тоже перешел на другую сторону, но не хотел, чтобы обо мне подумали, будто она водит меня на веревочке за кольцо в носу. Поэтому я остался, только спросил у Гальвы:

– По-твоему, это хорошая идея?

Она покачала головой, но не ушла с ближней к цепи стороны улицы. Я заметил еще два-три гоблинских силуэта. Они тоже шли за нами, но держались чуть поодаль.

И тут гоблин заговорил. Не глядя на нас, но обращаясь к нам:

– Molroviniy?

«Вы из Молровы?»

Мы не ответили, и он снова спросил:

– Untheriy?

«Вы из Антера?»

– Я из страны «Пошел ты в жопу, кусачий». А ты откуда?

– Холт, – сказал гоблин. – Ты человек Холта, блондин.

– Не разговаривай с ним! – крикнула Норригаль.

– Я из Гальтии. Тебе-то что за дело?

– Я знай тебя. На война.

– Сомневаюсь.

– Хватит! – решила Йорбез и потянула Малка за локоть, но он стряхнул с себя ее руку.

Она пожала плечами и перешла через улицу к Норригаль.

Несколько молровян собрались на нашей стороне улицы и заговорили с нами, явно отговаривая подходить ближе. Только один из них рассмеялся, указывая на цепь. Я очень хотел перейти через улицу, но понимал, что проклятый Малк никуда не пойдет.

– Что они говорят? – спросил я его.

– Предупреждают, что я могу нарваться на перетягивание.

– Что еще за перетягивание? Ты не мог бы перейти вместе со мной на другую сторону дороги, не такую глупую?

– В жопу этого кусачего, если он думает, что я уйду из-за него, – сказал Малк и свирепо посмотрел на гоблина.

Кусачий так ни разу и не взглянул на Малка. Он изображал такое безразличие, что, будь у него карманы, гоблин непременно засунул бы туда руки.

– Да. Ты. Друг. Я ешь. Я ешь тебя, друг, – проскрежетал он и показал зубы.

Малк потянулся за мечом, но из темноты выступили силуэты гоблинов с маленькими жуткими арбалетами в руках. Другие показали, что у них при себе ножи. Они появились очень быстро. Гальва выхватила свой спадин. Йорбез перешла через улицу обратно к нам.

Один только гоблин у цепи оставался невозмутимым.

– Нет оружие, – сказал он. – Нет кусай. Ты хоти, ты тяни.

И, по-прежнему не глядя на Малка, поднял руку над цепью.

Малк опустил меч.

– Не делай этого, идиот! – закричала Норригаль, хотя прекрасно понимала, что он сделает.

– Тяни. Трус. Я убивай тебя как друг, – проговорила тварь. – Я думай, ты кричи. Друг кричи. Тяни. Тяни!

Малк сжал его руку.

Гоблин схватил Малка другой рукой, засадив крючковатый коготь в левое предплечье.

Малк вскрикнул и рванул так, что свалил кусачего, как будто отец тащил за собой непослушного сына. Гоблин почти перевалился через цепь, но зацепился за нее ногой, словно встал на якорь. Тут подбежали еще три-четыре гоблина, быстро, очень быстро уцепились за ноги сородича и перетянули его обратно до пояса. Малк потерял равновесие и завалился на цепь. Мы подоспели в тот момент, когда цепь уже касалась его бедер, и потащили назад. Но гоблинов набежало еще больше. Теперь уже пятеро или шестеро дергали своего товарища за ноги, а он не желал отпускать руку Малка даже за все ядовитые грибы Урримада.

Норригаль присоединилась к нам вместе с каким-то пахнувшим рыбой молровянином, к фартуку которого прилипла чешуя. Из соседних домов и многочисленных таверн выскакивали другие молровяне. Женщины высовывались из окон, стуча деревянными ложками по горшкам, сигнал тревоги подхватывали в других кварталах. Те гревичане, что были поменьше ростом, держали наготове луки, и я тут же пожалел, что оставил свой на постоялом дворе. Но никто не стрелял. Позже я узнал, что смертная казнь грозит каждому, кто без причины пустит стрелу в гоблинский квартал или ударит любым оружием кусачего, пока хоть какая-нибудь часть его тела находится по другую сторону цепи. Все было строго расписано, и случалось такое по нескольку раз в год. Не все гревичане были настолько добросердечны, чтобы предупреждать чужаков. Они обожали перетягивание. Это было куда увлекательней, чем другая их излюбленная забава – гонять палками мертвую замерзшую собаку.

Малку стало совсем худо. Прикасаться к нему позволялось лишь одному гоблину, который не имел права кусаться, но спину и плечи Малка растягивали все сильнее. Гревичане старательно выкручивали его, тянули за ремень и за волосы, подныривали и обхватывали за живот. Он теперь лежал горизонтально, как и кусачий. Гоблины сбежались быстрей и получили перевес – голова и плечи Малка уже были над цепью, и тот гоблин, что держал его за руки, оскалил острые зубы, открыл рот и покачал грубым, покрытым коркой языком.

Босоногий гвардеец кряхтел и обливался потом. Гревичане нахлынули толпой, более крепкие сменили тех, кто послабее. Таких, как я. Меня бесцеремонно оттащил лысый бородач с черными зубами и бицепсами толщиной с мое бедро. Я поступил так же, как все остальные, – схватился за его ремень, а кто-то еще потянул за мой. Гальва все еще держала сапог Малка. Норригаль и Йорбез совсем отодвинули в сторону. У Малка пошла носом кровь. Его пальцы, вцепившиеся в гоблина, побелели. Кусачий завопил что-то на своем языке, потому что теперь уже его наполовину перетянули через цепь. Гоблины понемногу сдавали. Если бы мы затащили его к себе целиком, то могли сделать с ним что угодно, а больше всего гревичанам было угодно оторвать кусачему голову. Колени гоблина прошли над цепью, и с нашей стороны поднялся радостный вой.

Вот тогда все и пошло прахом. Другой кусачий, с длиннющими руками, проскользнул под цепью так далеко, что только ступни ног остались на гоблинской стороне, и вцепился крюком в руку здоровенному парню, обхватившему Малка снизу. Тот завопил и отпустил Малка. По толпе гоблинов пробежала волна, некоторые из них бросили первого сородича и принялись тянуть другого. Все крупные молровяне, кто раньше пытался спасти Малка от ужасной участи, теперь ухватились за уходящего под цепь здоровяка. Кто-то даже прокричал его имя.

Я бросился к Малку, но дорогу мне загородили те, кто спешил помочь своему товарищу. Норригаль достала какой-то пузырек. Но женщина, колотившая ложкой по горшку, ударила ведьмочку этим же горшком и сбила с ног. Потом крикнула что-то по-молровски и показала на цепь. Видимо, магия в этом деле тоже считалась незаконной.

Колени Малка проскользнули над цепью, и он заорал. Гальва все еще держала его за лодыжку, но гоблин выдернул ногу Малка из сапога. Большой молровянин схватил Гальву за ремень и оттащил в сторону. Она с криком набросилась на него и колотила сапогом до тех пор, пока он ее не отпустил.

Тем временем гревичанам удалось выдернуть здоровяка обратно,