Затем он вернулся к скудной простоте своей пустынной родины – и начал проповедовать там религиозное возрождение через возвращение ислама к его изначальной форме. Есть лишь один Бог! – гремел он, – и все должны поклоняться Богу точно так, как наставляет Святая Книга. Повиноваться законам, изложенным в откровениях. Жить в точности, как Безупречные Основатели в Медине во времена Мухаммеда. А всех, кто мешает восстановлению чистой изначальной общины, говорил Ваххаб, следует уничтожать.

Всю Аравию считали своим владением османы; однако над мелкими племенами бедуинов, кочующими по этой безводной земле, живущими в рассеянных по ней оазисах, кое-как выживающими скотоводством и торговлей, у них реальной власти не было. Среди этих своих соплеменников-бедуинов Ваххаб нашел себе последователей и, во главе их, двинулся в поход по стране, уничтожая святилища, поскольку почитать их не следовало: Ваххаб проповедовал, что любое почитание кого-либо или чего-либо, кроме Бога, есть идолопоклонство. Со временем Ваххаб занял должность судьи – и принялся с самым бескомпромиссным жаром применять направо и налево законы Ханбалии. Однажды он распорядился побить известную в городе женщину камнями за прелюбодеяние. Местные жители решили, что с них достаточно. Собралась толпа, потребовала сместись Ваххаба с его поста; пошли даже разговоры о расправе. Ваххаб бежал из города и переселился в другой оазис, под названием Дирия.

Здесь его тепло принял местный правитель Мухаммед ибн Сауд. Ибн Сауд был вождем небольшого местного племени, но амбиции имел серьезные: хотел «объединить» Аравийский полуостров. Под «объединением», разумеется, он понимал «завоевание». В несгибаемом проповеднике Ваххабе он увидел именно такого союзника, какой ему требовался; так же и Ваххаб смотрел на Ибн Сауда. Двое заключили договор. Вождь согласился признать Ваххаба верховным религиозным авторитетом мусульманской общины и делать все возможное, чтобы воплотить его видение в жизнь; проповедник, со своей стороны, согласился признать Ибн Сауда политическим главой мусульманской общины, ее амиром, и наставлять своих последователей сражаться под его знаменами.

Союз оказался плодотворным. В течение следующих нескольких десятилетий эти двое «объединили» все бедуинские племена Аравийского полуострова под управлением Ибн Сауда и Ваххаба. Каждый раз, сталкиваясь с очередным непокорным племенем, они начинали с призывов к обращению. «Обратитесь! Обратитесь! Обратитесь!» – трижды восклицали они. Если этот призыв не встречал ответа (как оно обычно и бывало), Ваххаб приказывал своим воинам идти и убить всех врагов, утверждая, что это позволено Аллахом, поскольку они неверные.

Племена, на которые они нападали, попросту не понимали призыва обратиться: они ведь и так считали себя ревностными мусульманами. Но, восклицая: «Обратитесь!», Ваххаб имел в виду свое собственное понимание ислама. Он не называл его «ваххабизмом», поскольку, как и до него Ибн Таймия, настаивал, что просто призывает мусульман вернуться к изначальному, неиспорченному исламу, очищенному от всех позднейших наслоений и искажений. Он не новатор – наоборот, противостоит любым новшествам.

Однако люди, с ним не согласные, видели в его взглядах не ислам как таковой, а именно определенную интерпретацию ислама, поэтому окрестили его идеологию ваххабизмом – словом, постепенно вошедшим в употребление даже среди его сторонников.

В 1766 году Ибн Сауд умер, власть перешла к его сыну Абдельазизу, который продолжил кампанию отца по завоеванию Аравии под знаменем богословия Ваххаба. Затем, в 1792 году, умер и сам Ваххаб. Жизнь его охватила почти весь восемнадцатый век. За то время, пока он внедрял в Аравии свои взгляды на чистый ислам, Англия и Шотландия объединились в Великобританию, родились Соединенные Штаты Америки, свершилась Французская революция, была опубликована Декларация прав человека и гражданина, Моцарт написал все свои симфонии, а Джеймс Уатт изобрел паровой двигатель.

