Своим промахом со смазкой для пуль британцы, сами того не желая, достигли цели, недостижимой даже для Акбара Великого: объединили мусульман и индусов. Восстание сипаев вылилось в Великое индийское восстание 1857–1858 годов, во время которого индусы и мусульмане вместе нападали на британские поселения по всей Индии. Мусульманские активисты называли этот мятеж джихадом, и их хорошо организованные нападения заставляли думать, что свиное сало стало всего лишь поводом: к мятежу они явно долго готовились.

Долго – но всё же явно недостаточно. Британские солдаты быстро сокрушили мятежников, а затем начали карательную операцию: около месяца они грабили индийские города, выгоняли перепуганных местных жителей из домов и массово убивали прямо на улицах. По меньшей мере в одном случае пленных заставили вырыть яму, затем выстроили на краю этой ямы и расстреляли так, чтобы они падали в заранее заготовленную могилу[65]. Британский историк сэр Чарльз Кростуэйт назвал эту победоносную кампанию «британской Илиадой» и «эпической битвой за Расу».

Едва мятеж был полностью подавлен, британцы отринули всякое притворство: последнего могольского монарха, совершенно ничтожного правителя, отправили в изгнание, а Ост-Индской компании вернули статус частного предприятия. Теперь Индией правила напрямую британская корона. Начался девяностолетний период прямого британского правления, так называемый «Радж».

Британские лидеры рассматривали Индию как «жемчужину в короне королевы Виктории» и охраняли еще ревностнее прежнего. В 1878 году, заметив усиление интереса России к Афганистану, они снова попытались оккупировать Кабул – но и на этот раз неверно оценили усилия, необходимые для захвата горной территории, населенной многочисленными, враждебными как к англичанам, так и друг к другу племенами. Дело не в том, что эту страну было сложно «завоевать» – по крайней мере, в европейском понимании этого слова. Великобритания без труда вошла в столицу, посадила на трон во всем покорного ей царька, назначила «посла», чтобы им руководить. Как правило, на этом завоевание можно считать оконченным. Но тут британцы обнаружили, что подчинить афганских вождей своей воле – это только полдела. Покоренные вожди просто рассыпались, как песок, у них в руках, превращались в рабов, но не в орудия – а те племена, которыми они якобы правили, принимались сражаться без лидеров, как партизанские отряды. Вторая англо-афганская война обрела дурной поворот, когда был убит британский посол Каваньяри и начались разрушительные сражения в городах; в конце концов британцы принуждены были снова отступить в Индостан.

Накануне второй англо-афганской войны русские и британцы решили, что оккупировать территорию, занятую афганскими племенами, слишком дорого, и согласились считать ее буферной зоной между двумя империями: русские обязались не заходить южнее Амударьи, если британцы согласятся не заходить севернее произвольной прямой линии, которую прочертил на карте через пустыню британский дипломат Мортимер Дюранд. Территория между этими двумя границами и стала Афганистаном. Афганские монархи, лишенные возможности распространять свою власть вширь, теперь сосредоточились на «расширении вглубь»: покоряли племя за племенем, ущелье за ущельем, пока вся эта ничейная земля постепенно не перешла под более или менее прочный контроль центрального правительства в Кабуле.

Но, разумеется, русские так и не оставили надежду продвинуться на юг и завладеть портом у теплых вод Индийского океана; а британцы не оставили подозрений относительно намерений русских; так что Большая Игра продолжалась.

К западу от поля Большой Игры в XIX веке разворачивалась другая драма, также связанная с проникновением в исламский мир европейских политических игр. Здесь основными игроками были Великобритания и Франция, а «фишками», за которые шла борьба – провинции рушащейся Османской империи. Для европейцев основным сюжетом этого времени была борьба между развитыми национальными государствами Европы. То, что творилось в Месопотамии, Леванте, Египте, в других частях Северной Африки, для них оставалось относительно маловажным восточным элементом этой великой драмы – всего лишь… «восточным вопросом».

Восточный вопрос особенно настоятельно зазвучал ввиду Французской революции – события, перепугавшего все королевские семьи Европы, поскольку революция напрочь отказывала им в легитимности. Так что монархии объединились, чтобы сокрушить революционеров. Они считали, что это будет несложно: ведь революция уже погрузила Францию в хаос – однако, к изумлению всех причастных, подчинить себе революционную Францию оказалось не легче, чем гнездо разъяренных ос.

Хуже того: революция породила Наполеона Бонапарта, под руководством которого Франция начала стремительно завоевывать мир. Великобритания бросила против Наполеона все свои силы, и один из эпизодов борьбы между этими противниками состоялся в Египте.

Западные историки сообщают, что Наполеон явился в Египет в 1798 году с армией из тридцати четырех тысяч, за ним туда последовал лорд Нельсон, французы проиграли англичанам Нильскую битву (битву при Абукире), Наполеон бросил свою армию и бежал домой, чтобы совершить государственный переворот, сделавший его единственным правителем Франции; и дальше война продолжалась своим чередом.

Но как насчет египтян? Кто жил в Египте? Какую роль они играли во всем этом? Были рады Наполеону? Помогали ему? Или их пришлось завоевывать? Играли ли они какую-то роль в битве между Францией и Англией? На чью сторону встали? Что произошло, когда европейцы ушли? Западные историки мало интересуются этими вопросами – куда больше волнует их схватка Англии и Франции. Читая их, можно подумать, что коренного населения в Египте вообще не было!

Но, разумеется, оно там было. Во время прихода Наполеона Египет номинально оставался провинцией Османской империи. Наполеон, однако, сразился с египетской армией в тени пирамид и разбил ее меньше чем за день! Дальше пошла «зачистка», а серьезные битвы начались только с приходом англичан – и это были битвы между европейцами. Бо́льшую часть флота Наполеона британцы утопили в Ниле. «Правителем» Египта Наполеон пробыл год, но в его армии разразилась чума, а в стране, которой он правил, не было порядка: мятежники нападали не столько на французов, сколько на местные власти. Британцы прислали сюда несколько экспедиций и убедили турок так же напасть на Египет. Наполеон ответил на это рейдом в Сирию, во время которого уничтожил несколько тысяч человек в сирийском городе Яффа[66]. Наконец он вернулся в Европу; Египет к этому времени лежал в руинах. Один османский армейский офицер использовал смуту в своих целях и захватил власть в стране. Этот человек – Мухаммед Али, турок родом из Албании – провозгласил себя «губернатором» Египта, как будто действовал в интересах султана в Стамбуле. Однако все понимали, что он никакой не губернатор, а независимый правитель, новый монарх, который будет делать здесь всё, что пожелает.