вины в том у нее никакой нет. Для работы пригодная, к любой службе сноровку имеет, потому что работяща. Зубы скалить и лясы точить ни нужды, не охоты не имеет.».

Петру было одновременно и горько, и отрадно, когда он читал о том, что Аграфена отказалась назвать его имя. В том, что именно он был отцом того ребенка, он уже почти не сомневался. Он помнил, что Аграфена была девственницей, когда он взял ее, и по срокам рождения Павел Дюжев появился аккурат спустя девять месяцев после случившегося между ним и Аграфеной. Да и рисунок был именно того медальона. Уже то, что не продала его в жестокую годину, – то предметом сиим метку Петру дала, что его сын на свет появился. Детям своим наказывала дорожить им. А те – внукам, правнукам.

«Вот кабы да в мое бы время знать о том!» – он вспомнил муки последних земных дней, и его передернуло. Тогда измученное, разбухшее тело, неспособное выпустить мочу, изнывало от таких страшных болей, что не мог он крик свой в себе держать. Стоны его были слышны во всем дворце, и на улице прохожие содрогались от его нечеловеческого крика. К физической боли тогда добавлялись душевные муки. Бессилие от сознания, что не на кого оставить государство. Одного сына сам казнил, а других Господь прибрал.

«Вот бы в мое время мне о наследнике прознать! – в который раз горько подумал он. – А ныне нужен ли?»

Петр искоса взглянул на Павла: скромен, вроде даже стесняется такого родства… А может, это маска? Понравиться желает? За всю свою царскую жизнь Петр навидался всяких людей подле себя.

– Ну что, Павел, – хлопнул он себя рукой по колену, как бы ставя точку, – поглядел я на документ сей, да токмо не доказывает он ничего.

Павел смутился и стоял, опустив плечи.

– Хочешь-то чего? – спросил его Петр.

– Хочу знать, кто я есть.

– Ты Павел Дюжев, что тебе еще?

– Значит, все мои предки заблуждались, думая, что имеют отношение… Ну, в общем… Ошибка это? Так?

– Дюжевы – это чья фамилия? – ткнул Петр пальцем в выписку из приходской книги.

– Как я понимаю, той самой Аграфены.

– Так она же девка, стало быть, замуж не ходила?

– Я, Петр Алексеевич, давно этим вопросом интересуюсь, в смысле, кто я есть. Еще раньше, до вас, то есть много лет, короче. Так вот, была она замужем за плотником, но фамилию свою сохранила.

Петр покрутил головой, удивляясь причудливости судеб человеческих, и подумал: «Стало быть, плотник был ей на роду написан. Не царь, так другой. А фамилию не меняла – мне зарубку оставляла, коль искать ее стану. О сыне думала, другой судьбы ему желала».

– Что же, она с мужем под разными фамилиями жила? – не понял Егор.

– Разве это было возможно тогда, Петр Алексеевич?

– Стало быть, любил ее муж, коль на такое пошел. Видно, характером была сильна!

Чувство вины перестало терзать, скрести изнутри, когда Петр понял, что жизнь Аграфены сложилась. Он удивлялся, не замечал ведь ранее в себе такой чувствительности.

– И что, за все это время рождались одни мальчики? – спросил Павла Егор. – Дюжевы все.

– Завет такой был от предков, не менять фамилию, кто бы ни родился. И еще мальчиков называть или Павлами, или Петрами. – Молодой человек произнес это смущенно, как бы стыдясь прямого намека на известное родство.

– Столько веков супротив правил жили. Ну что, Павел, а ежели бы я тебе сказал, что Аграфену эту не видал и что все твои предки девкиными враками себя пользовали? – Петр посмотрел парню прямо в глаза.

Павел взгляд выдержал и ответил твердо:

– Тогда мне остается только извиниться перед вами. Теперь буду знать, что если женюсь и у меня будет сын, то я могу называть его, как захочу.

Петр встал и, прощаясь, протянул Павлу руку. Отметил мимоходом, что парень совсем немного ниже его самого. Пожимая руку Петру, смотрел в глаза прямо. Не было во взгляде заискивающего раболепия.

– А дед твой за какие вины аресту подвергнул был? – Петр пытливо взглянул на парня.

– За принадлежность к дворянству, Петр Алексеевич. Один из моих предков отличился в войне с Наполеоном. Царем Александром Первым ему был пожалован дворянский титул.

– Герой войны, царем награжден, что ж ты молчал? – Петр подумал про себя: «Вон она, моя кровь-то, и века ей не почем!»

– Так это же не я был героем, а мой прапрапрадед, – пожал плечами Павел. – Я сам об этом узнал не так давно. В советское время, говорят, дворянство скрывали. Иначе случалось то, что с моим дедом – двадцать лет без права переписки.

– Ну, прощай, Павел Дюжев, – Петр еще раз протянул парню руку.

Тот, польщенный честью, пожал ее.

– Что, ошибка, Петр Алексеевич? – спросил Егор, когда они спускались по лестнице. – Простите, я не знал. Лучше бы я вам письмо не передавал.

– Всё ты верно сделал, Егор, – похлопал его по плечу Петр.

Он еще не решил, стоит ли признавать своего новоявленного потомка или нет.

Глава 32. Хорошо быть собой

Натик и Джил, собираясь на очередную тусовку, чувствовали себя во всеоружии. Занятия смехопохудания прекрасно отразились на их внешнем облике. Они как будто скинули с себя несколько лет и даже немного поправились, что шло обеим. Им повезло, что компания на занятиях подобралась дружная, веселая. Все понимали, что платят ни за что, и приходили, скорее, ради общения. Единственная, кто действительно похудела из всей группы, была Алла. Правда, она дважды в неделю занималась танцами, и именно это, а не смехопохудание, помогло ей сбросить вес, но бородатый инструктор всегда ставил ее в пример, приписывая ее достижения исключительно своим стараниям.

Олег после того похода в кафе больше не предлагал продолжить общение. Натик была этому рада. Сергей Романович, заметив регулярное отсутствие жены, посылал телохранителей негласно проследить за ней. Cначала Натик восприняла этот шаг как заботу о себе. Быть под охраной неплохо по нынешним временам. Однако со временем это стало раздражать. И Олег, который был приветлив и остроумен на занятиях, после их окончания менялся и дистанцировался, давая понять, что не расположен к общению. Приезжали девушки на дорогих машинах, паркуясь далеко во дворах, чтобы одногруппники не догадались, что они жены олигархов.

– Надо Ромашке сказать, что шпионов он подобрал аховых! – ворчала для порядка Натик на телохранителей. – На вас, ребята, что ни надень, профессию не скрыть.

Иногда они ходили куда-нибудь выпить вместе с Аллой. Она обеим была симпатична, потому что напоминала,