными силами, воистину творило чудеса, и Се Ляню оставалось только восхищённо охать.

Когда Хуа Чэн наконец отошёл в сторону, взгляду принца открылась скульптура мальчика, крепко сжимающего что-то в руках. Растрёпанные волосы, лохмотья и лицо в повязках – он выглядел ужасно жалким. Се Лянь опустил руку на голову статуе, благословляя её, а Хуа Чэн передал ей немного духовных сил. Мальчик заморгал и принялся крутить головой по сторонам, а заметив, что кто-то держит его за воротник, замахнулся ногой. Князь демонов, похоже, этого ждал: он проворно отскочил и приподнял мальчишку над землёй, позволив тому брыкаться сколько влезет. Се Лянь