Но выспаться так и не удалось: стоило провалиться в блаженную темноту, как талию стиснули сильные мужские руки, в голову ударил магнетический, ни на что не похожий аромат чёрной смородины, а щёку уколола такая знакомая щетина…

— Какая же ты желанная, ведьмочка! — раздался над ухом низкий чарующий голос с бархатными нотками. — Не надоело ещё от меня бегать? Иди сюда…

Горячие губы прижались к моим, и в тот же миг тело пронзило настолько острое удовольствие, что я проснулась от собственного крика.

И хоть, разбуженный в который раз за ночь, Каспер лишь сердито сопел, но никак не комментировал, больше уснуть даже не пыталась. Ощущения во сне оказались настолько реалистичными, что засыпать стало почему-то страшно…

Ни свет ни заря я выбралась из постели и, приняв душ и приведя себя в порядок (учитывая туман и звон с недосыпа в голове), решила заскочить перед занятиями на станцию…

Думала, работа если не поможет проснуться окончательно, то, как минимум, как следует взбодрит, но… тут принесло Наташу, и я поняла, что вчерашние домогательства ведьмака таки выйдут мне боком.

…Перевёртыш-пума осторожно прихлёбывала кофе из чашки со щекастой моськой Касперского на ней и избегала встречаться со мной взглядом, делая вид, что изучает многократно виденный прежде кабинет куратора ани-станции.

Посчитав, что дальше тянуть просто глупо и, что бы то ни было, я готова к любым известиям и репрессиям, я, наконец, поинтересовалась у перевёртыша, что привело её на станцию.

— Заявку на ауросканер отклонили, да? — предположила я, нахмурив лоб. Фигово, конечно, нам этот сканер пригодился бы, не то слово, как пригодился бы, но, с другой стороны… да протянем как-нибудь и по старинке… — Или на реагенты?

Поставив чашку на блюдце, Наташа помотала головой и подняла на меня затравленный, потемневший взгляд.

— Всё настолько плохо? — насторожилась я, чувствуя, как внутри всё холодеет. — Меня что, со станции гонят? — вспомнила я угрозу Индиры в первый же день прибытия Ралфи.

Голубые глаза перевёртыша расширились от удивления, она часто захлопала пушистыми ресницами, и я облегчённо выдохнула.

Ну, главное — святое не тронули, а со всем остальным как-нибудь справимся.

Оказалось, тронули. Святое. И ещё как… Тронули.

— Рит, ты не в курсе ещё, да? — тихо спросила Наташа.

Я нахмурилась. Внутренности сдавило ледяной лапой, а звон в голове усилился.

— Что случилось?

— Я так и подумала, что ты ещё не знаешь, — ещё тише проговорила Наташа. — Хотя ты же свою заявку постоянно отслеживаешь…

Не отвечая, я развернула к себе ноут и забегала пальцами по клавишам.

Заявка… Заявок я, как куратор станции, подаю много, но отслеживаю, непрерывно и с упорством маньяка, только одну.

— Не может быть, — прошептала я, чувствуя, как голова буквально взрывается и звон из неё растекается в пространстве, заполняя кабинет, а прямоугольник монитора неумолимо кренит вбок.

Только каким-то невероятным усилием воли я усидела на месте, впившись пальцами в край стола и оторопело мотая головой.

— Ритка! Что случилось?! — повиснув на ручке двери, в кабинет влетел Каспер и в два прыжка оказался на столе.

Наташа, которая в любой другой подобной ситуации уже запищала бы от счастья и принялась одаривать поцелуями щекастую морду британца, сидела ни жива ни мертва.

— Мне так жаль, — прошептала пума одними губами.

— Ритка?! — повторил Касперский.

— Заявка в Террасуот, — ответила я вмиг охрипшим голосом. — Отклонена.

Получить отказ из межмирового ведомства можно по-разному.

И конечно, по разным причинам.

Бывает, отказывают по каким-то временным, «подлежащим исправлению» («медленному» или немедленному, в зависимости от ситуации) поводам. Тогда отказ сопровождают зелёной звездочкой и перечнем указаний, что надлежит исправить, какие справки дособирать, над чем поработать…

Бывает, что отказывают без объяснимых причин. В таком случае пробиться в Террасуот всё же можно, хотя и сложнее.

А бывает, отклонённую заявку помечают красным.

Как, например, мою.

Это означает, что мне запрещено подавать заявку снова. Пожизненно. То есть, я хотела сказать… это навсегда.

Если попытаюсь «пролезть» не через вакансию в Бестиарии, отследят, привлекут к административной ответственности и влепят такой штраф…

Каспер, который уже успел во всём разобраться, забыл на время, что умеет разговаривать не хуже нас с пумой и, ощерившись, рычал на монитор в злобном бессилии.

— Это Индира, — тихо сказала я и бросила взгляд на Наташу.

Пума затравленно заморгала и, сглотнув, помотала головой.

— Я не знаю, Рит, честно. Единственное, что могу сказать, — когда я пришла сегодня, обнаружила распоряжение внести изменения в твоё личное дело.

— Ну, конечно, она, — прошипела я. — Задействовала свои связи.

Саданув ладонью по столу и ничего при этом не почувствовав, я вихрем сорвалась с места и выскочила из кабинета.

Тьма! Я всё понимаю: ревность, Ралфи её распрекрасный, и всё такое, но… это же подло! Бесчеловечно!

Она же… она же мне жизнь сломала…

Спустившись бегом по лестнице, я с размаху налетела на виновника моего несчастья. Не на Индиру. На Логана.

Прежде чем успела что-либо сообразить, со всей силы пихнула его в грудь, вложив в удар магию. Не ожидавший такого, ведьмак отлетел к стене, впечатавшись в неё спиной.

— Рита? — начал было он, но я выбросила вперёд руку, вынуждая его замолчать.

У кафедры ботаников перетаптывались группы с третьего и четвёртого курсов — ботаничка повесила на Ксю принятие зачёта, но мне было откровенно плевать на то, что нас смотрят.

— Ты обманул меня! — крикнула я. — Ты говорил с ней!! Обо мне! Со своей любовницей!!!

В глазах Ралфи на миг проступило понимание и даже как будто вина, но тут же выражение сменилось недоумением.

— С кем? — с самым честным и откровенно обескураженным видом спросил он, хмурясь.

— Не прикидывайся! — не в силах сдерживаться, проорала я. — Ты говорил с Индирой обо мне! Ты же обещал, Логан!! Как ты мог?!

И плевать, что у наблюдающих за нами студентов расширились глаза и пооткрывались рты, а выражение карих глаз за спектральными линзами из охреневшего стало откровенно злым!

— Рита, — процедил он. — Индира не…

— Да плевала я! Плевала с высокой колокольни на вас обоих! Меня только в свою любовь не втягивайте, ясно?! Что я вам сделала?! Что я тебе сделала такого, чтобы… — я запнулась, горло сдавило комом.