По смерти Ваххаба его преемником провозгласил себя Абдельазиз ибн Сауд. Новый Ибн Сауд уже был амиром, но теперь объявил себя и главным религиозным лидером. В 1802 году Абдельазиз ибн Сауд напал на город Кербелу, где претерпел мученичество внук Пророка Хусейн. Шииты очень чтили этот город, и многие из них приезжали туда, чтобы почтить память Хусейна. Однако у Ваххаба в списке тех, кто изменил и извратил первоначальный чистый ислам, шииты занимали одно из первых мест – так что, захватив город, Абдельазиз ибн Сауд предал смерти около двух тысяч его шиитских обитателей.

В 1804 году Сауд ибн Абдельазиз (сын и преемник Абдельазиза – прим. ред.) овладел Мединой и здесь заставил своих воинов разрушить до основания гробницы сподвижников Мухаммеда. Из Медины саудитско-ваххабитские войска двинулись в Мекку, где уничтожили святилище, возведенное на предполагаемом месте рождения Пророка Мухаммеда (чтобы никто не впал в идолопоклонничество, почитая Пророка вместо Бога). Находясь здесь, Сауд ибн Абдельазиз воспользовался случаем и совершил смиренное паломничество к Каабе.

Затем, в 1811 году, саудитско-ваххабитский союз начал организовывать новую кампанию, на этот раз нацеленную на Малую Азию, в сердце Османской империи. Теперь султан наконец заметил ваххабитское движение! Чтобы справиться с мятежными бедуинами, он обратился за помощью к Мухаммеду Али, хедиву Египта. Мухаммед Али ввел в Аравию свою дисциплинированную армию современного типа и разбил Абдуллу ибн Сауда (следующего саудовского правителя – прим. ред.), восстановил османский контроль над Меккой и Мединой, снова открыл Святой Город для паломников всех видов и направлений ислама. Абдуллу ибн Сауда он отослал в Стамбул, где его провели перед гогочущей толпой, а затем обезглавили.

С тех пор примерно сто лет о союзе саудитов-ваххабитов было мало что слышно; однако сам союз не исчез. У казненного вождя остался сын, к которому перешла власть над разгромленными остатками саудитской конфедерации. Он снова стал мелким племенным вождем – но всё же остался вождем; а еще был ваххабитом, и всюду, где ему удавалось установить свою власть, главенствовали и процветали ваххабитские улемы. Ваххаб умер, но дело его продолжало жить.

Что же это было за дело?

Можно долго и пристально вглядываться в писания Ваххаба и всё же не найти в них ваххабизма – того, что понимают под этим словом в наше время. Связано это прежде всего с тем, что Ваххаб не писал политических трактатов: он писал комментарии на Коран, строго придерживаясь стиля и словаря такого рода литературы. Его неослабное внимание к подробностям мусульманского учения, закона и практики посторонним людям может показаться какой-то навязчивой идеей. В основном его труде, «Китаб аль-Таухид» («Книге Единства»), шестьдесят шесть глав: в каждой из них разбирается одна или несколько цитат из Корана, каждая цитата объяснена, приведен список уроков, которые следует из нее извлечь, а затем объясняется, как связана эта цитата с основным учением Ваххаба. Никаких разговоров о Западе и Востоке, о влиянии Запада или слабости мусульман, вообще никакой видимой политики. Читая самого Ваххаба, понимаешь, что он смотрел на мир сквозь сугубо религиозные очки. На его собственный взгляд, все богословие сводится к двум тезисам: первый – важность таухида, «единства», то есть единственности и неразделимости Бога; второй – ложность ширка, то есть мысли, что кто-то или что-то может хоть в малейшей мере разделять с Богом Его божественность.