– И в конце дня голосования информация о голосах будет сведена в таблицы, которые будут распечатаны. Иначе говоря, итог будет известен в тот же день – и все будет прозрачно.

Последнее утверждение удивило Маурисио, у него сразу возникло много вопросов:

– А ты считаешь, что они сумеют собрать необходимое количество подписей для референдума? И потом, как быть со всеми этими сказками про тайное голосование? Неужели мы сможем точно узнать, как проголосовал каждый венесуэлец? А список избирателей? Есть ли способы увеличить число тех, кто поддержит Уго?

– Очень скоро ты получишь ответы на все свои вопросы. Революционная информатика будет на стороне народного правительства, – с улыбкой ответил ему Сантамария. И добавил, строго глядя в глаза Маурисио: – Уго больше никогда не проиграет выборов.

Он говорит это себе самому в полночь, сидя в своем мрачном кабинете: “Тот, кто проголосует против меня, будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь”. Симон Боливар и Иисус из Назарета слышат его злой смех. И в этот момент снова появляются ненавистные мухи. Две, а может, и три. И сколько Уго ни машет руками, стараясь их отогнать, они не оставляют его в покое. Он перестает слышать их жужжание у самого лица только после того, как в изнеможении падает на кровать и в мгновение ока засыпает.

На следующее утро Чавес созывает на совещание главных своих политтехнологов, а также самых доверенных соратников и показывает диск с цифровыми копиями всех подписей, полученных оппозицией.

– Вот это поможет нам навести порядок у нас на родине, – говорит Уго задумчиво, а потом уже громче начинает объяснять свой план: те, кто поставил подписи под требованием созвать референдум, – это его откровенные политические враги. И стоит, наверное, прислушаться к мнению кубинских друзей: люди, действующие во вред нынешнему режиму, должны отвечать за свои поступки. Как учил его один из кубинских советников: “Нельзя быть оппозиционером безнаказанно”, и Чавес накрепко запомнил эту фразу.

Теперь он отдает распоряжение использовать список проголосовавших за референдум для чистки государственных учреждений – предстоит уволить служащих и работников других сфер, чье имя фигурирует в нем. Два миллиона четыреста тысяч человек попали под удар. Практически каждый десятый венесуэлец рискнул предоставить правительству свою подпись, имя, адрес и прочие данные – и подтвердил тем самым собственное желание участвовать в референдуме. Значит, очень даже возможно, что проголосует этот человек за отставку Чавеса.

С того дня никакие дела венесуэльцев с государством не будут решаться без предварительной консультации с полученным списком. Если кто-то желает подать заявление о приеме на работу, о предоставлении ему кредита, о получении паспорта или просто оформить пенсию, правительство проверит, не голосовал ли он против президента, а если голосовал, то государство откажет ему в любой просьбе.

– Нам просто необходимы не только контрразведка, но и общественный контроль, – объясняет Уго своим соратникам.

Несколько дней спустя сеньора Клоринда де ла Роса, медсестра, которой уже исполнился семьдесят один год и которая получает пенсию по линии социального страхования, услышала у банковского окошка неприятное известие. Пенсию ей не перевели.

– Как же так? Я уже десять лет на пенсии, и ничего подобного со мной ни разу не случалось.

Мало того, у нее не осталось денег, чтобы дотянуть до конца месяца. В операционном зале к ней подошел банковский служащий и раздраженно объяснил, что она лишена пенсии на неопределенный срок. Сеньоре стало плохо. Она бессильно опустилась на стул. Кто-то принес ей воды. Другие пенсионеры попытались ее подбодрить. Служащий нетерпеливо ждал, пока женщина придет в себя.

– Но как же так?.. На неопределенный срок? Только за то, что я захотела проголосовать? Что же в этом плохого?

– Таковы условия договора, сеньора. В следующий раз лучше смотрите, прежде чем поставить под чем-то свою подпись. – И он ушел, провожаемый равнодушными взглядами клиентов банка.

Нечто похожее случилось и с преуспевающим инженером-строителем Хорхе Сосой сорока двух лет. Однажды утром Соса явился в проектное бюро при Министерстве жилищного строительства. Он был там частым гостем. Главный инженер – его близкий приятель. Соса вежливо поздоровался с секретаршей и собирался войти, но та жестом остановила его:

– Доктор… у него совещание.

– Совещание? – переспросил Соса насмешливо. – У моего друга? С кем это, интересно знать, он совещается? Кому он нужен? – И с этими словами он, улыбаясь во весь рот, вломился в кабинет, где главный инженер и вправду сидел один. Едва увидев Хорхе, он побледнел и страшно смутился из-за того, что его вранье обнаружилось.

– Что за выдумки, Луис Артуро? Черт возьми! Какое еще совещание?.. У тебя?.. – по-свойски пошутил Соса.

– Ладно, раз ты все-таки вошел, то, наверное, это и к лучшему, – ответил главный инженер. – У меня для тебя дурные новости, и я хотел подождать более удобного случая, чтобы сообщить их тебе.

– Для дурных новостей подходящих случаев не бывает, так что давай выкладывай.

– Контракт с тобой расторгнут, – с печалью в голосе начал главный инженер, а потом продолжил уже шепотом: – И думаю, это потому, что ты подписался против Чавеса.

– Что? Но ведь контракт одобрили два комитета и ты сам поставил на нем свою подпись! – Соса начал выходить из себя: – Банк уже выплатил мне аванс в счет зарплаты. Нельзя так поступать с людьми! Это нарушение Конституции! Они должны заплатить мне все! – И уже в полном бешенстве крикнул: – Голосование у нас тайное, Луис Артуро, они не должны так со мной поступать! Ты оставляешь меня без средств к существованию!

– Ш-ш-ш! – Главный инженер прижал палец к губам. Он страшно переживал из-за столь неприятной ситуации, но ничего не мог поделать.

Подобные сцены то и дело повторялись по всей стране на протяжении еще нескольких месяцев. Речь шла о своего рода политической сортировке граждан, осуществляемой с помощью новейших технологий. Ничего подобного до сих пор мир не знал, но это принесло большую пользу в плане общественного контроля и президенту Чавесу, и Кубе. В дальнейшем правительство Венесуэлы и кубинское G2 сумеют собрать обширную и детальную базу данных на каждого венесуэльца, несогласного с политикой Чавеса.

Однажды в полдень в шумной столовой какого-то министерства, пока работники стояли в очереди за обедом, один из руководящих чинов, наряженный, как и положено, в красную футболку, влез на стол и грозным голосом стал зачитывать имена по списку: “Амаль, Каролина, Буэнако, Алехандро, Брачо, Сандра, Бланко, Алексис де Валье, Эспинель, Мария де Лурдес…” При этом взглядом он пытался отыскать кого-нибудь из перечисленных. За одним из столов девушка удивленно спросила:

– Что это? Что еще за список такой?

– Ты ведь подписывалась за референдум, красотка, да? Подписалась за то, чтобы убрать Уго, правда? По тебе сразу видно, – бросил ей язвительным тоном догадливый коллега. – А тебе-то какое до этого дело? – огрызнулась она. – Голосование у нас тайное!