— Вы мне не родственники и, по большому счёту, мне на вас наплевать.

— Спасибо, — заметил Буратино.

— А Камбала Кальяри, он жаба, он мой враг. И его надо мочить. А так как я сам не могу его замочить, я пришёл к вам.

— Любопытно получается, Кальяри — ваш враг, а мочить его должны мы. А вдруг этот самый Дино Кальяри и не брал на нас никакого контракта, — предположил Буратино.

— Даю слово чести, что Дино Кальяри взял контракт, я это знаю точно, — торжественно произнёс Пепе. В его тоне сквозила сила, и чувствовалось, что этот человек и его слово окружающие ценят высоко.

— Ваше слово, аргумент для нас, безусловно, весомый, — произнёс Буратино, — но, согласитесь, мы видим вас первый раз. И первый раз слышим о человеке по имени Пепе Альварес.

— А кто тебе, Пепе, сказал, что Кальяри взял на нас контракт? — спросил Чеснок.

— Этого я не скажу, я обещал молчать и не выдам друга. А насчёт того, кто я такой, спросите у людей моря, у любого моряка, что живёт на сто миль на север и на сто миль на юг на этом побережье. Все знают Альвареса. И пусть найдётся хотя бы одна свинья, которая скажет, что Педро Альварес лжец.

— Хорошо, — произнёс Пиноккио, — тем не менее, вы должны нас понять, синьор Альварес, нам всё необходимо знать точно. Поэтому мы наведём о вас справки и выясним, кто вы такой и чего стоит ваше слово.

— Это разумно, хотя и неприятно, — ответил Пепе.

— А что же вы с Камбалой разошлись? — спросил Чеснок. — Судя по тому, как ты его ненавидишь, раньше вы были друзья?

— Он никогда не был моим другом, — отвечал Пепе с презрением. — Я нашёл его, когда он валялся у кабака с разбитой мордой и сломанными рёбрами. Я вылечил его, я взял его в дело на хорошую долю, я объяснил, как я работаю, где я беру товар, где я его прячу, как обойти таможню и куда его девать. Когда он всё выяснил, он ушёл от меня и стал работать сам.

— Вы считаете, это повод для убийства? — спросил Пиноккио. — Мне кажется, что в бизнесе всегда так. Редко встретишь компаньонов, которые не разойдутся рано или поздно.

— Дело не в этом. Дело в том, что он пользуется моими тайниками, работает с таможенниками, с которыми знакомил его я, и ещё насмехается надо мной. Но даже за это я не стал бы его убивать.

— А за что бы стали?

— Он убил моего напарника. Он пропал в абсолютно спокойном море вместе с одним из моих баркасов. Я знаю, что у них с Дино были нелады. Я пошёл к Дино и сказал всё, что о нём думаю, а он смеялся надо мной. Кальяри говорил, что человек, работавший со мной восемь лет, сбежал с моим баркасом и моим ромом. А я знал его с детства. У него осталась семья, он бы так не поступил. И тогда я сказал Камбале Кальяри, что в море ему со мной не встречаться. Он испугался, перестал смеяться и попытался меня напугать. Но я сказал ему: «Мы встретимся в море, готовься». После чего через два дня ко мне пришёл Томазо Рыбак.

— Томазо Рыбак? — переспросил Пиноккио.

— Да. Томазо сказал мне, что Дино его друг, и баркасы, на которых работает Дино, его баркасы. А ещё он мне сказал, что, если я убью Кальяри, у меня не будет друзей. Томазо об этом позаботится.

— А что значит «не будет друзей»? — спросил Пиноккио.

— Когда тебе Томазо Рыбак говорит, что у тебя не осталось друзей, значит, ты уже покойник, — пояснил Пепе. — Если ты убиваешь человека, который составляет тебе конкуренцию, или лишаешь его куска хлеба, ты поступаешь плохо. Закон гласит: «Живи сам и дай жить другим». А если ты всё-таки его убиваешь, люди отворачиваются от тебя. То есть, друзей у тебя нет. И никто не захочет тебя поддержать в трудную секунду, и ты уже не можешь рассчитывать на справедливость. И любой имеет право безнаказанно убить. Мне плевать на смерть, я не боюсь Томазо. Но я не хочу терять друзей. Я не могу убить Кальяри сам, потому что не могу доказать, что он убил моего напарника. Поэтому я тут. Вас никто не упрекнёт в том, что вы убьёте его того, кто хотел убить вас. Убейте его. Вы имеете полное право, вы ведь защищаете свою жизнь. А я вам помогу. Тогда никто не упрекнёт и меня.

Это предложение, тем более сделанное в такой форме, повергло мальчишек в состояние некоторой растерянности. Рокко открыл рот, подержал его открытым, ничего не сказал и закрыл его. Буратино же только молча смотрел на Альвареса с непониманием и даже тупо, как будто тот предложил ему съесть живую рыбу, и пацан не знал, что ему на это ответить. Зато Фернандо, сидевший безмолвно и жадно слушавший Альвареса, слегка оживился. Он вертел головой, глядя то на одного мальчишку, то на другого в ожидании ответа. И не понимал, почему пацаны не соглашаются. Честно говоря, и Буратино и Рокко были давно уже готовы к подобным акциям, но в данном случае это предложение было для них неожиданно.

— Нам всё ясно, — наконец произнёс Буратино, беря у Луки жестянку с кофе. — Неясно только одно, как вам всё-таки удалось узнать о желании Дино Кальяри взять контракт.

— Я не могу сказать, — отвечал Пепе Альварес.

— Ну, раз так, то нам нужно время, чтобы подумать над тем, что вы нам сказали, — сказал Пиноккио. — Фернандо, верни нож синьору Альваресу.

— Я пойду, — сказал Пепе, забирая нож и пряча его в сапог. — Я вернусь завтра.

— Хорошо, — кивнул Буратино, — к завтрашнему дню, я думаю, мы примем решение.

Пепе поставил кофе, к которому даже не притронулся, и вышел.

— Ну, какие у кого мысли? — спросил Буратино, оглядывая приятелей.

— Можно я скажу? — попросился Фернандо.

— Говори, — согласился Буратино, несколько удивлённый, ведь Фернандо первый раз заговорил, когда его не спрашивали, обычно он молча ждал вопроса.

— Надо этого Дино мочить, а то вдруг он вас замочит, синьор Буратино. И