бы скажите, где он зашел в лес, как давно, это ускорит поиски, – вмешалась Фрея. Голос уверенного взрослого, который знает, что делает, у нее выходил лучше, чем у меня.

– Из-за вашей дурости Рей может погибнуть! – воскликнула Эйси так резко и громко, что несколько мальчишек вздрогнули.

За нашими спинами кто-то охнул. Я обернулся и увидел Остер. Она побледнела еще сильнее, так, что кожа ее казалась светло-светло-серой. Замерев с прижатыми ко рту руками, она смотрела на мальчишек с ужасом. Но оцепенение продлилось всего пару мгновений. В ее глазах вдруг зажегся гнев, и она ринулась к стайке мальчишек так быстро, что я не успел ее перехватить.

– Что вы сделали с моим сыном, где он? – Остер вцепилась в воротник рубашки того самого крупного парня, что стоял впереди всех, и с силой тряхнула его.

– Я ничего не делал! Я ничего не знаю! – его голос сорвался на несколько тонов ниже.

Подойдя, я аккуратно отстранил Остер от мальчишки, который уже еле на ногах стоял от страха. Не то чтобы мне стало его жаль, но так мы просто зря теряли время. Таким способом нужные сведения из них не вытащить, это было ясно. Еще бы знать, что сработает.

В детстве отец часто пугал меня милицией или детской колонией. И я действительно всего этого боялся настолько, что сторонился любого человека в форме. Позже стал сторониться уже по другим причинам. Скорее всего, здесь тоже можно было применить похожий метод, но до подобного я опускаться не собирался. Не стоит брать на вооружение чьи-то хреновые воспитательные приемы, хоть и очень хотелось.

Я еще не слишком хорошо представлял, что вообще собираюсь сказать, но импровизация, в конце концов, – мой конек. Снова опустившись на одно колено – и откуда во мне эта любовь к рыцарским жестам? – я сказал первое, что пришло в голову:

– Из этого леса ведь уже многие не вернулись, так?

На какое-то время мальчишки будто оцепенели. А потом закивали, осторожно и вразнобой.

– Думаете, отправить Рея в подобное место – хорошая шутка?

Они снова не ответили. Но пара человек все же помотали головой.

– И тем не менее Рею хватило храбрости пойти в лес. Теперь он там, совсем один, а вам не хватает смелости даже признаться.

Их молчание стало почти осязаемым.

– Он из-за вас умереть может, понимаете? Вы же не чудовища. Не думаю, что вы всерьез желали Рею смерти. Или я ошибаюсь?

Теперь головами замотали уже все. Вид у них был пристыженный и сбитый с толку. Переглядываясь, они будто не могли решить, кто же из них все-таки сознается. Когда я уже хотел было их поторопить, какой-то мальчишка с самых задних рядов пробился вперед, расталкивая товарищей локтями.

Он был низким и щуплым, со смешно торчащим ушами, темными неровно подстриженными волосами и такими же темными, блестящими глазами. Он смотрел обреченно и виновато, словно зверек, осознавший свою провинность и готовый принять наказание.

– Мы действительно отправили Рея в лес. Сказали, что Эйси туда пошла. Это было за городом, около старой водяной мельницы.

Крупный нескладный паренек сзади толкнул его в спину и сдавленно зашипел:

– Ой, заткнись! Не слушайте его, врет он все, мы…

Темноволосый треснул его наотмашь так резко, что главарь отпрянул, споткнувшись о кого-то сзади.

– Ты чего, забыл, когда меня кобыла чуть не сбила? – его голос почти сорвался на крик. – Рей меня за куртку вытащил, а все почему? Ему Эйси сказала, вот! А вы где все были? Забор затылком подпирали, так?

Главарь оскалился и шагнул к смельчаку, но Остер так на него зыркнула, что он опустил голову. Темноволосый нахохлился, отчего стал похож на растрепанного вороненка.

– Обязан я, вот. Дурацкая была затея с самого начала. Так что лучше пускай накажут, но Рей живой останется.

Теперь не только главарь, но и все остальные смиренно потупились в землю. А я подумал, что задира недолго еще корону носить будет. Вот подрастет этот вороненок, и прости-прощай авторитет.

Впрочем, до мальчишек мне уже не было дела, все мое внимание захватила Остер. Я подошел к ней чуть ближе, боясь, что она может упасть в обморок. Остер моляще посмотрела мне в глаза, ее собственные были полны слез – застывших, еще не пролитых.

– Господин маг, – пробормотала она вмиг побледневшими губами, – прошу вас… – ее голос стал еле слышен, но она все равно продолжила: – Спасите моего сына. Больше некому. Никто за ним в этот лес не пойдет. Пожалуйста. Прошу вас.

Всегда считал, что рыцарство кануло в Лету и красиво смотрится только в книжках. Спасать еле знакомого мальчишку из лап кровожадного чудовища меня не тянуло. Видимо, дух истинного избранного во мне так и не проснулся. Поэтому вдвойне странно было слышать себя, говорящего Остер:

– Я верну вам вашего сына, обещаю.

Боги, как наигранно и пафосно, разве что «клянусь честью» в конце не хватает. Но Остер посмотрела на меня с такой благодарностью, что я подумал: «Ладно, иногда все же стоит давать людям надежду и обещания. Неплохо бы их еще выполнять».

– Я отправила письмо Ансу и Аин, – сказала Фрея, развернувшись и направившись к тому месту, где мы оставили лошадей.

– Как это вообще работает? Ты разве можешь марионетками управлять?

Фрея быстро двинулась в сторону улицы, а я поспешил за ней.

– Любой может, если Анс приказал им его слушаться. А чтобы отпустить ее обратно, достаточно просто порвать связующую нить.

И действительно, нити на запястье Фреи больше не было.

Пока мы ехали к мельнице – дорогу снова показывала Эйси, – успел наступить полдень или около того. Тусклый, размытый желтый круг солнца уныло висел в сером небе над самыми нашими головами, но особого потепления я так и не ощутил. Все тот же промозглый влажный холод и вечная хмарь.

Я старался ни о чем не думать, но удавалось это с трудом. Память снова играла со мной, как хотела, подсовывая не самые приятные куски из прошлого, как бы напоминая, что когда-то я уже был в похожей ситуации. Похожей только отдаленно, уж слишком много отличий в деталях, но все-таки…

Это случилось в начальной школе, так давно, что кажется, в другой жизни. У нас в классе была девочка, тихая и прилежная, одна из тех, кого не замечаешь при столкновении в коридоре. Ее тоже обычно не замечали, но когда вдруг – во времена особенно сильной скуки – вспоминали, начинали над ней издеваться. Она была полненькой, носила жуткие очки с толстенными стеклами, а по весне на щеках у