— Санька где? — еле слышно спросила Нелли.

— Здесь он, спит на руках обалдевшей Нины Аркадьевны.Принести?

— Нет, не надо, пусть спит, — прошелестела Нелли. — И тыиди, дай умереть спокойно. Я поразилась ее мужеству.

— Сейчас уйду, не волнуйся, только ответь на один вопрос.Ответишь?

— Отвечу, — еле шевеля губами, прошептала она. — И уходи,уходи.

— Зачем?

— Ради Саньки, знаешь сама. Да, я знала. Я еще раз пожала еепухлые пальчики и вышла из палаты.

— Пришли Алису, — услышала я вслед легкий шелестящий голосНелли.

Мне стало обидно.

Алиса сидела под пальмой в холле отделения. Увидев меня,вскочила и стояла, отводя глаза. Руки ее лихорадочно перебирали складку юбки.

— Иди, тебя зовет, — сказала я и отправилась к Саньке.

Он уже проснулся и не давал скучать Нине Аркадьевне, сидящейв «Тойоте» Евгения. Вячеслав Анатольевич тоже был там. Мы поехали домой.

В подъезде у лифта мы столкнулись со Старой девой. Я большене хотела ее пророчеств, но она с ходу завела шарманку.

— «Пусть их несвершенные надежды Смерть одела в белыеодежды, пусть, хоть ночь вокруг еще стоит, ни одна звезда их не горит ипогасли, что сияли прежде», — зловеще сообщила она.

— Да знаю уже, — оттолкнула ее я.

Старая дева с удивлением взглянула на меня, но замолчала.Может, ее смутило присутствие Нины Аркадьевны, умеющей иногда особенно«приветливо» смотреть на людей.

Едва мы вошли в прихожую, зазвонил телефон.

Не разуваясь, я бросилась в гостиную, мысленно ругая Санькуза поломанный аппарат. Предчувствуя беду, я судорожно сжала трубку, не решаясьподнести ее к уху. Я не ошиблась.

— Соня, Нелли скончалась, — откуда-то издалека услышала яголос Алисы.

— Что?! Что?! — как сумасшедшая завопила я.

— Нелли скончалась, — повторила Алиса.

— Приезжай ко мне, — устало произнесла я и горько заплакала.

Простившись с Евгением, я поручила Саньку тетушкиным заботами приготовилась к встрече с Алисой. Я очень не хотела посвящать ее в эту тайну,но совершенно очевидно, она знает все. Откуда? Неужели сама Нелли рассказалаей? Сколько глупостей не вытворяют люди на пороге своей смерти…

Дядюшка (завидую его нервам) завалился спать в Краснойкомнате. Тетушка, ведомая Санькой в песочницу, залечивала раны общением свнучатым племянником. Я сидела на кухне. Передо мной стояла рюмка ореховоголикера, и я впервые в жизни долго собиралась с духом, чтобы опрокинуть ее врот. Когда я на это решилась, раздался звонок в дверь. Я знала, что это Алиса,а потому быстро выпила ликер, сполоснула рюмку и пошла открывать. Алиса рухнулана мою грудь.

— Ты больше не отводишь глаза? — удивилась я.

— А зачем? Нелли сказала, что ты знаешь все, — вытирая нос омой воротник, всхлипнула Алиса.

— Надо же, какие у вас доверительные установились отношения,— заметила я, увлекая Алису на кухню. — Ликер будешь?

— Ореховый?

— Да.

— Боже меня упаси! — отшатнулась она. — Я вообще бросилапить.

И все же Алиса выпила. Я взяла грех на душу и уговорила ее.Надо же было развязать ей язык. Несмотря на болтливость, Алиса умеет бытьчестной и благородной, и уж если дает клятву, так не для красного словца, ачтобы свято выполнять ее. А то, что она дала Нелли клятву, очевидно: слишкомхорошо знаю я своих подруг.

Но уговорить Алису выпить было легко. Она тоже жаждаларазвязать мне язык, а потому старалась добросовестно составить компанию.

Таким образом мы обе, окончательно решив молчать об этом доконца своих дней, разоткровенничались к началу второй бутылки ликера.

— Да, Нелли все рассказала мне, как на духу, — первойсдалась Алиска.

— Зачем ей это? — удивилась я.

— Она очень переживала за Саньку, умоляла меня заменить емумать.

Мне стало обидно. Видимо, человек перед смертью лишаетсяпоследнего разума. Иначе поступок Нелли объяснить нельзя. Можно, конечно,определить Саньку и в еще более худшие руки, но для этого надо иметь здоровье ивремя. А Нелли умирала от множественных разрывов внутренних органов.

— Я бы тебе не доверила на воспитание и кролика, — честнопризналась я Алисе.

— Почему, детская психология — мой любимый предмет, —обиделась она.

— А сколько раз и где ты видела настоящего ребенка внепосредственной близости от себя? Алиса добросовестно задумалась.

— Племянников трехлетнего возраста держали от меня подальше,— искренне призналась она. — Знаешь, в достаточном количестве и очень близко,наверное, детей видела только в детском саду, когда мама восемь месяцев подрядводила меня в младшую группу. Ох, и вопила же я…

— В таком случае хотела бы я посмотреть, как бы ты завопилас Неллиным Санькой, — злорадно усмехнулась я, раненая в самое сердценеблагодарностью Нелли и ее недоверием ко мне.

— Я, между прочим, не слишком горела желанием заменять комубы то ни было мать, — благородно успокоила меня Алиса. — Услышав просьбу Нелли,я тут же сослалась на свое легкомыслие и твои добросовестность и любовь кдетям, вот после этого Нелли и рассказала мне все как на духу.

Я ушам своим не поверила.

— Как?! Прямо так сразу?! Это поразительно! — воскликнула я.

— Нет, не сразу. Сначала она долго убеждала меня просто, безвсяких тайн, а потом, когда я все ее доводы разбила в пух и прах, она сказала:«Соньке Саньку не доверю. Сонька все равно докопается». Вот тут-то я вцепиласьв нее, как клещами, и все вытянула, но ты хитрая, пытаешь меня, а сама ничегоне говоришь, — с обидой заключила Алиса.

— А что говорить? — лениво попробовала прикинуться дурочкойя.

— Как ты догадалась? Вот мне бы ни за что эту тайну неразгадать. Хоть режь меня, никогда не поверила бы, что Нелли решится наубийство, да еще кого? Своей лучшей подруги.

— Я до последней минуты не могла допустить другое: что онаубила Клавдию. Правда, первый огонек подозрения загорелся у меня, когда погиблаМарина из Челябинска. Суди сама: о том, что я направляюсь к Марусе, зналитолько Нелли и Клавдия.

— Я бы скорей подумала на Клавдию, — мгновенно заключилаАлиса.

— Это потому, что ты не знала Клавдию. Правда, и яколебалась между той и другой, но есть нюанс. Пока я не рассказала Нелли, гдехранятся мои сокровища, были только поползновения меня похитить. Когда же Неллиузнала точные координаты тайника, меня сразу же захотели убить.