Точнее, мерцал не сам пень. Грибы гнилушки, покрывающие его неровной шапочкой, давали это чудное зелёное мерцание. Если честно — было в этом что-то завораживающее, но… запах!!

Запах был убийственным. Наповал убийственным.

— Могу помочь перенести в твою комнату, — с готовностью предложил ведьмак, который, несмотря на темноту, не спешил брать меня в свой «фирменный захват», великодушно позволяя насладиться зрелищем.

Вежливо поблагодарив, я заверила псионика, что я, конечно, ведьма, но не настолько. А также вежливо и в самых изысканных выражениях попросила не делать больше таких подарков, потому что «подношения из фитогениталий неуместны в рамках профессиональной этики». На что Ралфи тут же вспомнил маргаритки от Горислава и… В общем, проще всего было вздохнуть и пообещать, что маргариток тоже больше не будет.

Светящийся в темноте пень всё же перекочевал в теплицу — пикси подарок Ралфи пришёлся по душе, а табличку с гравировкой я, не знаю зачем, забросила в ящик стола.

Каспер, кстати, после того случая стал называть визитатора «пень с глазами». Когда Ралфи, понятно, не слышал. Потому что мало ли.

«Вдруг ещё «смерч» назад отберёт! — поделился своими опасениями Касперский и добавил с видом мастера Угвэя: — С этими ведьмаками надо держать ухо востро!»

В общем, методом экспериментарных исследований Ралфи выяснил, что подношения я принимаю исключительно в пироженном эквиваленте. Ну, ещё томатным соком могу брать, солёненьким таким, м-м-м… но не более того.

Но тут в «попытки подкупа» вмешался Каспер…

То ли котецкий не простил мне того вороха терранавтских гаджетов, от которых я, скрепя сердце, отказалась, то ли просто (каким-то чудным образом) оголодал, но… Каспер, мой рафинированный, белоснежный как алебастр британец, взялся пожирать всё, чем визитатор пытался меня угостить.

Поглощать с прожорливостью росомахи и остервенением фанатика.

И вот что было характерно, когда Касперский с отчаянием дворового кота, оголодавшего и обездоленного, отбивал-таки добычу… Нет, тут всё же надо уточнить кое-что. Для порядка.

Мой фамильяр — истинный «британский лорд». Самый аристократичный из всех котов, что я знаю. А видела я, учитывая специальность, немало усатых и хвостатых. Так вот, Каспер — не кот даже, а утончённейший интеллигент в кошачьей шкуре! В бытности котёнком с трогательной розовой мордочкой и розовыми же ушами у Каспера даже заскок на эту тему был: откликались они-с не иначе как на «ваше котейшество». Слава Триединой — перерос. Покушать его котейшество, конечно, всегда любили — шила в мешке не утаишь, но… надо было видеть, как он это делает! То есть делал. До вышеобозначенных событий. Даже обгрызая самосу, испечённую непальской ведьмочкой-дакини Нафисой, Касперский делал это с видом величайшего одолжения и во время поглощения не издавал ни звука…

Что с ним случалось с появлением Ралфи, а точнее, с периодическим появлением у Ралфи всяких вкусностей, ума не приложу!

Такого отвратительного чавканья я в жизни не слышала! И, судя по приподнятой над роговой оправой accuracy бровью, на Террасуоте не слышали тоже.

Каспер чавкал, плямкал, звучно облизывался и отрыгивал, тоже звучно (я даже не знала, что он так умеет!), кроме того, зная брезгливость и чистоплотность своего британца, я только диву давалась, как он умудрялся настолько вымазаться в креме или глазури! Прямо пирожное с глазами, а не кот!

Он рычал, визжал отвратительнейшим, совершенно не своим голосом, стоило кому-то пошевелиться в сторону незаконной (я настаиваю) добычи. Он переходил на ультразвук и даже ругался на террасуотском…

Я была полностью обескуражена. Даже не подозревала, что по Касперскому, оказывается, Оскар плачет. Хотя куда там Ди Каприо в «Выжившем»! Вот морда котецкого, когда Ралфи скромно премировал меня очередной пироженкой, — это да!

В общем, с некоторых пор ведьмак стал прятать от Каспера сладкое.

Но котецкий, в свою очередь, не сдавался и всё равно находил заначки. Может, мы в лаборатории что-то с генами напутали и нечаянно опрокинули пробирку с кодом ищейки? Я уже готова была провести анонимный опрос среди всех, кто имел тогда доступ…

В любом случае, котецкий проявлял чудеса телепатии, и Ралфи ничего не оставалось, как маскировать «взятки в пироженном эквиваленте», как я их называла, под рабочий реквизит.

Вот и в тот раз, когда я увидела псионика с тубусом, сразу заподозрила неладное. И оказалась права — образцы жеоды ведьмаку нужны были, как зайцу стоп-сигнал. Он в тубусе пирожное для меня припрятал.

Вкусное, кстати. Даже больше чем вкусное — божественное! И… коварное, как его даритель. Потому что, доев пирожное, расслабившаяся и беззащитная от выброса в кровь гормонов удовольствия, я…тут же оказалась в «фирменном захвате Ралфи».

Вечером я впервые пожалела, что не вняла совету девчонок и не попыталась «умаслить» ректорессу, на худой конец, расшаркаться перед ней, принося самые красочные и искренние извинения, как Индира любит… Всё казалось, что лишнее это. Ну что мы, маленькие дети, что ли? Я подставилась, Индира не одобрила, применила санкции, я приняла к сведению и больше не подставляюсь. Всё.

О чём ещё тут говорить-то?!

Но гложущее, тревожное чувство, поселившееся в сердце после того самого «инцидента» в коридоре, не отпускало.

Что было совсем нелогично, учитывая, что если я права и это Индира видела нас с Ралфи, уж точно нельзя было не заметить, что если кто и был виноват в «вольном поведении в стенах альма-матер», то уж точно не я, а его визитаторство. И в то же время не покидало ощущение, что на этот раз ректоресса разозлилась на меня куда сильнее, чем за ту детскую выходку с фотосессией…

И всё это наталкивало на определённый вывод: они с Ралфи не просто знакомы, они, кхм, знакомы довольно близко.

И я была тысячу, сто тысяч раз права, когда решила «не сближаться» с его визитаторством!

То обстоятельство, что я не могла перестать думать о ревнивой ректорессе вместо того же хаоса, который грозит в настоящий момент моему миру, тьма побери, злило чрезвычайно! Вот ведь не было печали!

И любая мысль об упёртом в своей назойливости ведьмаке, чьей «упёртости», как говорит Каспер, даже Альдебаран позавидует, ведьмаке, который и не думал оставлять меня в покое, злила тоже!!!

Из-за этого никак не удавалось уснуть — всё ворочалась с боку на бок, пока Каспер ехидно не посоветовал позвонить Ралфи, чтобы тот спел мне колыбельную. Вместо того чтобы ответить что-то резкое, лежала, не двигаясь, и пыталась считать гиппогрифов… Задремать удалось лишь под утро, и то только когда клятвенно пообещала себе плюнуть на гордость и поговорить начистоту с Индирой, в том числе заверить ректорессу, что мне его визитаторство и даром не нать, и за деньги не нать.