перепих. Похоже, Гальва и сама так подумала, судя по тому, как она скрестила ноги и отодвинула стол.

Не горя желанием узнать, как малограмотные убийцы проявляют сорниянскую любовь к птичьим воительницам, Гальва вместо этого приобрела для нас обещанную карту Хравы, столицы Аустрима, где и в самом деле была обозначена канализация. А в довесок к ней – имя не состоявшего в Гильдии вора, который мог бы помочь нам, когда мы придем туда. Если, конечно, великаны еще не нашли этого вора и не раздавили в порошок.

Юрмейен.

«Честный человек», или король воров.

Я рассеянно разглядывал сквозь решетку окна гоблинский квартал. Наступала ночь, но кусачие не зажигали фонарей, поскольку им не нужно было ничего видеть, и все же я разглядел их кривые, бесформенные дома. Заметил даже двух-трех уродцев, спешивших по своим делам. Походка у них была дерганая, но изящная, на свой странный манер. От одного взгляда на нее начинала болеть голова. Я догадывался, что половина гоблинского квартала, скорее всего, находится под землей. Ведь гоблины обожали тоннели, и трудно было даже представить себе, какие они запутанные. Я разрывался между воровским любопытством, тянувшим меня понаблюдать за ними, и простым человеческим желанием держаться подальше от того места, где тебя могут съесть.

Не стоило удивляться тому, что Чед была сумасшедшей. Никто не мог сказать, то ли безумие помогло ей свыкнуться с жизнью среди Орды, то ли, наоборот, оно стало результатом такого выбора. Никто в здравом уме не захотел бы жить рядом с существами, которые бо́льшую часть времени думают лишь о том, какой вкусной окажется твоя ляжка, если ее подать в сыром виде к чаше с ядовитыми грибами.

Я отвернулся от суеты гоблинского квартала, взглянул на хозяина таверны, здоровяка с засаленным кружевным воротничком, и у меня загорелись глаза. Лицо здоровяка как будто расплавилось, а вся рука была в черных татуировках. Он тоже жил вместе с кусачими в Землях Орды. Он посмотрел на меня, и я кивнул. Он продолжал пялиться, и я уже подумывал, не подмигнуть ли ему, но решил отвести взгляд, разочаровав бога шалости. Он не был здесь главным богом. Здесь поклонялись убийству, и убийцы носили кружевные воротнички.

Когда с делами было покончено, Чед удивила многих из нас, предложив купить у нее магическое кольцо. Гальва сначала отмахнулась от нее, но Чед настояла на том, чтобы спантийка перевела нам ее слова.

– Что оно может? – в унисон спросили мы с Норригаль.

Чед что-то проговорила, а Гальва перевела:

– Она говорит, что оно бьет молнией. Один удар, но смертельный.

Я присмотрелся к кольцу. Белое золото с вкраплением железа посередине. Вероятно, это небесное железо из упавшего камня. На нем были руны Ганнских островов, обещавшие месть Волтана.

– Зачем ты хочешь от него избавиться? – удивилась Норригаль. – Такая штука может спасти тебе жизнь, если только она действует.

Но смотрела она на кольцо с не меньшим интересом, чем я. У нас не возникло никаких сомнений, действует ли оно вообще. При взгляде на него у нас обоих шевелились волосы на затылке.

– Она говорит, что деньги ей нужны больше, чем спасение жизни. Она задолжала гоблинскому жрецу. Один удар молнии ее не защитит.

Запросила она подозрительно мало за магию такого порядка.

Мы с Норригаль переглянулись.

Я решил, что Чед не чувствует магии и поэтому не уверена, что кольцо действует. Но не хочет, чтобы мы знали, что она этого не знает, и поэтому назвала самую высокую цену, какую только надеялась получить от продажи кольца в таверне. Но оно, вероятно, стоило много дороже.

– Как ты его раздобыла? – спросила Норригаль, но я успел схватить Гальву за руку и покачал головой, прежде чем она начала переводить. Такие вопросы ворам не задают.

Норригаль протянула Чед золотую «королеву» и двух серебряных «рыцарей», которые в Средиморье были точно такими же, как в Холте.

Чед попробовала монеты на зуб, а потом спрятала.

Воровка отдала Норригаль кольцо, но оно оказалось велико для всех пальцев, кроме большого. На него Норригаль его и надела.

Мы вышли из таверны, довольные тем, как складывался до сих пор вечер. Норригаль украдкой любовалась магическим кольцом, а я украдкой любовался ею. Гальва смотрела в оба, не убирая руку далеко от своего свирепого меча. Йорбез курила табачную самокрутку. Малк шел обычной походкой молодого бандита любой страны, но нигде она не достигала такого совершенства, как в гальтской части Холта. Так иногда ходят черноязыкие головорезы: каждый шаг как короткий пинок, а туловище при этом слегка покачивается. Слово «вразвалочку» почти охватывает суть этой походки, но упускает оттенки скуки, озорства и надежды встретить что-то необычное, чего бы ни стоило это удовольствие.

Это похоже на тайную молитву в движении.

И такие молитвы редко остаются без ответа.

47

Перетягивание

Мы пошли вдоль цепи, отделявшей гоблинский квартал от собственно Гревицы, но вовсе не потому, что хотели держаться поближе к кусачим, а для того, чтобы быстрей отыскать наш постоялый двор рядом с пекарней.

Но пока мы еще не добрались до аромата пирожков с говядиной.

Мы все еще шли вдоль цепи гоблинского квартала, ощущая совершенно другой запах. Если вы не знаете, как пахнут гоблины, я не смогу объяснить, на что это похоже, потому что это не похоже ни на что в целом мире. Скажу только, что первые раз пять-шесть вас может вырвать и вы его уже никогда не забудете.

О Малке стоит сказать еще одно: по нему было видно, что он сражался в Гоблинских войнах. Дело не только в пальцах и возрасте, а еще и во взгляде, в том, как он двигался. Люди сразу это понимали. И кусачие тоже. Мы проходили мимо гоблинского квартала, запах которого будил в Малке и в Гальве воспоминания о войне, как вдруг по ту сторону цепи появился гоблин и зашагал вровень с нами. Он был высокий, больше пяти футов ростом, его серо-бурая, покрытая шрамами шкура сморщилась, словно от огня. Поначалу казалось, будто гоблин просто идет по своим делам, или, скорее, он хотел, чтобы мы так считали.

Один молровянин окликнул нас и замахал рукой. Видимо, предупреждал и советовал держаться подальше. Мне эта мысль показалась дельной.

– Может, лучше отойдем от цепи? – предложил я.

– Зачем? – спросил Малк. – Из-за этого? В жопу его!

И он подошел еще ближе.

Кусачий поступил так же.

– Не приближайся к этой твари, придурок, – сказала Норригаль.

– Тебе же никто не указывает, где ходить, – ответил Малк.

– Ты прав.

Она переступила через кучу навоза посреди улицы и пошла дальше по другой стороне.

Я бы