Реальность проступала урывками, разбитыми фрагментами. Мелькало расстроенное лицо служанки, мудрая делала ей выговор. Слова сливались в гул, отступивший только на второй день после попытки встать. После пробуждения в голове еще шумело, но земля не плясала под ногами. Он мог стоять. Мог идти. Но куда? Отследить Сурию – вот что важно. И сообщить о преступниках Энки и Шархи. Хотя Аран сомневался, что местные воины станут помогать – у каждого свои заботы, и тягости Арана никого не интересовали.

– Вам пришел ответ, господин.

Служанка принесла Арану письмо с гербом города Силло. Воин отбросил тряпку, которой протирал тело, обратно в деревянную бадью с водой и потянулся за долгожданным ответом.

В груди похолодело от дурного предчувствия. Послание отправила не мать и не сестра. Непослушными пальцами он сломал печать и прочитал о приведенном в исполнение приказе властителя.

Аран опоздал. Не привел Сурию. Его сестру и мать казнили, а самого его изгнали из Силло.

Воин с ревом опрокинул стол, подвернувшийся под руку, и служанка, испуганно пискнув, вжалась в стену.

«Мог ли я спасти их?» Аран пытался найти способ, как мог бы помочь матери и сестре. Мысли метались в поисках ответа, найти который на самом деле он не желал. Слишком поздно для ответа. Он выбрал путь, и вот куда тот привел. Не он ли убил всю свою семью? Мысль резала Арана на части. Он рассыпался. Не оставалось ничего.

«Сделал ли я все, что мог?»

Аран все разрушил. Сам.

Нет. Нет. Этого не может быть. Страдание обездвиживало, не давало дышать. Он больше никогда не увидит их. И всему виной… Всему виной…

«Все же выйдешь за этого осла?» – спрашивал он сестру накануне ее свадьбы. «Прошлых двух ослов указала мать. Может, мой выбор будет получше, – отвечала сестра. – Он мне нравится, Аран».

Выходя замуж в третий раз, она впервые выглядела счастливой. Зачем он тогда раздражал сестру? Почему не поздравил? Причиненные им обиды одна за другой выходили из тени и влекли за собой невыносимую горечь.

Из высокого мутного зеркала на Арана смотрело его отражение – скрюченный, отчаявшийся человек с перекошенным от горя лицом. Ритуальный рисунок на груди потускнел, почти исчез.

Каждый раз его выбор оказывался неверным. Или… выбирал вовсе не он? Не Шамаш ли его вел? В конце концов, он, Аран, был отмечен на испытании Великого Спящего. Разве мог Шамаш отвернуться от своего избранного? Разве не те, кто нарушает Путь, обрушивают на головы людей беды? Такие преступники, как Сурия. Такие, как Энки и Шархи.

Он не сломается. Нет.

«Я так горжусь тобой, Аран! – Мать долго обнимала его после испытания Шамаша. – Я знала, что ты справишься».

«Да, братец, сегодня ты даже не похож на олуха. Это повод отпраздновать!»

Он не имел права останавливаться. Оставалось место, куда Аран должен пойти, чтобы остановить зло.

Глава 17

Отражение истины

Они не приближались к нему, но и не собирались уходить. Всегда поблизости. Сколько ни протирай глаза – вот они, стоят и осуждающе смотрят. Уту, Рафу, Гирра. Энки знал, что заслужил их гнев. Он шел вперед как умел, оставляя за собой след крови. Была ли эта дорога единственной? Возможно. Другой он не знал. Но хотя бы мог защитить себя и тех, кто рядом. Правда пока получалось… посредственно.

По телу, несмотря на жару, пробежал озноб. Мысли путались, увязая в палящем воздухе.

Вода заканчивалась слишком быстро, а пополнить фляги было негде. Сколько ни всматривались, они не могли найти сокрытые источники.

«Надеюсь, южанину помогли», – проскользнула у Энки вялая мысль, пока он силился вытрясти в рот последние капли влаги из фляги. Он не желал смерти Арану. Южанин остался лежать в амбаре без сознания. Первой мыслью Энки было подойти и помочь, но… пришлось отвернуться и уйти.

– У меня еще осталась. – Шархи протянул ему свою флягу. – Пей, скоро найдем новый источник.

Сопротивляться желанию промочить пересохшее горло сил почти не было, но, сделав два глотка, Энки остановил себя.

Новый источник… А найдется ли он? Доберутся ли они вообще до башни вершителей? И что случится, если Ашу осенят их путь и помогут им? Шархи уверял, что вершители войдут в положение, но… Что, если нет? Возможно, Энки шел по раскаленным пескам навстречу расплате за содеянное. И, возможно, так даже лучше.

– Сурия, да? – окликнул Шархи девушку, шедшую за ними.

– Я не называла тебе своего имени.

– И все же я его знаю.

– На востоке любой может бросаться именем другого, если услышит?

Шархи закатил глаза.

– У нас много дел впереди, Сурия. Мы не позволим мелким условностям нам помешать. Меня называй Шархи, – небрежно кинул он и добавил: – Не создавай проблем, Сурия. Вот, допей остатки воды, иначе рухнешь.

Сурия не противилась. Она вообще вела себя смирно после заключения договора с Шархи. Случилось это сразу после того, как Аран упал ничком. Сурия сбросила со своего плеча руку Энки, достала нож и вспорола грудь умершего отца. Энки едва успел отвернуться к стене, как его вывернуло.

– На севере так принято или это она… особенная? – задумчиво протянул Шархи, оценивающе смотря на девушку, достававшую из груди северянина сердце.

– Зачем… Зачем ты?.. – Энки с трудом сдержал поднимавшуюся по горлу желчь.

– Если я не принесу сердце отца домой, его дух не найдет дорогу к Полям Благочестия, – ответила Сурия, деловито обматывая сердце обрывками одежды.

– Пойдешь на север? – полюбопытствовал Шархи.

Девушка покачала головой.

– Сердце воина может вернуть только воин. А я… я пока не могу.

– «Пока»? Думаешь, через годик-другой твоя ал'сора изменится?

– Ал'сору воина можно заслужить в битве, покрыв себя славой. Кровью можно смыть даже метку низкорожденной.

– Очаровательная традиция! Ты давно на юге? – спросил Шархи.

– Несколько лет.

– Отлично. Твои знания пригодятся. Иди с нами, и тебе представится достаточно возможностей осуществить свою… мечту. – Последняя фраза показалась Шархи забавной, и он едва сдержал улыбку. – Если тебе нужны враги, у меня их предостаточно.

– Клянешься? Я ищу битвы с вражескими воинами.

– О, разумеется! Правда, еще ни разу не клялся низкорожденной. Но сейчас мы все равны, правда же?

Сурия к ним присоединилась. Точнее, она держалась чуть поодаль, возможно, еще прикидывая, так ли ей выгодно идти вместе с Шархи. К наступлению сумерек она все же подошла к ним, помогла разжечь костер и принесла на ужин несколько жирных пауков. Мерзкие твари, на которых и смотреть-то противно.

Энки осилил половину. Закрыв глаза, он представлял, что жует хрустящее печенье, а не