проницательно вгляделся в Кита и кивнул. - Действительно... Тогда подожди меня в гостиной. Я только о сестренке позабочусь.

У дверей гостиной Кита догнал какой-то Евсеич. Но Кит сразу понял, какой: этот был вторым по отношению к тому, который встретил их в дверях усадьбы. Этот тоже едва на колени не кинулся и стал рассыпаться в раскаяниях-покаяниях.

- Нормально. Проехали, - сказал Кит.

- Куда?! - удивился Евсеич.

- Мимо, - уточнил Кит.

Евсеич помолчал чуток, похлопал глазами, наконец, догадался - и прямо весь целиком растянулся в улыбке:

- А-а! Благодарствую... Так что с дорожки вам подать, Никита Андреич? Может, осетринки холодной да с ботвиньей? Мимо не проедете такой вкусноты...

Кит угукнул - скорее не от голода, а из интереса увидеть необыкновенную рыбу с зеленой ботвой, как у морковки или свеклы. Евсеич в два счета принес большую глиняную миску с какой-то непонятной окрошкой. Это и была ботвинья - квас с рыбой и зеленью, одно из любимых блюд старинного русского народа.

Не успел Кит отведать национальное яство, как появился князь.

- Прошу извинить, Никита, - сказал он с загадочной улыбкой. - Если не затруднит, оторвись ненадолго... Элиз просит тебя... Иными словами, принцесса призывает своего рыцаря.

Кит и усом, которого у него еще не было, не повел. Встал из-за стола и пошел с князем.

- Ты только не обижайся на меня за эти шпильки. - Князь по-дружески ткнул Кита кулаком в плечо. - Я все-таки брат ей. Присматривать должен за младшей сестренкой.

- Понятное дело, - очень даже деловито кивнул Кит.

Княжна была устроена не в своей комнате, а в малой гостиной. Она лежала на диванчике, прикрытая пледом.

- Никита! Кит!

Она так порывисто протянула к нему руки, что Кита опять застопорило. Он замер, задохнулся, вспотел и... что еще-то? Ну да, покраснел, конечно, до самых жутко воспламенившихся ушей... но огнетушители в те времена на стенах еще не висели.

- Садись, садись, она не при смерти, - стал выручать его князь, взяв за плечо и поведя к стулу у дивана.

- Ты видел нашего пап"а... Как он там, на Марсе?

Княжна при Никите слезу не пустила. Видно, отплакалась заранее и больше себе раскисать при своем "рыцаре" и "герое" не позволяла. Негоже было раскисать храброй авиаторше, это точно!

- Нормально, - опять по-дурацки ответил Кит, а потом рассказал ей то, что уже рассказывал князю, и кое-что добавил, чтобы показать, что старший князь-космонавт держится геройски.

- А что же он там ест, бедный? - вдруг спросила княжна, обескуражив Кита.

- Ну... Морковные галеты, - вспомнил он наконец.

- Не всё и нам масленица, - вздохнул младший князь. - Скоро будет и нам великий пост...

Княжна вздохнула глубже и печальнее.

Тут двери распахнулись, и в комнату, грозно шурша платьем, ворвалась София Христиановна.

- Так... что есть это?! Почему надлежащая помощь не есть оказана своевременно? - грозно оценила она положение дел и стала повелевать чисто по-императорски. - Мне живо воды, спиритус и что есть вязать...

- Простите, ваше высочество... - Князь явно хотел возразить что-то.

- Я уже вязать поврежденья войны, - резко пресекла всякое вмешательство будущая императрица. - И моему фатер и господам офицерам. Я знаю, что есть делать. Несите и выйдете все вон.

- Слушаем и повинуемся, ваше высочество. - Князь сломался пополам и из поклона подмигнул Киту, а когда они вышли, сказал со вздохом: - Не каждый в этом мире может похвалиться, что его перевязывала сама Екатерина Великая...

- Жалеешь, что тебя тоже не подстрелили, - уже без всякого стеснения подковырнул Кит князя.

Тот стрельнул взглядом и... и весело, уже совсем по-свойски хлопнул Кита по плечу:

- А ты как думал! Ты, что ли, не жалеешь?

Через полчаса князя было не узнать. Он созвал всю свою боевую команду на самый верх, в обсерваторию, на особое, чрезвычайное собрание. Даже ее высочество смотрело на него теперь с явным почтением. Князь выглядел роскошно. Он был одет в черный военно-морской мундир без погон, сахарно-белую сорочку с блестяще-угольным столбиком галстука, а на голове у него красовалась прямо-таки адмиральская фуражка с кокардой в виде распахнувшего крылья белого лебедя!

Впрочем, и юный Александр Македонский выглядел не менее роскошно, если не сказать - попросту сногсшибательно. Он тоже был в парадно-боевом "мундире", то есть - в царских боевых доспехах древних времен. На голове у него блестел шлем с двумя алыми метелочками-султанчиками, за что в древние времена и называли Александра Македонского не иначе как "Двурогим", а на поясе у него висел короткий меч в кожаных ножнах, украшенных рубинами.

Посмотреть на все это разношерстное собрание со стороны - смех да и только, детский утренник-маскарад... Однако ж война предстояла не по-детски серьезная, немыслимая, такая война, какую и представить себе невозможно, поэтому древний меч ни у кого смеха не вызывал. И меч мог пригодится в такой войне. На крайний случай, в качестве отвертки.

Остальные "воины Времени", сидевшие за небольшим круглым столиком, чуть в стороне от телескопа, торчавшего в дневное небо, были одеты буднично скромно. Даже ее высочество ничуть не смущалось своего серого - "дорожного", как оно потом само сказало - наряда. Дорога, и вправду, предстояла нелегкая.

Присутствовала и княжна, слегка перевязанная, с подбитой рукой на повязке и перевязанной ногой - оказалось, был вывих стопы. Она, как обычно, устроилась между Томом Эдисоном и Александром Македонским в качестве переводчика-полиглота, то есть человека знающего кучу языков. Кит почему-то стеснялся смотреть на нее - казалось, стоило глянуть на спасенную-переспасенную княжну, так уши сразу вспыхивали, как бенгальские огни. Княжна же, напротив, так и постреливала глазами в Кита, как недавно вражеский летчик-пулеметчик из своего орудия. Казалось бы, не Кит, а принц Александр во всем его завоевательном великолепии должен был слепить ей глаза, но она на него даже мельком не смотрела.

- Ваши высочества! - важно произнес князь, возвышаясь над столом.