– Приезжайте. – Голубые глаза за стеклами очков улыбались ей из зеркала заднего вида. – Всему научим.

– Только я… Поймите меня правильно. Я пока не готова уйти от мира.

– Это необязательно. Можете приходить на полный рабочий день. Оформим вас как штатного психолога.

От этих незатейливых слов от груди во все стороны теплой волной разлилось спокойствие, подобного которому Бо давно уже не ощущала. Будто она долго где-то блуждала и наконец-то вернулась домой. Будто теперь все будет хорошо.

Баюкая это чувство, она закрыла глаза и задремала с улыбкой на губах.

Проснулась от того, что машина остановилась. Сердце мгновенно ухнуло вниз. Сквозь лобовое стекло виднелся знакомый особняк городского депутата.

Изнывая от нехороших предчувствий, с трепетом, словно перед посещением стоматолога, Бо шла – нет, тащилась – к этому ненавистному дому.

Неприятности не заставили себя ждать. Секьюрити у входа наотрез отказался впускать их внутрь.

– Нам нужно поговорить с Антоном Ландером. Он нас ждет, – твердила Бо, но тот непроницаемо глядел в одну точку и не реагировал. – Свяжитесь с Эшем Ригертом. Он знает, о чем речь. Это вопрос жизни и смерти!

– Господин Ригерт отсутствует и просил не беспокоить.

– Тогда позвоните своему… – она чуть было не сказала «хозяину», – начальству! Пожалуйста, я не обманываю, им очень нужна эта информация! Мы уже были здесь недавно. Мы знакомы, клянусь!

Охранник сунул руку под пиджак и достал переговорное устройство, но Бо не спешила радоваться.

– К Ринату Шамильевичу.

Рация потрещала и откликнулась.

– Кто?

Бо открыла рот, чтобы назвать себя, но не успела.

– Парень с девчонкой и монашка.

Несколько мгновений показались вечностью.

– Пропусти.

Секьюрити распахнул перед ними дверь и любезно придержал ее, пока гости не оказались в холле. Ничего личного, ясно.

Внутри их встретил его брат-близнец – тот же черный костюм, армейская стрижка и пустота в глазах – и зна́ком пригласил следовать за ним. Бо догадалась, куда их ведут. В тот самый каминный зал, где упражнялся в метании ножей конвоир с того света. Голова лося все так же нависала над кожаным креслом. Бо подмигнула ей, как старой знакомой.

Она надеялась сразу увидеть Игни, но вместо него навстречу вышел сам владелец дома. Надо думать, Ринат Шамильевич собственной персоной.

– А это, видимо, те самые гости, после которых ложки пропадают, – провозгласил он вместо приветствия. – Пришли вернуть мои кровные?

Бо вспыхнула до корней волос. Она совсем забыла о выходке Мавра.

– Отдай, – процедила она, толкая Маврина локтем. – Просто отдай эти чертовы деньги, черт тебя побери!

Помедлив, Мавр извлек из кармана сложенные вдвое купюры и протянул их мужчине. Будто в насмешку, порылся еще и высыпал на стол пригоршню мелочи, которую получил на сдачу в придорожной «Сказке».

Тот даже бровью не повел. Быстро пересчитал то, что было в пачке, и спрятал ее во внутренний карман пиджака.

– Двух тысяч не хватает.

Жмотье, да там, наверное, все пятьдесят! Вернее, уже сорок восемь.

Из-за их спин выступила матушка Варвара. Когда недостающая сумма появилась из ее кошелька, Бо почувствовала острое желание провалиться сквозь землю.

К счастью, у депутата хватило совести отказаться.

– Считайте это пожертвованием на храм, – сказал он и замахал руками, давая понять, что не желает прикасаться к деньгам.

– Не сердитесь на них. Они еще дети.

– Конечно. – Он отступил и устроился в кресле под лосиной мордой. Бесхозная кучка монет так и осталась лежать на столешнице. – Может, скажете, бес попутал? Как всыпать бы этому бесу десять ударов розгами… Да вы присядьте. – Он кивнул на ровный ряд стульев по обе стороны стола. – В ногах правды нет.

Бо первой воспользовалась предложением и оказалась в непосредственной близости от Рината Шамильевича. Пока ждала тишины, пыталась воскресить то чувство, которое посетило ее в машине, но тщетно. Руки ходили ходуном от волнения.

– Нам срочно нужно поговорить с Игни, – выпалила она. – С Антоном Ландером. Мы нашли Арсенику, и Нику тоже.

На его лице промелькнуло недоумение.

– Ландер? Хм-м… А, это, наверное, один из ребят Эша? – Бо торопливо закивала. – Боюсь, что это сейчас невозможно.

– Но… – Бо оглянулась на спутников и по выражениям их лиц поняла, что ей и дальше придется отдуваться одной. – Вы же сами просили. То есть, не вы, конечно, а…

– Я совершенно не в курсе дел Эша, – признался мужчина, как показалось Бо, с искренним сожалением. – Сам он сейчас в городе и освободится только через несколько дней. Я пришлю секретаря, оставьте информацию ей. Простите, что не могу вам помочь.

Несколько дней. Это звучало как приговор.

Ринат Шамильевич обернулся у самого выхода.

– Может, кофе?

– С удовольствием, – согласилась матушка Варвара. Сама Бо сидела, оглушенная его словами, и судорожно искала выход.

– Антон Ландер еще здесь? – выкрикнула она почти истерически.

– Да, но к нему нельзя. Прошу меня извинить.

Он здесь, но к нему нельзя. Бо вспомнила медицинские кровати, замеченные ей во время предыдущего визита. Он здесь… Ей понадобится всего лишь секунда. Только сказать, что Ника в опасности. «Никавопасности». Да, секунда.

– Я скоро вернусь, – пробормотала Бо и пулей вылетела за дверь.

И чуть не врезалась в широченную спину очередного охранника.

– Вы не подскажете, где здесь туалет?

Тот покосился на нее, не меняя позы, и снова уставился в невидимый прицел прямо перед собой. Можно подумать, их специально обучают подобным взглядам.

– Прямо по коридору и налево.

Бо нарочно медленно побрела в указанную сторону, делая вид, что увлеченно разглядывает здешнее убранство. Посмотреть и правда было на что, но сейчас ее не интересовали ни дамы с полотен на стенах, ни скульптуры в подсвеченных оранжевым нишах, ни огромный аквариум на золоченых львиных лапах – впрочем, при виде такой роскоши она все же вздрогнула.

Слева была деревянная дверь. Справа виднелась лестница. Бо застыла напротив очередной картины и покосилась на охранника. Убедилась, что он по-прежнему пронзает взглядом пространство, и прошмыгнула налево. Спустилась на несколько ступеней и услышала звук. Будто несколько сердец одновременно соревновались друг с другом в искусстве биения. Бо знала, что это. Три месяца подряд она изо дня в день вслушивалась в несравненно более слабый писк аппарата ЭКГ, подключенного к сердцу ее матери.