судно вообще вошло в залив. Осадка корабля составляла 2–2,5 метра, так что оно должно было сесть на мель на этих каменистых отмелях. Возможно, поэтому оно не высвободилось даже тогда, когда большая часть морского льда отступила под напором юго-западных ветров. Получается, что наиболее вероятное местоположение затонувшего судна – это северо-восточный край отмели, где морское дно опускается до глубины 10–15 метров. «…Единственное, что мы могли предположить, что под нами всё промерзло до самого дна, а глубина здесь была 3,5 морских сажени (приблизительно 6 метров)» [5 October 1596]. Застрявший во льдах прочный деревянный корабль оказался не прямо напротив Дома, а чуть севернее, приблизительно в километре от берега. Это обстоятельство также объясняет, почему находки оказались разбросаны вдоль всего побережья мыса. И это означает, что еще больше фрагментов может лежать на дне моря за пределами бухты. К несчастью, мы были не готовы к поискам под водой. Однако свои перчатки я на берегу нашел: сначала одну, потом другую.

Работа движется. Иногда инструменты выходят из строя, но я уже научился с этим справляться. На маленьком экране компьютера карта растет с каждым днем: облако зеленых электронных точек на черном поле. Компьютерный файл содержит высоту и координаты каждой точки. Когда мы вернемся домой, картографическое программное обеспечение «Серфер» построит фантастическую трехмерную модель, которую можно рассматривать в компьютере под любым углом. Каждый день раскопки приносят всё больше находок. Сегодня из земли были извлечены пять маленьких оловянных фигурок размером с большой палец. Они символизируют веру, надежду, любовь, скифского всадника и фигуру Венеры – удивительная смесь ренессансной и библейской символики. Руководитель раскопок Ханс отмечает положение каждой находки на плане Благохранимого дома; наша коллекция пластиковых пакетиков с черепками, тканью, костями и специальными предметами постоянно пополняется. «Вообще-то мы должны просеивать почву, – говорит Ханс, – но у нас нет на это времени». И тем не менее два человека занимаются именно этим, самым тщательным образом перебирая большую кучу грунта, извлеченного из раскопа. Находки описываются, фотографируются, вносятся в список, а затем пакуются. На борту судна все предметы пройдут первый этап консервации, а затем их отправят в Москву. Металлические предметы, в частности, подвергаются значительным перепадам температуры и влажности, и нам придется либо полностью их высушить, либо поддерживать во влажном состоянии, чтобы замедлить процесс коррозии. По сравнению с находками, сделанными в 1871 году, деревянные и металлические предметы, собранные в окрестностях Благохранимого дома в 1993 и 1995 годах, находятся в гораздо худшем состоянии. Спонтанные посещения Ледяной Гавани в 1870-х годах привели к уничтожению защитного слоя льда, что обнажило мерзлую почву и, в свою очередь, запустило неконтролируемые процессы разрушения материальных памятников. Именно в те годы заканчивался Малый ледниковый период – эпоха глобального похолодания, продлившаяся несколько веков, – что еще больше увеличило влажность почвы и скорость коррозии. И вот теперь, более столетия спустя, мы видим последние следы пребывания людей, появляющиеся из тающей вечной мерзлоты.

В 1991 году, спустя более 10 лет после первого своего посещения, Кравченко обнаружил в сугробе под обрывом кусок доски (вероятно, это была мачтовая банка) и выцветшую синюю рубашку, которая принадлежала одному из зимовщиков. Все эти скопления снега сейчас полностью растаяли, и на том же месте мы три дня назад обнаружили серую шерстяную рубашку в таком хорошем состоянии, что Антон принял ее за современную. В 1934 году Милорадович также сообщал: «У подножия обрыва, в расстоянии 100–150 метров от берега, воды обнаружил несколько досок и два полусгнивших шпангоута от небольшой лодки. Здесь же лежал обломок грубо сделанного весла». По словам Франса Хереса, нидерландского курсанта, который был штурманом у Кравченко, мачтовая скамья и рубашка были позднее утрачены: вероятно, они потерялись во время их богатого на перипетии путешествия. Эта скамья и две рубашки напоминают о тех днях в конце мая 1597 года, когда зимовщики готовились к обратному плаванию. Им удалось сохранить две шлюпки, оставшиеся от корабля: 5-метровый бок и 6,5-метровый шкоут. «Мы воспряли духом после того, как перевернули бок, лежавший около дома вверх килем. Мы принялись чинить его и наращивать ему борта, чтобы улучшить его мореходные качества. Мы рассчитывали на то, что нам предстоит долгий и мучительный путь» [29 мая 1597 года]. День был теплый, и они сняли рубашки на время работы. «4 июня была ясная, солнечная и не очень холодная погода. Когда солнце было на SO, мы в количестве 11 человек отправились к шкоуту и перетащили его к кораблю. […] Поскольку первоначально это был шкоут для ловли селедки, у которых корма делается заостренная, они отпилили самый конец и сделали настоящую широкую корму, чтобы лучше было плыть по морю» [4 июня 1597 года]. Но погода изменилась, и одежда осталась снаружи. «Погода была скверная, с сильным градом и снегом; мы не могли ничего делать вне дома, а дома готовили к отплытию всё, что было надо: паруса, вёсла, мачты, реи, руль, шварт – всё необходимое» [5 июня 1597 года].[74][75]

Анатолий Кулиев у развалин лагеря экспедиции Кравченко на южном берегу Ледяной Гавани. Сентябрь 1995 года. Фото автора

Усовершенствования оказались не такими надежными, как они рассчитывали. 1 июля 1597 года «шкоут сильно повредило движущимися льдами, особенно в той части, которую мы чинили, пострадали мачта, мачт-банка, да и вообще весь шкоут». Материал на починку лодок была взят из Благохранимого дома. Зимовщики также разобрали крышу, и это, по-видимому, ускорило обрушение хижины. Внутренняя часть зимовья была заполнена снегом, который сохранялся там на протяжении Малого ледникового периода вплоть до середины XIX века. 29 октября 1596 года, чтобы закрепить парусину на крыше дома, зимовщики уложили поверх нее прибрежную гальку. Теперь эта галька лежит на земле вокруг останков зимовья; скорее всего, ее сбросили вниз в июле следующего года, когда разбирали хижину. Дима предположил, что обнаруженные в доме обломки песчаника происходят из пермского обнажения возле маяка на мысу Спорый Наволок, поскольку коренные породы вблизи Благохранимого дома принадлежат каменноугольному периоду [Badyukov 1997]. Держа в руках ксерокопию «Дневника» де Вейра, Ханс заметил, что песчаник был, вероятно, собран 11 января 1597 года: «Мы сходили на гору, приблизительно за четверть мили, чтобы набрать камней: мы клали их у огня, а потом согревались ими в койках».

Было бы ошибочным полагать, что свирепый климат Новой Земли застал Виллема Баренца врасплох. Всё свидетельствует как раз об обратном. Если Малый ледниковый период как-то и повлиял на жителей Нидерландов, то лишь тем, что