Я едва сдержался, чтобы не заскрипеть зубами от злости. Не хватало, чтобы кто-то пострадал из-за тупого детского желания показать, что в игре под названием «социализация» ты занимаешь лидирующую позицию.

– Отлично, – сказал я, понимая, что ни черта не «отлично», – разделимся на две группы, я и Фрея с Эйси едем искать этих мальчишек, а вы поезжайте к лесу и ищите уже там. Анс, если лес так плотно связан с разломом, ты же можешь поискать там кого-то, не заходя внутрь?

– Пожалуй, – почти не задумавшись ответил Анс, – в крайнем случае есть марионетки.

Я старался вести себя спокойно, показывать, что у меня все под контролем, казаться умным сильным взрослым, который знает, что делает. Но боги, я никогда не знаю, что делаю. Таким беспомощным подростком я не ощущал себя уже давно. Идти в жуткий лес? Спасать ребенка? От настоящего чудовища и реальной смерти? Вы издеваетесь?

А вот остальные вели себя куда уверенней. Фрея быстро выудила из сумки защитные перчатки, надела их поверх рукавов рубашки и затянула тонкие ремешки под локтями. Только в этом отработанном до механизма действии было столько внутренней собранности, что даже мне стало легче. Неужели для них это действительно рядовая ситуация?

– Я оставлю с тобой одну марионетку – узнаете что-то важное, напишешь, – сказал Анс, глянув на Фрею через плечо. Она кивнула, и через мгновение на ее запястье блеснула тонкая серебряная нить.

У них марионетки что, вместо совиной почты?

– Поедешь со мной, хорошо? – Фрея ласково взяла Эйси за руку и подвела к черному жеребцу.

Девочка не возражала. Я тем более. Сажать ребенка на Бесноватого, еще и под моим управлением, – явно не самая лучшая идея.

Фрея легко подсадила Эйси на коня. Показав, где схватиться, она ненадолго задержала свою ладонь на ее руке.

– Мы обязательно спасем твоего друга, слышишь? – сказала Фрея с улыбкой человека, который знает, что делает. – Мы не первый раз сталкиваемся с подобным. Раньше справлялись, и сейчас справимся.

Возможно, иногда все же стоит давать людям обещания. Потому что после этих слов глаза Эйси будто засветились изнутри. Правда, не знаю, насколько сама Фрея была уверена в том, что делает. Может, она, как и я, просто притворялась?

Мы петляли по узеньким улочкам, сворачивая туда, куда говорила Эйси. Фрея с ней ехала впереди, я сзади. Двум коням вровень здесь было тесновато. К удивлению, серьезностью ситуации проникся даже Бес. Он не пытался обогнать коня Фреи, свернуть не там, где надо, да и вообще выкинуть хоть что-нибудь, словно его успели подменить.

– Здесь, – вдруг сказала Эйси на удивление твердым голосом.

Мы остановились около узкой подворотни, ведущей в небольшой двор между двумя грязно-коричневыми домами. Решили спешиться, и как только Фрея помогла Эйси спуститься на землю, та тут же рванула во двор, даже не подождав нас. Оттуда почти сразу же донесся недовольный мальчишеский возглас:

– Опять ты?

– Да, опять!

Войдя вслед за Эйси, я увидел ее саму: она стояла, широко расставив ноги, уперев руки в бока, словно всеми силами стараясь стать больше и внушительнее. Хотя, на мой взгляд, ей это было не нужно. Она словно распространяла вокруг себя ауру грозности, и мне с трудом верилось, что эта же самая девочка недавно тихо плакала передо мной так горько, словно все уже кончено.

– И я не уйду, пока вы не скажете, что сделали с Реем и где он сейчас! – Эйси не просила, не предупреждала, это было ультимативное требование.

И, как ни странно, это даже действовало. Мальчишки, до этого занятые каким-то своим делом, от него оторвались, сгрудились ближе друг к другу и уставились на Эйси с показными наглостью и презрением и старательно скрываемым испугом.

То были самые обычные мальчишки, в простой и явно недорогой одежде из темных немарких тканей, неряшливые, растрепанные. Наверняка, увидь я их случайно на улице, даже ничего плохого бы о них не подумал.

– Мы уже говорили, что ничего не знаем, проваливай! – огрызнулся, видимо, главный из стайки мальчишек. Он был чуть выше и крупнее остальных, нескладный, с большими руками и кулаками. Одним из этих кулаков он и погрозил Эйси. Но она не то что не сдвинулась с места, даже позы не переменила.

Эти ребята меня раздражали… Пожалуй, слишком сильно. Я отлично понимал, что злюсь не только на этих конкретных мальчишек, но и на тех, что не давали мне спокойно жить в детстве, да и вообще на всех подобных, вместе взятых.

– А по-моему, вам лучше все рассказать, причем быстро. Сейчас мы просто теряем время, – я произнес это достаточно спокойным, но очень строгим тоном, с омерзением отметив, что в голосе проскальзывают такие знакомые отцовские нотки. Какой у меня при этом взгляд, даже знать не хотелось.

Эффект «взрослого» сработал, но не так, как мы ожидали. Мальчишки только сильнее зажались, спрятавшись за спину главного. Он же в свою очередь упрямо выпятил челюсть и сделал очень суровый взгляд. Вид у них при этом был настолько комичный, что при других обстоятельствах я бы, наверно, расхохотался.

Это немного приглушило закипевшую внутри злость. Потому что, боги, это же просто дети. Тупые, опасные, жестокие, но все-таки дети. Может, они вовсе не понимают, что творят.

– Она все врет! – один из мальчишек, стоявший чуть позади других, решил попробовать обратить нас на свою сторону. – Она все придумала, не верьте ей! С чего ты вообще взяла, что мы что-то знаем? – последнее было обращено уже к Эйси.

По дороге сюда Эйси успела рассказать, что ее дар немного отличается от того, что все понимают под предвидением: она видит не то будущее, которое случится при любом раскладе, а то, которое можно – и, наверное, нужно – изменить. И в этот раз она увидела всего три картины: первую – Рея и мальчишек рядом с лесом, вторую – лапы чудовища, сомкнутые на шее Рея, и третью – его безжизненное тело в лесу.

Если честно, мне очень хотелось поверить в то, что мальчишки действительно не понимают, о чем мы их расспрашиваем, потому что это будущее еще не случилось, но что-то внутри меня знало – это не так.

– Потому что она вас видела, – сказал я, наблюдая за реакцией.

– Вранье!

– Ничего она не видела!

– Ее там даже не было!

После возгласа все резко затихли, а у меня внутри что-то оборвалось. Значит, это будущее уже случилось. Остается надеяться, что случилось еще не полностью.

– Хотя