— Зачем же тогда тебя понесло к Маградзе? — ехиднопоинтересовалась я.

— А что мне оставалось делать, когда он позвонил ипотребовал денег взаймы? У меня и в мыслях не было ему давать, но он пригрозил,что приедет. Я испугалась, что Аким не правильно расценит его поведение, иотвезла деньги сама.

Все похоже на правду, но Маруся всегда умела привести своифантазии в соответствие с действительностью.

— А где ты познакомилась с этим Маградзе? — спросила я, всейдушой жалея, что не могу тут же выяснить, знает ли она о его отношениях сНелли.

— Как «где», в буфете.

— Почему же я о нем ничего не знала?

— У меня таких знакомых пруд пруди, — с горечью вздохнулаМаруся. — Было бы чем хвастать. Тем более что кобель этот лезет под каждуююбку. Он и к Нельке нашей подкатывал, но я быстро дала ему по рукам. Он иотлез.

«Не отлез», — внутренне возразила я и подумала, как несладкажизнь современной женщины, когда вокруг сплошные пьяницы, уголовники ипроходимцы.

После этого мы вернулись к вопросу о Богдасяне.

— Он абсолютно отсутствует, — повторила Маруся.

— Как это абсолютно? — ужаснулась я. — Он что, умер?

— Нет, уехал в Англию, в Лондон. Вернется через неделю, а ясделала такую офигенную прическу, — скорбела Маруся.

Вот баба! Огонь! Даже милиция не сбила ее с верного пути.

— Ничего не поделаешь, придется ждать, — вздохнула я. — Надеюсь,тетушка доживет до этого времени.

— Тетушка доживет, прическа — нет. Разобравшись с Марусей, япозвонила Нелли. Вот она-то огорошила меня основательно.

— Готовься, завтра вечером мы выезжаем в Москву, — сообщилаона.

— Кто это «мы»?

— Мы — это, конечно же, я, Вячеслав Анатольевич и НинаАркадьевна. Завтра вечером выезжаем, к утру будем у тебя.

Нелли как никто умела меня расстроить и привести в смятение.Мне очень хотелось рассказать ей все новости про Марусю, но, сообразив, чтодаже это ее не остановит, я не стала касаться опасной темы.

— Почему завтра вечером? — завопила я. — Богдасян в Лондонеи приедет аж через неделю.

— Это ничего не меняет. Мы выезжаем. Я привезу их на своеймашине и сразу же уеду обратно, а ты уж думай, что будешь делать.

— А что прикажешь делать? Без Богдасяна. Я не хочу попадатьпод гнев Нины Аркадьевны.

Нелли вышла из себя.

— Послушай, — завопила она, — тебе там хорошо, да? А мне тутс одним полутрупом и двумя кандидатами на тот свет — каково, по-твоему?

— А что такое? — невинно спросила я.

— Что такое?! — возмутилась Нелли. — Видела бы ты НинуАркадьевну. Эту ночь я не спала, а оказывала ей скорую помощь. Потом понесласьк Антону и производила там психологическую накачку.

Я спохватилась, что надо быть вежливой и неплохо быпоинтересоваться здоровьем умирающего.

— Что с ним? — спросила я.

— Упал духом, плачет. Я провожу антидепрессивный курс.Думаешь, простое дело умирать в полной памяти?

— Думаю, нет, — окончательно усовестилась я. — Хорошо,приезжайте, раз тебе так легче. Но протянет ли Антон до твоего приезда?

— Надеюсь, — горестно вздохнула Нелли. — Вообще-то, есливерить Нине Аркадьевне, мое появление продлило ему жизнь.

— Так, может, он вообще передумает умирать, после того какты окончательно снимешь депрессию? — с легкой издевкой спросила я, но Неллиневозможно увести в сторону. Она была серьезна.

— Теперь процесс слегка затормозился, — продолжала она. —Возможно, Антон протянет еще неделю. Поэтому и хочу сдать Нину Аркадьевну тебе.ре нужно срочно избавить от непродуктивных эмоций. Ты это прекрасно умеешьорганизовать. Своди ее куда-нибудь, отвлеки, развесели.

Да, хорошую задачку она мне задала: развлечь женщину, у которойодин за другим погибло двое детей да еще любимый племянник при смерти.

— А почему ты решила везти их ночью? — спросила я. — Выехалибы утром.

— Какая разница? — удивилась Нелли. — Ведь я привезустариков и тут же поеду обратно, следовательно, из Москвы выеду рано утром иеще успею вечером заглянуть к Антону.

Меня поразила столь трогательная забота о человеке, которогоеще совсем недавно Нелли ненавидела всеми фибрами своей души.

— Может, вы сойдетесь, — пошутила я и тут же пожалела обэтом, потому что Нелли набросилась на меня, как фурия.

— Да, — закричала она, — я не хочу пропускать ни одного дняпосещения, поэтому и выезжаю вечером, прямо из больницы, поэтому и помчусьобратно, чтобы посидеть с ним и на другой день. Если ты видишь в этом что-то плохое,не скрытничай, объясни мне!

— Я вижу много плохого, но говорить об этом бесполезно, ивсе же я скажу. Тетушка и дядюшка сейчас мне совсем некстати, это раз. Тызабыла, что я нянчусь с Санькой, это два. Тебе придется преодолевать длинныйпуть ночью, это три. Без отдыха и сна вести машину обратно, это четыре. И всеради Антона, который прекрасно умрет и без всех этих жертв, а Богдасян вЛондоне, кстати, это пять. Если нельзя привести стариков через три дня, хорошо,пусть, я согласна, и хватит об этом, расскажи лучше что-нибудь о себе.

— Нет, ты чего-то не понимаешь, — решила продолжитьнеприятный разговор Нелли. — Еще день-два — и тетушку уже никуда не увезти. Онавесь день рыдает, а ночью умирает от сердца. Ее надо срочно избавить отнепродуктивных эмоций. Она занимается самоликвидацией. Нужна другая атмосфера,что угодно, но только не Антон. Он так мучительно умирает, я сама скорочокнусь, не выдержу.

Я искренне пыталась отговорить Нелли от этого путешествия,но она была непреклонна.

«Что поделать, раз она такая упрямая, но, может, все ещеобойдется. Уже этой ночью Евгений будет в Питере. В запасе весь завтрашнийдень. Евгений не допустит беды», — успокаивала я себя.

Но мои надежды не оправдались. Закончилось все оченьтрагично.

После разговора с Нелли такая невыносимая тревога охватиламеня, что я не могла уже сидеть сложа руки. Я носилась по комнате иприговаривала: «Надо что-то делать, надо что-то делать».

В конце концов не выдержала и позвонила Алисе. Игнорируя ееобиды из-за моей пропажи с горизонта ее жизни, я выпалила:

— Алиска, ты должна мне помочь.

— Конечно-конечно, — выразила она готовность. — Что надоделать?

— Завтра вечером Нелли на своей машине и с моимиродственниками выедет из Питера в Москву.